Книга Тайный мессия - Дж. Р. Лэнкфорд

Гадая, что она сказала, я ответила счастливой улыбкой на ее улыбку:

– Я не бабушка, по крайней мере пока.

– Для нас назвать тебя «Биби» – все равно что назвать «мадам». Я сказала им, что ты наша гостья.

Судя по перешептыванию и подозрительным взглядам, не всем женщинам понравилась эта идея. Старуха, хмуро глядя на меня, сказала:

– Мчави.

Я занервничала, но не показала виду.

– Мы рады приветствовать тебя, – искренне сказала молодая женщина. – Тунакукарибиша!

– О, спасибо, дитя. Спасибо.

Мне стало казаться, что она никогда не отпустит мою руку.

– Тунакукарибиша! – повторила она женщинам.

Она явно была на моей стороне.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Сума. Ты помнишь Бабу?

Наверное, она имела в виду старика. Я кивнула.

– Он мой дедушка. Откуда ты, Биби?

– Вообще-то я из Америки, из Нью-Йорка. Потом я жила в Италии.

Это было странно – беседовать с плодом своего воображения.

– А что такое «мчави»?

Сума не ответила, просто сердито посмотрела на старуху, которая это сказала. Я начала чувствовать себя неуютно; мне захотелось, чтобы Джесс был здесь.

Женщина вывела меня из хижины, и остальные, возбужденно переговариваясь, последовали за ней.

Я тут же поняла всю продуманность конструкции земляной хижины. Разница между быстро охлаждающимся ночным воздухом снаружи и теплом внутри явно составляла не меньше пятнадцати градусов. А когда встанет солнце, в хижине наверняка будет прохладно.

Мы стояли возле костра посреди огромного участка, границы которого отмечал круг из камней, в одном месте прерывавшийся, чтобы пропустить тропу, уходившую в остальную часть деревни. В кругу камней стояли еще две хижины под громадным деревом, под которым я очнулась; с одной из его вытянутых ветвей свисал большой барабан.

Сгустилась ночь, и я не видела такой ночи с тех пор, как ребенком жила в Мейконе, штате Джорджия. От горизонта до горизонта небо запылало звездами. Как их может быть так много? Среди звезд висела луна – бледное золото среди россыпей алмазов. Огромная облачная гряда тянулась по освещенному звездами небу, походя на туманность или далекую галактику. Потом я узнала Южный Крест и поняла, что это, наверное, сам Млечный Путь, – я никогда еще не видела его звездной пыли так ясно. Громадное африканское небо делало деревню просто крошечной, настоящее мироздание было там, наверху. На мгновение я тоже почувствовала себя огромной.

– Очень жарко. Необычно жарко для низин Мбеи, – сказала Сума.

Так вот где я!

– Я думала, это Удугу.

– Да. Удугу в Мбее. Очень жарко, потому что необычная засуха. В прошлом месяце пролилось слишком много дождей. Теперь пахотный слой смыт.

Я посмотрела на голую красную землю, на которой стояла деревня. Всего в нескольких ярдах отсюда темно-зеленой грядой поднимались джунгли. Странная засуха. Деревня выглядела в точности как на фотографии из «Нэйшнл Джеографик», которую я носила с собой давным-давно. Сэм, мой первый муж, попросил ее перед смертью. Но я не могла представить себе ночные звуки Удугу – странные пофыркивания, трели, жужжание и щебет, уханье, похожее на совиное, порой поднимавшееся до крещендо. Какая-то птица визжала, как несмазанные дверные петли, иногда ревело неведомое большое животное – все это гремело непрерывным хором за границей света костра.

Неужели, даже не видя фотографии, Джесс волшебным образом перенес меня сюда? Наверное, меня снова подводят глаза и уши.

– Этот участок принадлежит Бабу, – сказала Сума.

– Твоему дедушке?

– Да. Много лет назад он был нашим мганга ва пепо. Он сказал, что сюда явитесь ты и твой сын, но ему не поверили.

– Ум-ганга?

Сума улыбнулась:

– М-мганга. Раньше он был нашим духовным лекарем.

Встревоженная, я подумала о вуду, но не сказала этого вслух. И тут Джесс со стариком вышли из самой большой хижины, и я успокоилась. Что бы ни происходило, Джесс обо всем позаботится.

Увидев их, Сума расплылась в сияющей улыбке.

Джесс ринулся ко мне – восемнадцатилетний мальчик, счастливый видеть, что его мать снова в добром здравии.

– Теперь ты в порядке, мамочка?

– В полном. А что может быть не в порядке во сне?

Он засмеялся:

– Ты не спишь.

Я собиралась заметить, что мы только что были в аэропорту Мальпенса в Милане, поэтому эти люди и их деревня должны быть просто плодом нашего воображения, но Джесс обнял меня – и его руки были настоящими, хотя я знала, что такого не может быть. Я услышала тихий говор женщин, когда мы обнялись. Мальчик утешающе прижался щекой к моей щеке. За ним я увидела Бабу. В сравнении с большинством жителей деревни он был высоким, таким же высоким, как Джесс.

Одежда Бабу состояла из длинного темного куска материи, завязанного поперек груди и укрепленного лямками из раковин каури и бусин. Короткие волосы Бабу и его борода начали седеть. Лоб был в морщинах, но благодаря гибкому мускулистому телу он отнюдь не выглядел дряхлым. Самым привлекательным в старике были глаза – взгляд его был совершенно осознанным, не удивленным. Когда он посмотрел на меня, я почувствовала, что меня видят. Только потом меня поразило – а где остальные мужчины?

Словно в ответ на мои мысли со стороны тропы, ведущей во владения Бабу, раздались голоса. Вот и пропавшие мужчины – одетые не так, как Бабу, а в европейские рубашки и брюки. Что сталось с их традициями?

И эта деревня долгие годы была для меня символом первозданной Африки?

Человек, шагавший впереди, был моложе Бабу. Облаченный в коричневый костюм, он нес нечто вроде дубинки, похоже служившей ему палкой для ходьбы. Этой палкой он угрожающе потряс перед нами. Очевидно, мы с Джессом стали причиной конфликта. Несколько женщин, выбрав, на чьей они стороне, побежали по тропе, чтобы присоединиться к мужчинам. Я почувствовала, как Джесс взял меня за руку. Моя радость оттого, что я в Удугу, угасла, когда человек с палкой приблизился к нам.

Сума подошла ко мне и встала рядом.

– Кто это? – спросила я. – Что происходит?

– Это Баба Ватенде, наш лекарь и теперешний староста. Он говорит, что вы – злые духи, которых вызвал Бабу, и, если вы немедленно не уйдете, на нас обрушится бедствие.

Что-то блеснуло, и я увидела, что Ватенде поднял крест. Странно, что религию, которую вдохновил Джесс, теперь использовали, чтобы угрожать нам.

– Никто не видел, как вы явились, – добавила Сума.