Книга Выбор - Игорь Ревва

Глава седьмая

Я посмотрел на листок бумаги, где было выписано все, что мне удалось установить. Улов мой был небогат. Но, если принять во внимание бредовость исходного допущения, все получалось довольно неплохо. Можно даже сказать, хорошо все получалось. Только вот не нужно никому этого листочка показывать — в психушку заберут…

А получалось у меня, что Герберт Уэллс написал правду. Я имею в виду машину времени. Бред? Согласен! Поэтому я и упомянул про психушку! Там содержится уже целая куча подобных изобретателей, способных из медного тазика, двух столовых ножей, мясорубки и коробки скоростей от старого автомобиля собрать машину времени, вечный двигатель и космический корабль, пользуясь в качестве руководства старинными фантастическими романами. А что? Очень даже просто! Главное — желание! Разве не так?

Изобретатели эти содержатся в сумасшедших домах в полнейшей тишине и покое, окруженные всяческой заботой. Как опора государственности. Кстати!.. Там же, по соседству, наверняка можно встретить и самого Герберта Уэллса! И даже не его одного. Парочка Жюль Вернов или Пушкиных для таких заведений — обычное дело. С императорами там тоже проблем нет — Павлы, Николаи и Александры (порядковые номера с первого по сороковой) встречаются там не реже. В общем, вполне солидная компания. Однако, сказать по правде, оказаться в их числе мне не очень-то хотелось. Но…

Вот то-то и оно — НО!..

Но я своими глазами видел механизм, стукнувший меня в Лондоне по башке. И, как мне удалось установить, примерно в семидесятых годах девятнадцатого века в той же самой комнате жил и сам Герберт Уэллс. Только тогда это еще не была гостиница, а проживал там некто Самуэль Беннингем, член Имперской Академии Наук, приятель Уэллса, бесследно пропавший в конце девятнадцатого века. Его розысками активно, но безрезультатно занималось АИБ Западной Империи. Что-то он там такое изобретал, очень стратегически важное для страны. И у меня мгновенно возникли мысли о том, что этот Беннингем был прототипом Изобретателя — главного героя романа Уэллса.

Мне пришлось раз десять перечитать роман, чтобы прийти к убеждению, что та непонятная хренотень есть не что иное, как макет машины времени, отправленный Изобретателем во время демонстрационного опыта. Окончательно я уверился в этом, когда узнал, что иллюстрация для той старой книги, которую я видел в кабинете Костенко, рисовалась при непосредственном участии автора романа. Видимо, Уэллс ВИДЕЛ эту штуковину своими собственными глазами. То есть получалось, что машина времени в принципе была возможна. И не только в принципе.

Я не физик. Не знаю, как все это объяснить с научной точки зрения. Единственное, что мне приходит на ум, — шизофрения. Но это объяснение хотя и является вполне научным, но лежит уже совершенно в иной области. Кроме того, меня лично оно не устраивало категорически. А посему я решительно отверг его как дезорганизующее, сбивающее с толку и разрушающее разумный циничный взгляд на данную проблему.

Я вспомнил, что программные сбои в Сети возникали в основном в организациях, так или иначе связанных с изучением истории — Академия Наук, например. Я также вспомнил, что Сергей Антонович весьма интересовался альтернативной историей, и мне стало не по себе. Отмеченные красным карандашом места в книге Пикуля «Федор Кузьмич» не прибавили мне спокойствия. Ведь если в принципе возможна машина времени, то возможно и путешествие во времени. А значит, возможно и изменение реальности. В принципе…

Чушь собачья! У меня самого всегда вызывали саркастическую усмешку подобные разговоры. Как-то все слишком просто получается: не нравится тебе какой-то там египетский фараон, хлоп — и нет его, засранца! И никогда и не было! Хорошо, а что же тогда было?! Я имею в виду вместо этого фараона…

Серж Антоныч отметил в книге фрагмент явления Александру призрака отца. Пикуль очень живописно это описывал. И истекающий кровью образ Павла I, и то, как он медленно растаял в воздухе, укоризненно погрозив обалдевшему сыночку пальцем. Как будто Пикуль прятался под кроватью в императорской спальне. Мне сразу же вспомнился Гамлет. Там тоже тень отца явилась. А потом такое началось, что лучше и не вспоминать, — сплошная мясорубка. У Пикуля все было очень похоже. Потому что он на этот мифический призрак чуть ли не молился, честное слово!

Кроме того, в этой же главе Пикуль начинал высказывать свои обычные пространные измышления относительно того, что было бы, если бы да кабы… Получается, что все плохо было бы. Прихлопнули бы Павла заговорщики ни за понюшку табаку. А потом?

Потом, естественно, на трон вступил бы Александр. И что? Что изменилось бы? Не был бы подписан Великий Договор с Наполеоном? Россия заключила бы союз с Англией? Атаман Платов прервал бы свой поход в Индию? Ерунда!

Ход истории изменить нельзя. Никакими призраками. Это вам не фантастический роман, где подобные шизофренические явления могут повлиять на развитие сюжета. И вообще неизвестно, был ли в ту ночь Александр Павлович трезвым? Судя по «призраку» — нет. Да и трезвость самого Пикуля в момент сочинения романа тоже вызывает определенные сомнения.

Необходимость мирного союза двух величайших держав была продиктована временем и условиями. Европа была поражена тяжелейшей в истории человечества войной, и иного выхода ни у Франции, ни у России тогда просто не было. И господин Костенко может сколько угодно отмечать вопросительными знаками книжные абзацы, порожденные больной фантазией Пикуля, — ничего это не изменит. То, что уже случилось, — уже случилось! Кира, кстати говоря, считала точно так же.

Когда я рассказал ей обо всем этом, она едва удержалась от смеха. Но от ее ехидных замечаний я все же избавлен не был.

— Как здорово! — усмехнулась она. — А давай мы ее сами построим?

— Кого?! — опешил я.

— Машину времени, — пояснила Кира. — А что? Рисунок ее у нас есть — вон, в книжке. Железяки разные — насобираем! Будем кататься туда-сюда, воровать в прошлом произведения искусства, здесь их продавать. Слышал, за сколько ушли с последнего аукциона «Ирисы» Ван Гога? Тридцать пять миллионов!!! По семнадцать с половиной миллионов каждому… — Кира мечтательно закатила глаза.

— Смешно, — согласился я и добавил: — Но не очень. Здесь будем машину строить или сразу в сумасшедшем доме?

— Лучше прямо здесь, — серьезно ответила Кира. — В сумасшедшем доме столько незваных помощников набежит… Да и потом, там, наверное, и так есть свой Ван Гог. А после этих твоих рассказов обстановка тут ничуть не лучше, чем в настоящем сумасшедшем доме. Ты как считаешь?

— Хорошо, а если серьезно? — Я попытался вразумить Киру.

— Если серьезно? — В глазах ее продолжали скакать веселые чертики. — Глупости все это! Сбежал твой начальник и какую-то программу спер, которая, будучи активизирована, может угробить всю Сеть! Ты думаешь, зря ваш директор про пропавшие программы тебе говорил? Вот то-то! И не забивай себе голову всякой ерундой! Лучше покопайся в кабинете Костенко. Может быть, там есть какой-то потайной сейф или еще что…