Книга Засекреченные линии метро Москвы в схемах, легендах, фактах - Матвей Гречко

Вадим Михайлов утверждает, что тут же, в русле Неглинки, неподалеку от моста, «на глубине четырех метров есть подземный коллектор, кирпичный, но отделанный в 1929 году частично цементом по приказу НКВД, потому что он выводит во все подземные системы сооружений Кремля, и его необходимо было укрепить».

Не забывая о вожделенной Либерее, Стеллецкий продолжал искать ее и во время проходки шахт метро. Ученый считал, что книги спрятаны где-то в одном из многочисленных подземелий Кремля или совсем рядом с ним. Этих подземных ходов, темниц и погребов было найдено очень много, но ни один из них не был раскопан полностью! Они есть под Никольской, Троицкой, Спасской и страшной Беклемишевой башнями, в подвальной тюрьме которой вырвали язык боярину Беклемишеву. Есть сведения, что и под руслом Москвы-реки параллельно тоннелям метро идут тайные ходы, выстроенные еще при царе Алексее Михайловиче мастером Азанчеевым. Русский инженер пытался проложить тоннель, вначале неудачно, а потом… А потом вместо того чтобы высечь неудачливого мастера плетьми да отправить в ссылку за то, что разочаровал царя-батюшку, Азанчеева вдруг наградили, да еще пожаловали мастеру-мужику дворянство — небывалая честь по тем временам! Для Стеллецкого это было неопровержимым доказательством того, что ход все же построили.

Археолог был убежден, что в прошлые века все крупные наземные сооружения Москвы соединялись между собой подземными путями — магистралями или ходами, сливающимися под Кремлем в «узловую станцию». Он полагал, что ходы эти были поделены на участки, принадлежащие частным лицам, и почти в каждый княжеский дом вел свой подземный ход. Чем не метро!

В прошлые века все крупные наземные сооружения Москвы соединялись между собой подземными путями — магистралями или ходами, сливающимися под Кремлем в «узловую станцию». Он полагал, что ходы эти были поделены на участки, принадлежащие частным лицам, и почти в каждый княжеский дом вел свой подземный ход. Чем не метро!

По мнению Стеллецкого, подземные катакомбы столицы начали копать чуть ли не с самого основания города, однако самое мощное строительство ученый-энтузиаст относил ко времени Ивана Грозного и правивших после него царей.

Именно эти ходы и разыскивал Игнатий Стеллецкий, веруя в то, что где-то в их хитросплетении сокрыта легендарная библиотека. Много раз ученого называли фантазером и даже подозревали в помешательстве, но судя по книге Глеба Алексеева, Стеллецкому действительно удалось открыть немало подземелий.

Отрывок из «Подземной Москвы» Г. Алексеева:

«Экспедиция второй час подвигалась по узкому ходу подземного Кремля. Впереди самоотверженно выступал археолог Мамочкин, освещавший дорогу электрическим фонариком. В робких световых пятнах надвигались, словно падали, стены, сводчатые наверху, странно сухие, точно ход печной трубы. В правой руке Мамочкин держал, прощупывая им землю, особый прибор, прозванный волшебным жезлом: прибор умел легким дрожанием определять местонахождение больших масс металла. По внешнему виду это была трость, ее концы были подвязаны к пальцам археолога, а с пальцев, для большей чувствительности он состриг кожу. Точно такими приборами старатели-золотоискатели в глухих углах Урала или Лены еще и теперь ищут золото.

В подземном ходу не хватало воздуха: кровь стучалась в виски, люди дышали со свистом… Археолог объяснял, что ход был соединен с кремлевскими стенами особыми отдушинами, в них были скрыты вентиляционные трубы, но при ремонте Кремля в XVII веке большинство этих труб было заделано. От пола исходил теплый, слегка серный запах, какой всегда бывает в подземельях или шахтах на большой глубине… На полу лежала вековая черная земля со щебнем; она уже начала кристаллизоваться, как кристаллизуется в грибки мучная пыльца на мельницах. Нога увязала, как в мягкое, податливое тесто, от нее оставался точный глубокий след».

Приведенный отрывок, явно во многом совпадает с рассказами современных диггеров, подтвердивших «фантазии» Стеллецкого. Его последователи излазили практически все московские подземелья. В качестве хорошего примера можно привести Ваганьковский холм близ Староваганьковского переулка в самом центре города.

В XIV веке там стоял дворец дочери великого князя Литовского Витовта, ставшей супругой Василия I, сына Дмитрия Донского. Ее праправнук Иван IV Васильевич, прозванный Грозным, включил Старое Ваганьково в обширный Опричный двор, а на холме расположил свою загородную усадьбу. Наземная ее часть не сохранилась, а вот подземная…

Владимир Гоник:

«Я не раз спускался в Старом Ваганькове под холм. Каменные палаты, арки, сводчатые галереи, затейливая старинная кладка, путаница проемов и переходов. Уходящие вниз выложенные кирпичом подземные ходы производят сильное впечатление и нуждаются в дальнейших исследованиях, как и облицованный белым тесаным камнем огромный колодец диаметром в четыре с половиной метра, прорезающий холм сверху вниз».

Писатель предположил, что этот колодец, отрытый сейчас не глубже 15–17 метров, некогда был шахтным стволом, а внизу разветвлялся в сторону Кремля, в Чертолье и на Колымажный двор к усадьбе Скуратова. «И возможно именно этим потайным ходом пользовался по ночам Малюта Скуратов, когда скрытно от чужих глаз отправлялся с докладом к царю». Наверняка Игнатий Стеллецкий согласился бы с этим!

А бывали находки и вовсе таинственные: так, среди разведанных уже Гоником подземелий, ходов и галерей под Ваганьковским холмом особенно поразительным показался писателю гигантский каменный мешок со стенами толщиной в полтора метра. Размеры его ошеломляли — с большой двухэтажный особняк. «Я внимательно рассмотрел его со всех сторон: сплошная кладка, глухие стены, ни одной щели, и даже намека нет на окно, отдушину или дверь», — говорит Гоник.

В соседней с холмом низине некогда бежал ручей, прозванный Чертовым, или Черторый. Он брал начало в Козьем болоте около Патриарших прудов, протекал вдоль Спиридоновки, по Никитскому и Гоголевскому бульварам и впадал в Москву-реку. Длина его — около 2 км. В половодье ручей разливался, а когда вода спадала, на его берегах оставались ухабы и колдобины, словно черт рыл. Перебраться через это месиво было сложновато, и путники то и дело чертыхались. Отсюда и название местности — Чертолье. При Грозном оно тоже вошло в Опричный двор, и именно здесь, в низинке, стояли пыточные избы, казематы и эшафоты с плахами.

Ручей Чертолье — самая древняя в Москве подземная речка. Ручей и его приток речку Сивку заключили в трубу еще в XIX веке при обустройстве Бульварного кольца. Сейчас обе речушки знакомы лишь диггерам, которые уверяют, что своды двухсотлетней трубы почти разрушились и могут обвалиться. О Сивке напоминает еще и название улицы — Сивцев Вражек. А вот улица Черторый при набожном Алексее Михайловиче была переименована в Пречистенскую по иконе Пречистой Божией Матери, хранившейся в Новодевичьем монастыре. Со временем в разговорной речи название укоротилось до Пречистенки.

Но несмотря на усилия благочестивого царя, место до сих пор имеет нехорошую славу: трудно даже представить, кровь скольких людей пролилась здесь, сколько бояр, дворян и холопов приняли тут страшную лютую смерть.