Книга Нет такого слова - Денис Драгунский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раз в год он помещал в солидной газете объявление:
«Требуется помощник руководителя инвестиц. компании. Жен., в/о, опыт не менее 5 лет, иностр. яз., комп., коммуникаб., миловид. Зарпл. + бонус. Соцпакет».
Потом придумывал хорошее название фирмы. Скромное, но внушительное. Заводил адрес электронной почты, куда слать резюме. Заказывал табличку. На неделю арендовал помещение в приличном офисном комплексе. Нанимал секретаря – тоже на неделю.
На это уходили почти все годовые сбережения.
С понедельника по пятницу – обычно весной это было, на границе марта и апреля, когда днем было совсем тепло, но к вечеру дул сырой ветер, – он принимал кандидаток.
Женщины особенно прекрасны в это время года. Их лица свежеют. Глаза светятся. Руки становятся сильными и гладкими. В любой фразе звучит вопрос.
Он любовался своими соискательницами.
О, какие разные они были! Речь не о внешности, не о цвете волос и прическе, не о фигуре и росте, не об одежде и, уж конечно, не о профессиональном опыте.
Им разного было надо. Одни простодушно устраивались на работу, выкладывали резюме и рекомендации. Интересовались насчет отпуска и больничного. Другие просто искали, как рыба – где глубже. Пытались произвести впечатление. Посадкой, осанкой, взглядом из-под ресниц. Рукой, уверенно лежащей на столе. Третьи внимательно вглядывались в него – он, кстати, очень неплохо выглядел. И офис тоже выглядел на пять с плюсом.
Были трудно живущие женщины, волочившие ребенка без мужа. Им на самом деле нужен был хороший заработок. Были обеспеченные дамы, которым надоело сидеть дома. Были недотроги, которые думали, что от них будут требовать непристойных услуг. Были и те, которые всем своим видом говорили о готовности эти услуги оказывать. Ему казалось, что это одинаковый человеческий тип. Он отвергал и тех, и других.
В итоге он отвергал всех, разумеется. Самой лучшей он делал дорогой подарок. Альбом репродукций за триста долларов. Или бутылку очень хорошего коньяка в деревянном футляре.
Однажды пришла женщина, которая была в прошлом году.
– Кажется, мы уже встречались, – сказала она.
– Вам кажется, – ответил он, не поднимая головы от ежедневника.
– Скажите, – у нее был негромкий, но очень отчетливый голос, – скажите, что вам на самом деле нужно?
– У вас хорошее резюме. Но в настоящий момент у меня нет вакансии.
– А какие были раньше некрологи, батюшки светы! – говорил Петров. – Представляете, вдруг диктор остается на экране один. Секундная пауза. Он строго так говорит: советская наука – или там культура – понесла тяжелую утрату. На таком-то году жизни скончался выдающийся такой-то. В некрологе, подписанном руководителями партии и правительства, деятелями науки – или там культуры, – говорится…
– Как вы все помните, даже удивительно, – сказала молодая женщина за компьютером.
– А дальше: а дальше выплывает портрет, – продолжал Петров. – А диктор говорит, типа родился в семье рабочего, прошел славный путь, родина высоко оценила… и наконец…
Петров замолчал и опустил голову.
– Что наконец? – спросила женщина через полминуты, наверное.
– Светлая память о таком-то навсегда останется в наших сердцах! – он едва не прослезился. – Сделаете?
– Легко! – сказала женщина. – Это сравнительно недорого будет. Диктор в студии, и все дела. Даже просто дешево! Сравнительно, конечно.
– А разместить сможете?
– Лично я не советую. Сейчас не так. Сразу портрет, диктор говорит так человечно: от нас ушел, и все такое. Короткий комментарий. Или два. Близкого друга и какого-нибудь деятеля. Недавно одному хирургу делали. Академик выступал и девушка, которой он сердце пересаживал. Тепленько и со вкусом, вдова довольна.
– А так, как я говорил, нельзя? – расстроился Петров.
– Подумают, что это прикол. В смысле стеб. Вам это надо?
– Не надо, – кивнул он. – Пусть тогда, как вы сказали.
– Давайте документы.
Он подвинул к столу паспорт и листок бумаги.
– Вот… Дата рождения и творческий, так сказать, путь.
– Не понимаю, – сказала она. – Это что, вы и есть? То есть это вы на себя некролог заказываете?
– Да! – гордо сказал Петров, ожидая изумлений и уговоров.
– Апдейтить будем? – буднично спросила женщина.
– В каком смысле?
– В смысле вы же не завтра умирать собираетесь. Или вы тяжело болеете на последней стадии? – Она надела очки и посмотрела на него.
– Да нет, что вы! – испугался Петров. – Слава богу. Еще попрыгаем!
– Тогда будем раз в полгода информацию обновлять. Жизнь на месте не стоит, правда? Или возьмем комментарий у вашего друга, а он раньше вас умрет, смешно ведь, правда? Апдейт десять процентов от цены. Сейчас посчитаем…
– Правда, правда, – сказал Петров.
Через три дня он уже смотрел первый вариант. Прекрасно. Теплота и горечь. Искренность скорби. Чувство невосполнимой утраты. И сравнительно недорого.
Он вышел из студии. Был июньский вечер, Москва, почти что центр. Кругом стояли красивые дома. Медленно ехали красивые машины. Женщины красивыми ртами кусали мороженое.
Хотелось жить и работать.Утром он садился на станции «Ясенево» и ехал до станции «Медведково». Вечером – обратный путь. Пять раз в неделю, кроме отпусков, праздников и больничных.
Был жаркий май, вечер. На станции «Свиблово» вошла молодая женщина, встала прямо перед ним. На «ВДНХ» набилось очень много народу, она схватилась за поручень, прямо вся выгнулась. В другой руке она держала ремень сумки.
На «Алексеевской» народу еще прибавилось. Ее придвинуло к нему, сумка стукнула его по плечу.
– Извините, – сказала она.
– Садитесь, – сказал он, пытаясь встать; она замотала головой. – Садитесь, садитесь. – Он с трудом поменялся с нею местами. Их на секунду втиснуло друг в друга.
– Спасибо, – она села. – Давайте сюда, – и очень по-домашнему взяла его портфель, поставила себе на колени. Потом раскрыла сумку, вытащила книгу и стала читать, положив ее на портфель, как на подставку.
Тетка слева от нее собралась выходить. Он быстро сел рядом. Она отдала ему портфель.
– Спасибо, – сказал он.
– Вам спасибо, – ответила она. – Вам ведь долго ехать.
– Как вы это видите?
– По виду. – Она пожала плечами.
Он скосил глаза. Она читала что-то необычное. Вроде Вальтера Скотта.
