Книга Живые тени ваянг - Стеллa Странник

— Если так рассуждать, можно отнести этот символ ко многим народам мира: и к индийцам, и к корейцам, и к китайцам… Да и к русским… — Георгий Дмитриевич переложил крест на свою ладонь. — Я тоже мог бы сказать применительно к своему народу, что у нас это символ солнца и счастья. А доказательство — слово «свастика» перекликается со словом «свет». А в Скандинавии сказали бы, что это их символ верховного бога Одина. И греки бы тоже сказали свое слово…

— Я не о том, — прервал его Буди. — Я не о свастике вообще, а именно об этой.

— Об этой? — Георгий Дмитриевич чуть не уронил крест на пол. — А в ней есть что-то особое?

— Этот амулет очень похож на мой. — Буди достал из портмоне свой крест. — Вот, посмотрите…

— Да нет, он совсем другой, — уверенно заявила Катя. — На нашем концы загибаются влево, а на твоем, Буди — вправо. Да твой и более старый…

— А я думаю, что их изготовили примерно в одно время. Конечно, ваш крест больше лежал как музейная редкость и потому не такой потертый, а мой всегда был с кем-то — со мной, с отцом, с дедом… Я даже не об этом. Мне кажется, что оба эти креста принадлежали древней династии Менгви на Бали, к которой отношусь и я. У нас раньше изготавливали вот такие парные амулеты: с правым загибом кончиков, как у меня — для мужчин, и с левым загибом, как у вас — для женщин…

— Ну, Буди, ты и загнул, — Катя была с ним совершенно не согласна.

— Почему же? — не сдавался Буди. — Мы можем это проверить, например… сделать экспертизу…

— Хм-м-м, — Георгию Дмитриевичу, однако, понравилась эта идея, потому как он хмыкнул очень даже одобрительно. — А давайте и проверим, что это за амулеты… Надо только подумать, где найти эксперта.

— А я знаю такого! — похвасталась Катя. — Когда летела в Амстердам, в самолете познакомилась с Германом Арнольдовичем. Он и визитку мне свою дал.

При слове «визитка» Буди бросил на нее пронзительный взгляд, видимо, он до сих пор не мог смириться с тем, что его визитку она не сохранила, а какого-то незнакомца не забыла даже как зовут по имени-отчеству.

В прихожей опять хлопнула дверь. Все замолчали, прислушиваясь к звукам шагов. В кабинет заглянул Валек:

— Все полуночничаете?

— А ты уже научился открывать дверь ключом? — подколола его Катя.

— Как видишь… Научишься тут, когда все заняты…

Ему явно не нравилось, что в квартире происходит какая-то кутерьма, а до него нет никому дела.

— Ладно, пойду спать…

— А ужинать? — Катин вопрос был явно риторическим.

— Уже ночь. Какой там ужин?

— Ладно, давайте построим план, — высказал свое предложение Георгий Дмитриевич. — Что сейчас важнее всего?

— Напоминаю: я приехал, чтобы попросить Катю поехать со мной…

— Да-да, Буди, я понимаю, — в голосе Георгия Дмитриевича появились заговорщические нотки. — Но ведь сейчас и ты хотел бы сначала получить информацию об этих амулетах?

— Конечно! Без этого я не уеду!

— Тогда давайте сделаем так: завтра Катюша свяжется с Германом Арнольдовичем, и в зависимости от того, сколько времени уйдет на экспертизу, и будем строить дальнейшие планы.

— Хорошо, папа, но меня пока никто не спросил, согласна ли я ехать с Буди?

— Да ладно, об этом — потом…

Отец явно тянул время, чтобы не отпускать дочь вот так стремительно. С другой стороны, казалось, он даже и не возражал, чтобы она поехала. Правда, хотел повнимательнее приглядеться к Буди, продолжая незаметно его испытывать:

— Кстати, Буди, а не отразится твое отсутствие на карьере?

— Нет-нет, все в порядке, у меня четкая договоренность. Да и не так часто приходилось мне отсутствовать раньше…

— Пойдемте, наконец, спать! Я закрываю заседание «раззаседавшихся», — подвела черту Катя.

На следующий день она позвонила Герману Арнольдовичу, и тот с готовностью откликнулся на предложение:

— Катенька, только рад буду видеть тебя, приезжай ко мне сегодня, я человек вольный, да и работаю в основном дома… А хочешь, прямо сейчас?

— Я не одна, со мной — наш гость.

— Хорошо-хорошо… Так как?

— Надо же, Герман Арнольдович, даже не ожидала, думала, запишете в очередь…

— Да ладно, Катюша… Приезжайте, жду!

— Ушел! Меня ждут студенты! — Георгий Дмитриевич, как всегда, был в своем амплуа.

— Ладно, папка, иди. А мы с Буди тогда поедем к нашему эксперту. Ты мне дашь крест?

— Конечно! Смотри только, не потеряй!

— Что я, маленькая?

Катя даже смутилась, выдавив из себя эти слова, потому что вспомнила случай, и совсем недавний… Отец дал ей очень ценную вещь — распечатку рисунков и фотографий одежды петровской эпохи с комментариями специалистов, ее он собрал попутно, во время подготовки материала для диссертации. А Катя ее потеряла… Видимо, оставила в одном из офисов своих партнеров. Пришлось восстанавливать…

Квартира Германа Арнольдовича походила на антикварный магазин или на музей древностей. Единственное, что отличало ее от музея, это плотность «проживания» экспонатов: здесь она была гораздо выше.

— Эх, Катя, Катя, ведь знал, что увидимся…

Хозяин квартиры без верхней одежды выглядел еще старше — совсем древний старичок. Может быть, поэтому Буди не реагировал на его «ухаживания» за Катей, когда тот галантно поцеловал ей ручку, поднимаясь по лестнице на второй ярус квартиры?

— Чувствовал всем сердцем… Да и сам желал встречи, — продолжал любезничать с гостьей Герман Арнольдович, лавируя между высокими напольными вазами и скульптурами, расставленными на всем свободном от других экспонатов пространстве.

Наконец, они прошли в небольшой холл, где можно было присесть на старинный диван.

— Ну, рассказывайте, не просто так же вы в гости ко мне пожаловали…

Катя достала из сумочки шкатулку, а Буди вытащил амулет из своего портмоне. И они положили на небольшой полированный столик с резными ножками два свастичных креста.

— Так-так-так… Любопытненько… Откуда у вас этот коловрат?

— Герман Арнольдович указал на Катин крест.

— Как-то странно вы его назвали… — удивилась та. — И почему именно мой?

— Это я по-старинке свастику так называю. А именно на этот крест указал потому, милая, что такие амулеты — большая редкость, их мало делали раньше, а сейчас — еще меньше…

— Почему меньше? В нем что-то не так? — не унималась Катя.

— Нет, Катенька, все «так». Дело в другом. Свастика — очень древний символ Солнца, и указывает на движение светила вокруг Земли. Приглядись к нему, видишь четыре части? Это — четыре времени года с двумя фиксированными солнцестояниями, летним и зимним. Обычно жизненный процесс выражается в движении по часовой стрелке, да? А у тебя — против часовой… Видишь, куда смотрят загнутые концы?