Книга Холод - Андрей Геласимов

Он уже чувствовал, что не сможет удержать ее, что она ускользнет от него так же легко и воздушно, как только что просочилась в соседнюю комнату, но злился не столько от этого, сколько от своей собственной беспомощности, от неспособности противопоставить хоть что-нибудь твердое, ясное и мужское той неизбежной потере, которая ожидала его. Он понятия не имел, что должен делать мужчина в такой ситуации, и, хотя ему нравилось думать о себе как о мужчине, он сознавал, что еще не вполне соответствует этому статусу.

Тёма злился на себя, на родителей, на свой возраст. Злился на Риту, ненавидел Данилова, испытывал отвращение к его дому и даже к его дивану, на котором так мягко было сидеть. Ему был противен вообще весь этот захудалый северный городишко, куда родители с рабской готовностью притащили его из родной и любимой Москвы именно из-за Данилова – из-за того, что тот приказал им, из-за того, что имел власть приказывать, мог распоряжаться их судьбами. И то, что Рита – единственное существо, примирившее его с новым местом, – стала теперь такой ускользающей, в этом тоже несомненно участвовал Данилов. Он не просто влиял на жизнь Тёмы, он переписывал ее как хотел, выстраивая для него новые, непонятные сюжеты и разрушая все, что тот за свои девятнадцать лет успел полюбить.

– Нет, не проснулся, – шепнула Рита, оборачиваясь и осторожно прикрывая дверь. – Может, спустимся, чего-нибудь поедим? Или нет, лучше ты сходи, я пока посижу. Потом поменяемся. Только никого к нему не пускай, ладно?

За окном два раза коротко просигналил автомобиль. Рита запрыгнула на диван и посмотрела вниз на подъехавший внедорожник.

– Данилов приехал, – сказала она. – Всегда так сигналит… Пошли скорей. Узнаем, что в городе происходит.

– Ты же тут хотела дежурить.

– Теперь неважно, – Рита махнула рукой и спрыгнула с дивана. – Сюда никто не придет. Всем интересно узнать, что там творится.

Спускаясь по лестнице следом за Ритой, Тёма вынул свой телефон и попытался войти в Интернет, но Сеть по-прежнему не работала. Рита была права – только Данилов мог сообщить что-то новое.

– Здрасте, – буркнул Тёма, проходя мимо хозяина дома, который стоял посреди просторной гостиной и как будто не собирался снимать пуховик.

– Родители твои где? – спросил тот, не ответив на приветствие.

– В Караганде.

Данилов пропустил Тёмин выпад мимо ушей.

– Позови их. Пусть вообще все соберутся.

Отдав это распоряжение, он уже не смотрел на Тёму. Предполагалось, что тот должен немедленно приступить к исполнению.

– Ну что? – обратился Данилов к Рите, усевшейся в кресло рядом с огромным камином. – Очнулся твой бедолага?

– Нет, – покачала она головой.

– Может, еще раз доктора привезти? Сильно обморозился?

– Ну да, прилично.

– Ладно, заеду в больницу. Хотя там сейчас такое…

Данилов покосился на Тёму, который все еще топтался у стены.

– Ты чего? Я же сказал – зови всех сюда. У меня времени мало.

Тёма исподлобья смотрел на Данилова. Рита поднялась из своего кресла.

– Я могу сходить, мне не трудно.

– Сиди, – буркнул Тёма и наконец вышел из комнаты.

Данилов подмигнул Рите:

– Гормоны.

Следующие пять минут они провели в молчании. Данилов присел к длинному столу, расстегнул куртку и уставился в стену с таким видом, как будто он был здесь один. Он ни разу не взглянул в сторону Риты, но она знала, что он не просто смотрит на нее, а внимательно разглядывает, изучает, ждет от нее первого хода. Абсолютно не зная, каким должен быть этот первый ход, и к тому же не до конца еще понимая, хочет ли она его делать вообще, Рита время от времени ерзала в своем кресле, кусала верхнюю губку, хмурила брови.

О Данилове ей было известно всё, что знала о нем ее мать. Он руководил крупнейшей строительной компанией в городе, решал какие-то важные вопросы городского управления, был женат, воспитывал двух дочерей. Точнее, этих девочек воспитывала его жена, потому что Данилов давно уже отправил их всех куда-то в Испанию, купив там недвижимость. Одна из его дочерей неосторожно проявила интерес к теннису, и он тут же воспользовался этим. Рядом с какой-то известной теннисной школой немедленно был приобретен большой дом, и вся женская часть семейства Данилова стремительно переместилась туда. Впрочем, скорее всего, они были не против.

Перед самым рождением первой дочери, когда строительной компании не было еще и в помине, Данилов от совершенно посторонних людей узнал о своей жене что-то такое, отчего выгнал ее из дома, предварительно расстреляв из охотничьего ружья семейный диван. Присутствовавшая при расстреле жена Данилова от переживаний слегла на сохранение, однако в итоге все-таки родила вполне здоровую девочку, которую счастливый отец сам забирал из роддома, восстановив опальную жену во всех ее правах. Дочь была разительно непохожа на Данилова, но он терпеливо дождался от жены второго ребенка. А потом отправил всех изучать теннис.

Еще Рита знала от матери, что лет двадцать назад Данилов служил в десантных войсках и принимал участие в разгоне бунтовавших в Тбилиси грузин. Там были кровавые подробности о саперных лопатках, погибших женщинах, убитых товарищах, но история с ружьем, диваном и родами волновала Риту куда больше. Революция не заканчивалась роддомом и поэтому сильно проигрывала стрельбе по дивану.

С Ритой Данилов познакомился на городском конкурсе красоты, где вручал ей грамоту «Мисс Интеллект». В качестве бонуса он предложил расстроенной девушке оплатить ее обучение в университете, а чуть позже взял к себе в компанию безработную тогда Ингу. Зарплата была положена настолько высокая, что мать Риты естественным образом насторожилась, однако Данилов до определенного момента больше не проявлял интереса к их семье. Активировался он только с появлением Тёмы, который был ровно в два раза моложе его.

После пяти минут ничем так и не прерванного и, по мнению Риты, очень неловкого молчания, вокруг длинного стола начали собираться остальные обитатели дома. Первой пришла Инга – материнское сердце безошибочно подсказало ей, что медлить нельзя. Затем появились художник Петр и его жена Лилия. После них спустились родители Тёмы. С ними почему-то был следователь Анатолий Сергеевич, который недавно беседовал с Ритой о Данилове и предлагал называть себя Толик. Зинаида и ее муж выглядели крайне подавленными, однако не потрудились объяснить, что происходит. Хозяин дома целую минуту сверлил тяжелым взглядом незваного гостя, который в ответ на это безмятежно рисовал что-то в своем блокноте. Общее молчание в эту минуту нарушалось лишь покашливанием Тёмы. Войдя в гостиную вслед за родителями, он встал у камина, поближе к Рите. Все остальные сидели за длинным столом.

– Ну, хорошо… – заговорил наконец Данилов. – Короче, город переведен на чрезвычайное положение.

– Ничего себе хорошо! – взвилась нетерпеливая Зинаида, но Павлик тут же поймал ее за руку.