Книга Эффект проникновения - Андрей Быстров

– Климов, – машинально пробормотал Олег.

Он отодвинул письмо, допил пиво из бутылки и вновь вернулся к листку с каракулями Евдокимова. Следуя установившейся привычке отмечать важные места в любых документах, карандашом подчеркнул слова: «…вспомнил, что Сергей Васильевич Климов этот о „Сторожке“ упоминал и мог к ней иметь какое-то отношение…» Странно… Во время беседы с Мальцевым Евдокимов как будто искренне пытался припомнить все, что мог когда-либо слышать о «Сторожке», но фамилия Климова тогда не всплыла. А потом его вдруг осенило? Ладно, спишем на капризы стариковской памяти. Но почему Евдокимов ни с того ни с сего проникся такой симпатией к Мальцеву или ощутил столь живой интерес к предмету их разговора? Настолько, что, невзирая на слабое здоровье, отправился на розыски Климова и убедил его выступить в мемуарном жанре… Далее, Мальцев решительно не помнил, чтобы оставлял Евдокимову свой адрес. Телефон дал на всякий случай – старик записал его на полях газеты, которую, скорее всего, уже выбросил. Но если и нет – справочная служба не выдает адресов по номерам телефонов. Конечно, адрес Мальцева можно узнать – через того же бывшего ректора, что вывел Олега на Евдокимова, например. Но опять же, предпринимать поиски адреса – значит быть изрядно заинтересованным… Вывод? Да какой отсюда сделаешь вывод… Возможно, Олег недооценил Евдокимова и старик просто по-человечески хочет ему помочь. Или замаливает какие-то грешки времен сталинщины…

Олег взял конверт и осмотрел почтовые штемпели. Оба они на двух сторонах конверта выглядели бледными и размытыми, невозможно было разобрать ни дат, ни номеров почтовых отделений. Как будто фальшивые, подумал Олег, причем изготовитель подделки не слишком заботился о ее безупречности. А может, быть, так оно и есть? Письмо пришло не по почте, кто-то принес его? Но почему?

Да потому, очевидно, что Мальцев должен был получить это письмо к определенному сроку, не позже, и отправитель не стал полагаться на расторопность почты. Но к какому сроку? Ко времени телефонного звонка Владимира Зорина?

37

Стоя перед этой простой деревянной дверью, Кремнев не решался нажать кнопку звонка. Он пришел сюда потому, что ему больше некуда было идти, – пришел к генералу Виктору Дмитриевичу Васильеву. Тому самому, который десять лет назад спас его от тюрьмы и выгнал из КГБ.

Сначала Кремнев позвонил по старому телефонному номеру и узнал, что после выхода в отставку Васильев переселился в маленькую квартирку, где прежде жили его родители. Кремнев нашел этот дом, поднялся на третий этаж и долго набирался мужества… Оказывается, позвонить в дверь генерала было не проще, чем ввязаться в драку с бандитами. В каком-то смысле труднее…

Наконец он позвонил. За дверью послышались шаги – быстрые, энергичные, совсем не старческие. Дверь отворилась, и на пороге предстал Виктор Дмитриевич. Десять нелегких лет почти не изменили его, только глубже залегли морщины на лбу и в волосах прибавилось седины.

– Здравствуй, Кремнев, – обыденно произнес генерал, словно ждал этого визита с часу на час. – Проходи…

Небольшая квартира состояла всего из двух комнат и кухни, по размерам сопоставимой со встроенным шкафом. Туда-то генерал и провел позднего гостя, усадил к столу, без вопросов разлил водку по граненым стаканам.

– Помянем Шатилова, – сказал он.

– Вы… знаете?! – поразился Кремнев.

– Я в отставке, но не на Луне… – Они выпили, и Васильев добавил: – Я почему-то так и думал, что ты придешь, хотя даже не знал, что ты в Москве.

– Товарищ генерал…

– Какой я тебе товарищ генерал, – отмахнулся Васильев.

– Виктор Дмитриевич… Я был у Шатилова перед тем, как его убили. И я хочу рассказать вам…

– Погоди, погоди. И так понимаю, что ты не в шахматы со мной играть пришел. Давай-ка чайку заварим, да и расскажешь все не торопясь.

За чашкой крепчайшего чая Кремнев поведал генералу о том, что произошло с ним после прибытия в столицу, поделился своими наблюдениями и предположениями. Но не выводами – выводов у Кремнева пока не было никаких.

Когда он закончил, Васильев с минуту сидел молча, помешивая ложечкой в чашке, потом заговорил:

– С тобой случилось то же, что и десять лет назад, Саша. Тогда ты наломал дров. Не повтори прошлых ошибок.

– Виктор Дмитриевич…

– Знаю, что ты скажешь. Только я ведь не собираюсь тебя от твоих намерений отговаривать. Просто прошу, будь осторожнее… мудрее.

– Да ведь потому я и пришел к вам. За советом и помощью.

– Советы давать легко, – усмехнулся генерал. – А помощь… Я отставник, Саша, частное лицо. Могущество нашей конторы за мной уже не стоит. А самому бегать с пистолетом – староват… Ладно, шутки в сторону. Как думаешь действовать?

Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что Кремнев вдруг увидел перед собой не пожилого человека в домашней одежде с чашкой чая в руках, а прежнего генерала Васильева.

– Старинная рукопись профессора Стрельникова, – ответил… нет, не ответил – ДОЛОЖИЛ он. – В ней, как мне представляется, все дело. Если бы удалось достать полные списки контактов профессора…

– В таких списках может оказаться пол-России… И остального мира, – заметил генерал.

– Да, но я не думаю, что Стрельников просто отдал рукопись кому попало, как дают книжку почитать. Тут два варианта. Либо он хотел спрятать ее от кого-то, либо отдал своему коллеге по соображениям… ну, научных консультаций, что ли. Мне кажется, оба мотива имели место. Значит, надо искать человека, близкого профессору по роду деятельности и одновременно такого, связь которого со Стрельниковым неочевидна. Васильев одобрительно кивнул:

– Грамотно, Саша. Только вот как найти такого человека?

– Насколько я понял, Стрельников был известной личностью еще при коммунизме. Книги писал, а это – идеологический фронт, тем более исторические науки – прямой упор в марксизм-ленинизм. Не может быть, чтобы в наших архивах не существовало подробного досье на Стрельникова.

– Скорее всего, оно существует, – Васильев пожал плечами. – Но эти сведения давно устарели, а нам нужны новые связи профессора.

– Новые? Едва ли он отдал бы рукопись новому знакомому… Но если и так – от прошлого может протянуться ниточка к настоящему.

– Возможно… И ты хочешь от меня…

– Да, – сказал Кремнев, – хочу, чтобы вы достали для меня дискету с досье Стрельникова. Это ведь в ваших силах?

– Конечно, тем более что такое досье сейчас государственной тайны не составляет. Если оно есть, не выбросили за ненадобностью.

– Будем надеяться, что не выбросили и не стерли… Впрочем, вам ли не знать, товарищ генерал, что в родном учреждении любую бумажку гораздо проще подшить, чем списать… Так было всегда, и многое ли изменилось при демократах?