Книга Интимный дневник гейши - Лора Джо Роулэнд

— Ваше требование запротоколировано… но, к сожалению, отклонено. — Судья Аоки тоже был вежлив и явно доволен. — Напоминаю вам, что судья имеет право проводить слушания и объявлять приговоры по своему усмотрению.

Сано имел в бакуфу высокий статус, поскольку принадлежат к ближнему окружению сёгуна, однако его реальное положение трактовалось неоднозначно. Вопрос о том, обладает ли он властью над другими чиновниками, являлся предметом постоянных споров.

— Суд продолжает заседание, — объявил судья Аоки. — Какой бы приговор для министра финансов Нитты я ни счел подходящим, он будет вынесен сегодня.

— Его превосходительство сёгун уполномочил меня установить, кто убил правителя Мицуёси, — сказал Сано, стараясь обуздать ярость. — Если министр финансов Нитта будет сегодня судим за убийство и наказан за хищение, это помешает мне исполнить свои обязанности.

— Мне начинает казаться, что вы хотите отсрочить отправление правосудия в личных целях. — В ровном голосе Аоки послышалась угроза; присутствующие зашевелились в напряженном ожидании. — Может, вы предпочитаете, чтобы убийца наследника его превосходительства избежал наказания, лишь бы помешать кому-то другому установить вину министра финансов Нитты?

Это был намек на измену, и Сано понял, что если будет настаивать на отсрочке слушания, то может последовать прямое обвинение. Признав поражение, он покачал головой, хотя душа его кипела от негодования. Какое невезение, что в этом месяце обязанности выполняет Аоки, а не отец Рэйко! Судья Уэда никогда не поставил бы стремление к величию выше здравого смысла.

— Заслушивается первый свидетель, — объявил судья Аоки.

У Сано возникло двойственное чувство. Ему не хотелось быть свидетелем того, как Аоки докажет вину министра финансов Нитты, тогда как ему самому это не удалось; но если судья послужит правосудию, приговорив Нитту, Сано не имеет права жалеть об этом. Как бы он ни страшился потерять лицо и благоволение сёгуна, если Аоки раскроет тайну, сумятица в бакуфу уляжется и Сано избавится от неприятностей, хотя его репутация и пострадает. Кроме того, любопытно было узнать, что откроется в ходе слушания.

— Като, проститутке из Ёсивары, приказывается выйти вперед, — сказал один из секретарей.

Какая-то женщина выползла на коленях из первого ряда и встала возле ширасу. Сано узнал в ней одну из проституток, которые развлекали гостей на вечеринке в «Оварии» в ночь гибели правителя Мицуёси.

— Ты знакома с министром финансов Ниттой? — спросил ее судья.

— Да, досточтимый судья, — смущенно кивнула она.

— Он был настолько влюблен в госпожу Глицинию, что сохранил за собой все свидания, лишь бы не допустить к ней никого другого?

— Да, досточтимый судья.

— Отметим: министр финансов Нитта — ревнивец, идущий на все, чтобы сохранить госпожу Глицинию только для себя, — обратился к присутствующим судья Аоки. — Свидетельница свободна. Заслушивается следующий свидетель.

Возмущение Сано росло, поскольку судья Аоки явно использовал свидетельницу для подтверждения своей собственной точки зрения, в соответствии с которой убийцей является министр финансов Нитта. Фактически все процессы в Японии заканчивались обвинительным приговором, и судья Аоки собирался продолжить эту традицию.

Вторым свидетелем был владелец «Оварии».

— У министра финансов Нитты состоялось свидание с госпожой Глицинией в ночь убийства? — спросил его Аоки.

Владелец заведения ответил отрицательно.

— Почему же нет? — деланно удивился судья.

— Правитель Мицуёси потребовал организовать ему встречу с госпожой Глицинией, и министр финансов Нитта уступил, — объяснил свидетель.

— Был ли министр финансов зол и огорчен тем, что правитель Мицуёси сорвал ему свидание с любимой женщиной?

— Очень зол. Очень огорчен.

— Отметим: министр финансов Нитта был зол на убитого и пребывал в плохом настроении, что является достаточным поводом для убийства, — сказал Аоки.

Сано испытал некоторое облегчение, поскольку судья Аоки не представил ни одной новой улики против Нитты, и одновременно тревогу — ведь тот собирался обвинить человека на основании данных, которые Сано счел недостаточными.

— Как долго министр финансов Нитта находился в ту ночь в «Оварии»? — спросил судья.

— Несколько часов, досточтимый судья, — ответил владелец заведения.

— Несмотря на то, что не мог обладать Глицинией и знал, что она наверху с правителем Мицуёси? — Морщины на лице Аоки изобразили наигранное изумление.

— Да.

Судья удовлетворенно кивнул и обратился к присутствующим:

— Министр финансов Нитта остался, потому что хотел отомстить правителю Мицуёси. У него было достаточно возможностей тайно пробраться наверх и убить соперника.

Следующими двумя свидетелями были стражники у ворот Ёсивары. В ходе допроса они показали, что, подкупленные Ниттой, выпустили его из квартала после наступления комендантского часа.

— Совершенно очевидно, что министр финансов Нитта нарушил закон и скрылся, стремясь покинуть место преступления. — Судья обратился к Нитте: — У тебя есть, что сказать в свою защиту?

— Я никого не убивал. — Высокий голос Нитты дрожал от напряжения. — Я вор, но не убийца.

— Самурай, настолько порочный, чтобы ограбить своего господина, способен также убить кузена своего господина, — произнес судья Аоки. — Я объявляю тебя виновным в убийстве правителя Мицуёси.

Нитта вскочил на ноги, разметывая белый песок.

— Я не убивал его! — крикнул он. По залу прошла волна возбуждения. — Что бы я ни натворил, в этом я невиновен!

Два судебных стражника схватили его и поставили на колени. Говорил Нитта правду или пытался избежать еще большего бесчестья для своей семьи, Сано не мог более молчать.

— Досточтимый судья, вы не должны выносить приговор на основании столь скудных улик, — поднимаясь на ноги, сказал он.

Судья Аоки смотрел так, словно хотел выкинуть Сано из зала суда, но не мог этого сделать из-за его высокого ранга.

— Это право судьи — оценивать улики. Я счел, что улики против министра финансов Нитты достаточны, чтобы обвинить его в убийстве.

— Вы не можете обвинить меня! — бился Нитта в руках стражников. — Я невиновен. Клянусь честью моих предков!

— Вы даже не упомянули свидетельство, которое указывает на его невиновность, — возразил Сано.

Он услышал прошедший по рядам шепот, увидел лица, с интересом обернувшиеся к нему, и всем существом почувствовал, как чиновники строят предположения, что с ним будет за защиту признавшегося изменника. Он знал, кое-кто хотел бы видеть, как его казнят вместе с Ниттой. Его стремление к истине всегда вело его по лезвию бритвы! Однако он не мог допустить, чтобы расследование закончилось приговором Нитте и возможностью для настоящего убийцы избежать наказания.