Книга Убить бессмертие - Сергей Зверев

Отчетливо грохнули два ружейных выстрела, и Леня услышал крик Борщевского. Вперед! Он рванулся за двумя товарищами. Мовчун ломился через молодой осинник и угрожающе орал, обещая всех порвать и передавить как тараканов. Сам Борщевский, меняя направление почти каждую секунду, метался то к деревьям, то к открытому участку и во все стороны палил из автомата. Он один мог распугать с десяток человек.

Леня не заметил охотников, потому что было слишком шумно, но полагал, что те наверняка бросились удирать, пытаясь укрыться в зарослях. Берег реки открылся почти сразу. Мосток Леня помнил хорошо, и за эти годы он не рухнул, его не унесло паводком. Видимо, за ним ухаживали и постоянно чинили. Значит, и зимовьем пользовались регулярно.

И тут он увидел на другом берегу грязный до невозможности «уазик». Вот это чудо! Как они сюда на нем пробрались? Наверное, можно, раз добрались. Ай да Борщевский, ай да Стусло. Леня чуть не упал, потому что под ногами снова взметнулось фонтанчиком, но теперь уже в него чуть не попали картечью или крупной дробью. Он бросил взгляд влево в сторону дома. Там под навесом лежал бородатый человек в зеленой фуражке и целился из двухстволки. Лежал он неправильно, но был ближе других охотников, поэтому и самым опасным.

Последнее, что Леня увидел, — это щепки, отлетавшие от бревен сруба прямо над головой бородача. Мужик опустил голову и шустро ужом уполз за стену дома. Кто-то очень ювелирно пугнул его автоматной очередью. Леня топал ногами уже по настилу мостка, когда до него дошло, что фуражка на мужике было форменная. Лесник, егерь охотничьего хозяйства? Вот и причина появления «уазика». Спасибо тебе, мужик, вовремя ты приехал!

— Стреляй по дому, по окнам! — швырнул Лене свой автомат Мовчун и кинулся к «уазику».

Борщевский лежал под кустом и бил по другому берегу короткими расчетливыми очередями. Леня приложил к плечу приклад автомата и ощутил давно забытое. Но сейчас ни в коем случае нельзя попадать, вернее, нужно очень аккуратно попадать мимо. Он дал две очереди, с грустью понимая, что стекла в окно охотники вставят не раньше осени.

Ливанов скатился со ступеней на склоне и побежал по мостку. Леня выждал, пока он уйдет с линии огня, и дал две очереди по верхушкам кустов, которые находились слева от дома. Дима бежал очень быстро, но в последней трети мостка ловко соскочил на мелководье и, разбрызгивая воду ногами, помчался в сторону «уазика». Он сократил путь почти на десяток метров, а это под обстрелом противника почти спасение. Грохот взрыва гранаты, и в воздух взлетела щепа от развороченных стволов настила, клубы дыма заполнили все вокруг, а на голову стали падать мелкие щепки, камушки и комки почвы с травой.

Что там сотворил Мовчун, было непонятно, но мотор машины взревел, и она почти сразу рванула задом к лесу. Пара секунд, и «уазик» скрылся за плотной стеной деревьев. Еще через несколько секунд под защитой редеющей завесы дыма вся группа собралась за деревьями у машины.

— Как там? — крикнул Борщевский.

— Зверь-машина, — ответил Мовчун с переднего сиденья. — Аккумулятор отличный, бензина две трети бака.

— Все в машину! — крикнул Стусло, кидая на переднее сиденье свой автомат и на ходу вытаскивая из кармана навигатор.

Примерно километр Мовчун вел машину на предельной скорости. В кабине все прыгали и валились друг на друга, остро ощущая народную мудрость, вылившуюся в просторечное название «уазиков» — «козлики». Леня пару раз ударился затылком о дуги, на которых был натянут брезент крыши машины, потом стал пригибаться ниже и держаться за переднюю спинку обеими руками. Помогало это плохо, но головой он уже не бился.

— Не надо вдоль реки ехать, — посоветовал он. — Там труднопроходимые места. Лучше на северо-восток или восток. Там мы, рано или поздно, выскочим на грейдер.

— И там нас будут ждать, — проворчал Борщевский. — Где рация? Нет рации! Значит, этот лесник носит ее в кармане, а не держит в машине.

— А если рации совсем нет? — снова стукнулся головой Леня и зашипел от боли.

— А если есть? — вставил свое резонное замечание Мовчун, бешено вращая руль.

— Стой! — заорал вдруг Борщевский и уперся обеими руками в приборную панель.

Мовчун нехотя остановился на самом краю большой осыпи и самодовольно покосился на командира. Обрыв уходил вниз почти отвесной стеной метров на пять, справа редкий осинник изобиловал мелким щебнем и редкими валунами, и, судя по звукам, он спускался к реке.

— Шумахер! — проворчал Борщевский и достал аппарат связи.

Сидевший за его спиной Ливанов громко и выразительно присвистнул. Леня заглянул через плечо командира и увидел, что корпус аппарата пробит пулей в том месте, где располагалась батарея питания.

— Хреново дело, — прокомментировал ситуацию Дмитрий. — Первый я об камень как следует трахнул, да и батарея у него села, у второго ее теперь совсем нет. Ребята, мы остались без связи.

— Так вы же говорили про вшитые под кожу микрочипы? — напомнил Леня.

— Ну, разговаривать-то по ним нельзя, — пожал плечами Мовчун. — Засечь нас шеф может и попытаться найти тоже может. Но это при соответствующих условиях.

— То есть?

— Электромагнитные поля, близость высоковольтных линий электропередачи, трансформаторных подстанций, некоторые виды излучений, в основном микроволновых, лучи радаров, сложный рельеф, изобилующий крупными формами и перепадами высот свыше двухсот метров, возможность использования аппаратуры поиска на расстоянии менее десяти километров… Продолжать?

— Не надо, — кивнул Леня. — То есть все эти ваши чипы…

— Погоды не делают, — оборвал спор Борщевский. — Это дополнительные средства, не боле того. К тому же он должен знать, что нам нужна срочная помощь. Ты сам сообщил, что теперь сроки эвакуации большой роли не играют, вот они и не торопятся.

— Очень сомневаюсь, что не торопятся, — возразил Леня. — Вы что, не понимаете важность этого препарата, того, что многие за границей, да и в нашей стране все бросят на то, чтобы завладеть этой технологией. Это же такие деньги, это же прорыв, это шаг в будущее, это бешеная прибыль! Да руководство центра уже сейчас такой шум подняло, там такой аврал сейчас. Шум небось до Москвы дошел.

— Ты уверен? — повернулся к Лене Борщевский. — А может, они, наоборот, не захотят шума? Ведь прокололись с охраной, сами создали ситуацию.

— Директор центра выпутается, — усмехнулся Леня. — Он племянник кого-то в руководстве Академии наук. Думаю, этого достаточно, чтобы поднять на уши все силовые структуры и не утонуть самому. Этот человек из той категории, которые не тонут. Какие бы скандалы ни случались, в каких бы грехах их ни обвиняли, а они все равно… Снимают, порицают, а они спустя какое-то время снова всплывают на этом же уровне, только в другом месте. Другого бы уже… — Он махнул рукой и замолчал, глядя на тайгу.

Мовчун, забрав у Борщевского аппарат, разобрал его и теперь стряхивал с коленей осколки корпуса и разбитой батареи.