Книга Год козла отпущения - Татьяна Луганцева

– Неудобно заболеть?! – прервал ее Анатолий. – Да ты уникум! Хочешь, я вместо Патрика буду тебя обследовать и отсылать результаты в центр?

– А ты можешь? – удивленно спросила Цветкова.

– А почему нет? – даже обиделся Анатолий. – Да я, может, человеческий организм знаю как никто другой.

– Да ты не обижайся. Это я так. Значит, судьба у меня такая – лечиться у патологоанатома.

– Не лечиться, а наблюдаться, – поправил ее Анатолий.

– Звучит еще более странно.

– Я такой же медик, как и все.

– Да, я что, против, что ли? Конечно, согласна! – ответила Цветкова.

Тут вернулась озадаченная регистраторша.

– Да, вы правы. Некий Патрик поступил к нам…

– Где он?! – завизжала Яна так, что регистраторша вздрогнула.

– В реанимации, но туда никого не пускают! – прокричала она уже вслед Цветковой.

Глава 18

Нежная, смуглая кожа на рельефных плечах, темно-русая щетина, темные ресницы, от которых под глазами пролегла тень, рука, в которую была воткнута капельница, – все это Яна рассматривала с каким-то благоговением и в мельчайших деталях. Но вот что ее пугало, так это лиловый синяк под левым глазом и идеально-красивой формы губы в запекшейся корке.

– Патрик, – выдохнула она, дотрагиваясь до его обнаженного плеча дрожащей рукой. По щекам потекли слезы.

Патрик открыл глаза и посмотрел на нее.

– Патрик, – повторила Цветкова. – Что с тобой случилось?

Он молчал.

– Я так и знала, что с тобой что-то случится. Я это чувствовала! Но я так рада, что вижу тебя, что ты жив, и больше мне ничего не надо! Ты можешь ничего не говорить и не объяснять. Только дыши и живи, а уж потом мы достанем этих гадов.

– Ну что, нашла? – спросила Татьяна Сергеевна, входя в палату вместе с Анатолием. – Живой? Ну, точно! Тот самый красавец! Матерь Божья, что с ним сделали! Весь в кровоподтеках. Сильно его избили. Сказал, кто?

Яна покачала головой. Но тут Патрик затрясся всем телом, глаза его закатились, и он принялся биться в конвульсиях. Все испугались.

– Что это с ним? У него что, эпилепсия? – спросила Татьяна Сергеевна у Яны.

– Я не знаю! Какой ужас! Врача! Немедленно врача!

Прибежавшие на шум медики схватили Патрика за руки, за ноги и сделали еще какие-то инъекции.

– Сейчас ему станет лучше, – пообещали они.

Патрик на самом деле расслабился и снова открыл глаза. Медсестра вытерла кровавую пену, выступившую у него на губах.

– Патрик, что с тобой!? – в отчаянии воскликнула Цветкова.

Патрик, бледный как сама смерть, разлепил губы и спросил:

– Вы кто?

В палате повисла тягостная пауза.

– Как кто? – наконец выдавила из себя Яна. – Патрик, ты что? Не узнаешь меня? Это же я – Яна Цветкова! Мы вместе ехали в Углич, на тебя напали, это несчастный случай! Патрик, не пугай меня. Ты меня помнишь?

– Нет, – честно ответил Патрик.

– Вот это поворот, – пробурчала Татьяна Сергеевна.

– Патрик, это я! Яна! Мы вместе ехали из Москвы на автобусе! – продолжала бесноваться Цветкова.

– Не помню, – ответил он. – Вы кто?

– Яна Цветкова, – обреченно ответила Яна, понимая, что немедленно должна поговорить с лечащим врачом Патрика.

Им оказался моложавого вида мужчина в дорогом костюме, который представился Глебом Семеновичем.

Он сообщил Цветковой, что Патрика в бессознательном состоянии обнаружили на свалке местные жители, они же и вызвали «скорую». Когда его доставили в больницу, жизнь в нем только теплилась. У Патрика была большая кровопотеря, ушибы по всему телу, пара сломанных ребер, а голова оказалась пробита грубым, скорее всего металлическим, предметом, что и было самым серьезным повреждением. Его привели в чувство, но он был очень слаб, а после приступа, вызванного визитом Яны, состояние Патрика резко ухудшилось.

– В чем причина – неизвестно, но такие тяжелые травмы головы всегда опасны, – заключил Глеб Семенович.

– Он меня не узнает! Понимаете? Меня не узнает! – твердила Яна как заведенная.

– Что вы хотите? Это же голова! Значит, повредилась зона, отвечающая за память. Вообще, трудно сказать. Мы ждали, когда стабилизируется его состояние, чтобы переправить в Москву. Там специалисты. Ему бы в хороший нейрохирургический госпиталь.

– Я подниму все свои связи, я положу его в лучшую больницу, – пообещала Яна. – Да что же за невезение такое? Почему я всем приношу одни неприятности? Человек пришел в себя, а тут увидел меня, и его состояние ухудшилось! Память потерял! Это чтобы меня не вспомнить, наверное.

– Да вы тут, может, ни при чем. Так совпало, – достаточно вяло попытался утешить ее доктор. – Сейчас Патрика перевели в обычную палату. В принципе его жизни ничего не угрожает.

– Я могу его навестить?

– Конечно.

– А как себя вести с потерявшими память? – спросила Яна.

– Рассказывать им, кто они, откуда, не пугать, подбодрять, что память вернется. В общем, как обычно. Главное – самой ежесекундно не ждать, что он вот-вот вас узнает. Если честно, я с таким столкнулся в первый раз.

Остаток дня Яна провела в метаниях по местному рынку, чтобы купить Патрику лучшие фрукты, затем посетила местное отделение полиции и написала заявление о разбойном нападении на Патрика. В полиции ее приняли не очень охотно.

– Мы принимаем заявления от самих потерпевших, а не от их знакомых.

– Но он не может! Он сначала попал в реанимацию, а сейчас у него осложнение – потерял память! Но я знаю, что с ним произошло! – не сдавалась Яна.

– Откуда вы знаете? Вы там были? И кого нам искать? Девушку, внешность которой вы толком описать не можете, и двоих «похожих на отморозков»?

В словах полицейского была своя правда.

Вечером все собрались в палате у Патрика и накрыли импровизированный стол с гостинцами. А Анатолий, словно фокусник, вытащил из-под полы бутылку.

– Не ругайся! – посмотрел он на Яну. – Всего одну! Надо стресс снять, такое пережили!

– Ладно, – вздохнула Яна, пытавшаяся поймать в глазах Патрика хоть намек на то, что он ее узнал. Патрик улыбался, совершенно нормально общался, но совершенно ничего не помнил.

– Я тоже не против, – поддержала патологоанатома Татьяна Сергеевна. – Давайте выпьем за здоровье Патрика.

Они выпили и захрустели закусками.

– Извините, а я женат? У меня большая семья? – спросил Патрик.

Яна перестала жевать.

– Насколько мне известно, нет, – ответила она.