Книга В тенетах суккуба - Эдуард Снежин

«Так искусно создаётся тайна женщины, — думал я. — Вот уже, было, поймал тонкий аромат, но, нет — улетел опять, и ты магнитом следуешь за ним расширенными ноздрями».

— Она привела тебя для меня? — напрямик спросил я шёпотом Карину.

— Ой, Вадим, она просто заворожила меня описанием твоих достоинств, — также тихо ответила женщина.

— Что вы там шепчетесь? — недовольно вскочила Лариса и расцепила наши руки, — я тоже хочу потанцевать.

Женщина никогда не отдаст так просто своего мужчину другой, даже если он ей не нужен.

Карина с усмешкой, присела к столу и стала поглощать вино мелкими порциями.

— Ну, знаешь! — сказал я во весь голос, — будь уж последовательной до конца!

— Да, да! — нервно согласилась моя подруга, — я ухожу.

— Не надо Лариса! — вскочила теперь Карина, — давай посидим просто, зачем форсировать события?

Мне понравилось, что медсестра не хочет «навязываться сразу», но она не знала бурный темперамент этой девчонки, та даже не удостоила гостью взглядом и уже захлопнула дверь с той стороны.

— Я тоже пойду, — сказала Карина.

— А мужика оставите обе с носом! — ехидно произнёс я.

— Нет, если хочешь, посижу немного, — опустилась она на стул.

Может быть, Карина и была доброй женщиной, а я сыграл на её жалости, но, вернее всего, осталась она, потому что я выдержал в её глазах ожидаемые смотрины. Женщина никогда не задержится, если есть повод избавиться от мужчины, который, по её разумению, не подходит ей.

С другой стороны, если мужчина не испортит игру, то пьяная женщина, оставшаяся с ним — его.

Так и случилось. Через полчаса, я протискивался с трудом в узкое устье лисички.

С трудом по двум причинам. Во-первых, не смотря на моё тяготение к миловидной даме, Ларисин демарш ослабил мою потенцию, мне казалось, что я совершаю что-то недостойное наших с ней отношений.

Во-вторых, я впервые встретился с интересным строением влагалищной трубки. Она была слишком изогнута, но в другую сторону по отношению к моему члену, нестандартно загнутому вниз. При обычно почти прямой трубке, это не создавало дополнительных неудобств, но при такой конституции, член просто застревал на средине пути.

Однако стремление протиснуться в загадочную пещерку сыграло свою роль, мой стержень поднатужился и с наслаждение перегнулся в противоположную сторону, добравшись сразу до устья матки.

Этот момент стал решительным, вызвавшим у Карины быстрые подмахивающие движения, пока она не кончила со сдержанным стоном.

В это время раздался телефонный звонок.

— Ну что, пи. юк уговорил Карину? — раздался ядовитый голос суккубки.

— Что ты, уже проводил до дома, она сразу ушла вслед за тобой, — соврал я.

— Вадик, я люблю тебя, я хочу тебя! Дуй ко мне!

— Уже двенадцать, мне завтра на работу, встретимся завтра, — сказал я, никуда не хотелось идти, тем более что на дворе были холод и метель.

— Так ладно, я иду к тебе сама!

Я затравленно взглянул на Карину.

— Я ухожу, — быстро поняла она всё. — Твоя подружка способна на всё, я сидела с ней в ресторане, она пырнула вилкой пристававшего кавалера.

— Слушай Лариса! — закричал я в трубку, — давай встретимся на нейтральной полосе посредине, у магазина и потолкуем.

— Хорошо! Я выхожу.

Делать было нечего, мы вышли в метель вместе с Кариной, я поцеловал её:

— Я только поговорю с ней, рвать, так рвать. Я хочу быть с тобой, ты веришь мне?

— Иди, завтра позвонишь, — и она назвала свой телефон.

Часть 4

Катарсис оргастической потенции

Когда познаешь всю условность

И зыбкость формы бытия.

Перед тобой возникнет пропасть.

Шагни в неё, как сделал я.

Саша Кон

XXXIII

У магазина в крытом переходе, защищающем от метели, стояла, кутаясь в воротник, до боли знакомая фигура.

Она увидела меня издали и стала кричать:

— Е..ться хочу!

— Ты что! Не ори, бесстыдная!

— Е..ться хочу!

— Перестань! — взял я её под руку и поволок, не зная куда, лишь бы прекратила кричать.

Всё-таки, мой аналайзер что-то соображал на автомате, так как остановились мы, перейдя автобан, в глухом месте среди запорошённых сосен.

— Ну вот, ори теперь, сколько угодно, — сказал я, — никто сквозь лес не услышит.

Лариса повесилась мне руками на шею, перед глазами сияло красивое жаркое лицо, на котором вмиг таяли падающие снежинки. Слёзы катились из её глаз:

— Ты хотел мне изменить!

— Ты сама привела для меня Карину!

— У тебя было с ней, было!

— Я же сказал, что сразу проводил её домой, — опять соврал я и подумал, «ври, не ври — она читает мои мысли, только мне на это наплевать».

— Я прощаю тебя, — начала целовать она меня в губы, глаза, в лоб, — я люблю тебя!

— Мы же должны расстаться! — шептал я, а сам тоже целовал милое лицо.

— Должны! Но мы даже не простились! Пошли ко мне!

— Долгие проводы — лишние слёзы. Пойдём, провожу тебя до подъезда.

— Пойдём!

У подъезда я остановился и крепко поцеловал её:

— Прощай Лариса! Ты моя незабываемая любовь, ты дала мне столько, что я не могу унести!

— Нет, нет! Пошли ко мне, так не прощаются!

— Уже двенадцать, а у меня завтра на работе комиссия по приёмке.

— Вадик, ты бросаешь незабываемую любовь ради какой-то комиссии?

— Пошли! — решился я. Я хотел, я дико хотел её, я лишь боролся с собой.

Она раздела меня в своей комнате, побросав всё тут же на пол: пальто, костюм, нижнее бельё. Также молниеносно сбросила всё с себя, выключила люстру и увлекла меня на постель.

Сквозь окно призрачно пробивался свет от уличного фонаря, в котором таинственно играли причудливыми тенями контуры её обнажённого тела.

Она захватила своими полными губами мой член, я подумал ещё, что вот, только недавно побывал он в другой п. де, а теперь она старательно отсасывает его своей волшебной глоткой.

Но усмешка тут же пропала от налетевшего дикого наслаждения.

Нет! Так могла зажечь только она — королева секса.

Старый диван заскрипел под натиском наших тел, трудно было что-то разобрать в этом мятущемся клубке. Нельзя было понять: кто сверху, кто снизу, где у кого голова и ноги. То она устраивала мне бешеную скачку, оседлав сверху, то я сбрасывал её на спину и вонзался в её плоть. То она переворачивалась задницей к моему лицу, и я сосал под вздрагивающими ягодицами её мокрую, истекающую слизистую внутренность, то она бросалась на колени, упёршись руками в постель, а я входил в неё сзади, меняя отверстия. То она вскакивала промежностью на моё лицо и насаживала свою мохнатую плоть мне на нос, а я подымал кверху руки и сжимал, крутил её груди и соски.