Книга Даг из клана Топоров - Виталий Сертаков

Но Харек Меняла не собирался покидать свое место. Вероятнее всего, он давно заметил братьев-кузнецов в компании с Большеухим и Туве, но не подал виду. Сообща со своим напарником, он орудовал под навесом. Вдвоем они достали из ящика и отрегулировали точные весы. На цепях повисли круглые чаши, между чаш едва заметно покачивалось высокое коромысло – две птичьи головы уставились друг на друга, соприкасаясь клювами. Харек был одет в красивый красный плащ и рубаху с косым воротом, а длинные белые волосы заправил под шелковую ленту.

– Готово, – кивнул он лагману.

– Готово, – доложили другие менялы.

– Готово, – кивнул лагман толстяку Торстейну.

– В круге – Счастливый и Шмель! – громогласно объявил ландрман. – Я спрашиваю свидетелей, как будет проходить бой, – до первой крови, до трех падений или до полной победы?

Свидетели обернулись к хозяевам бойцовых коней. Хозяин каурого выступал за бой до первой крови, но самонадеянный хозяин Шмеля заявил, что хочет драться до полной победы. Свидетели переглянулись, хозяин каурого побледнел, но смолчал. «До полной победы» необязательно означало смерть одного из участников. Вполне достаточно было перелома ноги или иной травмы, после которой сражение становилось невозможным. Но после такой травмы коня часто приходилось добивать…

– Ты можешь отказаться от этого боя, – сказал владельцу Счастливого лагман. – По закону, ты будешь проигравшим в этом поединке, но, если и другой соперник Шмеля откажется драться до полной победы, ты получишь половину доли от его проигрыша.

– Чтобы все обзывали Харальда Добряка трусом? – фыркнул хозяин тихого жеребца. – Ну уж нет! Пусть мой Счастливый погибнет, но трусами нас никто не назовет!

Ландрман Торстейн, представитель власти конунга в славном городе Бирке, взмахнул рукой, подавая знак трубачу. Вторично гнусным голосом пропел рог, и бои начались. На маленького, но злобного жеребчика поставили вдвое больше денег, чем на каурого молчуна. Харек Меняла быстро произвел подсчет, посовещался с судьей и выкрикнул условия поединка. По всему выходило, что зрители склонялись к победе пегого задиры. Его хозяин, белобрысый парень в заячьей безрукавке, с довольным видом прохаживался вдоль ограды. Двое конюхов с трудом сдерживали горячего Шмеля.

– Тот тихий – побьет Шмеля, – неожиданно для всех заявил Даг.

– Почему ты так решил, сынок? – нагнулся к мальчику кузнец.

– Он сильнее… – Даг задумался, подбирая слова: – Папа, он сильнее внутри.

– Я тоже думаю, победит каурый, – тихонько прошептал брату Сверкер. – Он тяжелее и удар у него опаснее.

– Поставишь пару эре? – так же тихо спросил Олав.

– Я к Хареку даже подходить не желаю, – процедил младший кузнец. Потом он оглянулся и нарочно помахал Туве, кутавшейся в плащ на соседней повозке. Туве помахала ему в ответ и засмеялась. Вместе с ней захихикали другие девушки. Видимо, новости в этих краях разносились быстро. Многим стало известно о сватовстве. Харек Меняла на секунду оторвался от своих весов и сквозь изгороди тяжело поглядел на веселящуюся молодежь.

– Ты скалишь зубы, точно довольный жеребец, – тихо заметил Олав. – Он и так понял, зачем мы здесь. Ты нарочно злишь его?

– Мне наплевать, что он понял. Я хочу увидеть рожу его сыночка.

– Здесь много глаз и ушей, – вполголоса произнес Олав. – Не сомневайся, Рагнар Пустой Живот узнает обо всем, и очень скоро. Его здесь нет только потому, что его заждалась виселица. Он боится лагмана.

В этот миг конюхи отпустили жеребцов и подтолкнули навстречу друг к другу. Пегий моментально стал лягаться. Он повернулся к противнику задом и так высоко стал взбрыкивать копытами, что казалось – стоит на двух передних ногах. Он рассек Счастливому морду до крови в двух местах и почти наверняка сломал ребро. Каурый вначале отступил, растерявшись перед таким натиском, но его стали колоть копьями из-за ограды.

– Давай, бей, нападай! – заорали конюхи.

Тут Шмель сделал ошибку. Он укусил врага в плечо, буквально вырвав тому кусок мяса, но вовремя не отскочил. Зрители взвыли. Счастливый неожиданно рассвирепел и перешел в наступление. Он встал на дыбы и передними копытами обрушился на врага. Тот ненадолго потерял сознание. Свалился на землю, покрутил головой, лишь после этого поднялся. Но Счастливый не дал ему спокойно встать.

Он уже развернулся и на сей раз ударил задними ногами. Одной ногой он угодил противнику прямо в губы, кровь хлынула, смешиваясь с дождем. Пегий заржал испуганно, попятился в сторону, но его соперник не унимался. Он молотил и молотил тяжелыми копытами. Комья земли летели на гогочущих зрителей, конюхи колотили копьями по ограде, крестьяне свистели, женщины громким визгом подзадоривали коней. Все три дочери Гунхильды свистели, заложив пальцы в рот, как заправские морские разбойники.

– Дай ему! Прибей его! – Толстые степенные бонды высыпали из землянок, позабыв про возраст.

Даг сам не заметил, что почти охрип от крика. Он вопил и подпрыгивал в телеге вместе со Сверкером, пугая мирно жевавших лошадей. Лошадей кучер Грима нарочно развернул задом к арене, чтобы они не слишком волновались. Но они все равно задергались, особенно когда бойцы на арене стали непрерывно ржать.

– Я говорил, что этот тихоня тяжелее! – возбужденно выкрикивал Сверкер. – Я говорил, что он победит!

Оба противника упали по разу, оба перемазались в земле и крови. Но стоило им случайно приблизиться к ограде, как конюхи принимались тыкать их острыми пиками. Снова и снова жеребцам приходилось сталкиваться на узком пространстве. Каурый был гораздо выносливее, он буквально калечил своего соперника. Владелец Шмеля в панике метался за столбами ограды, но ничего не мог предпринять. Правом прервать поединок обладал ландрман или судья, да и то – в случае несоблюдения правил.

– Значит, не зря я поставил на него пять эре, – довольно рассмеялся Грим. – Видать, у тебя счастливая рука, Даг Северянин, я рад этому.

Счастливый непрерывными атаками затолкал противника в угол. Пегий конек, растерявший всю отвагу, в ужасе отворачивался, прятал от страшных ударов голову. Наконец, ландрман посовещался со свидетелями и дал отмашку. Конюхи выскочили с копьями и факелами, развели жеребцов, накинули им на головы мешки. Пегий едва мог ходить, он забился в угол и трясся. Задняя нога у него была сломана. Впрочем, победитель выглядел ненамного лучше.

– Победа Счастливого! – объявил лагман. Харек Меняла попытался скорчить улыбку, но кислая мина его выдала. Скорее всего, он сам поставил на проигравшего.

– Смотрите-ка, мальчишка угадал, – рассмеялась Туве. Оказывается, она только делала вид, что равнодушна к разговорам мужчин, а сама все время прислушивалась.

– Папа, если ты отдашь им нашего Ручейка, ему сломают ноги и шею, – быстро сказал Даг. Его зубы внезапно начали стучать, хотя в толстой шерстяной куртке было вовсе не холодно.

– Сломают шею? – присвистнул Сверкер. Мужчины переглянулись. Олав задумчиво покачал головой.