Книга Мертвый дрейф - Сергей Зверев

– Ты их всех убил, Никита? – с надеждой спросил Крамер, со скрипом поворачивая голову.

– Никого не убил, – признался как на духу молодой офицер – он выворачивал руку, пытаясь дотянуться до спины, – видимо, хвоя навалилась за шиворот. – Другая у меня была задача, Юрка, – не убить, а задержать. Считайте, что на минутку-другую я их задержал.

– Сколько же их осталось?

– По ходу, девять… – простонала с загривка Крамера подпрыгивающая Ольга (и снова белая лошадь верхом на принце?). – Не считая тех, что остались на катере… если там кто-то остался на катере…

– И вся толпа, между прочим, топает за нами. – Никита привстал и поводил носом, а потом гусиными прыжками догнал товарищей. – Может, засаду им устроим?

– Да хрен им тут устроишь – в этом волшебном лесу… – ворчал Крамер. – Сам в свою засаду попадешь, да еще и ноги переломаешь… Нужно их выманить на открытое место, а потом хорошенько подумать…

– А где ты думать собрался, мыслитель?

Лес оборвался внезапно – они не поверили своим глазам, когда за шапками елей что-то забрезжило… и распахнулось темнеющее небо, донесся приглушенный рокот прибоя! Этот остров был вытянут с севера на юг, представляя что-то вроде неровного эллипса. Пришельцу с запада он казался внушительной частью суши, но стоило его пересечь в восточном направлении – как от острова ничего не оставалось!.. А они ведь прошли не более пятисот метров! Но до моря еще было далеко. Береговое пространство было сплошь усеяно скалами. Они громоздились повсюду – суровые, убедительные, обросшие мхом, не такие замысловатые и забавные, как в южных широтах, – при взгляде на них ощутимо чувствовалась северная твердь. Зубастые клыки вздымались на высоту трех-четырех метров, между ними оставались узкие бреши, из которых произрастала куцая растительность, там валялись обломки камней, отвалившиеся от скал фрагменты.

– Пошли, пошли… – торопил Глеб и принялся первым спускаться в низину, волоча за собой полуобморочного профессора.

Решать надо было немедленно, пока оставалась фора – одна-две минуты. Он вертел головой, выискивая что-нибудь похожее на укрытие. Провалы, расщелины, опутанные мягким вереском и пахучим можжевельником. Яма с обрывистыми краями. Монолитная скала – как будто вздыбленная, порванная в нижней части – образовалась ощеренная пасть между монолитом и каменистой почвой, сантиметров семьдесят в высоту… Он кинулся к скале, встал на корточки, сунул нос в черноту – никто не откусил, и такое ощущение, что в эту пасть можно с успехом затолкать несколько взрослых человек…

– Залезаем и ни о чем не спрашиваем, – отрезал он. – И чтобы ноги не торчали.

– Так уж ни о чем не спрашивать? – начал возмущаться Никита.

– Я сказал! – рыкнул Глеб. – Нет, без шуток, мужики, – перешел он на миролюбивый тон. – Все понятно, мы устали, мы охренели от всего, что случилось в этот веселый день, и я охренел и устал не меньше вашего. Но толпой партизанить против этих ублюдков я вам не позволю. Постараюсь справиться в одиночку. Если не справлюсь, будете добивать их сами. Полезайте в щель, и чтобы ни звука.

– Но нас же найдут здесь, – кочевряжился Никита.

– Не найдут, я оттяну их на себя. А если найдут… Ну что ж, мужики, с нами силы света, отбивайтесь до последней капли крови… – Он подмигнул товарищам, хищно осклабился, потрепал их по плечам и стал карабкаться на камни.

Он уходил все дальше, перебирался с глыбы на глыбу, чувствовал, как от волнения учащается пульс, кружится голова, дикая усталость гнет к земле. Он отдалился метров на шестьдесят, забрался на покатую скалу, убедился, что с обратной стороны можно спрыгнуть без увечий и раствориться в каменном царстве, занял позицию, спрятавшись за выступом. Он шел практически порожняком. За спиной автомат для подводных «занятий» – с полным магазином на тридцать патронов, в руках штурмовая «М-16», три рожка в подсумке за поясом, затянутым поверх «цивильной» куртки. Эти резинщики еще не угнездились! Он наблюдал с высоты, кусая локти от злости, как Никита и Крамер пинками утрамбовывают в нору профессора. Ни разу не было жалко этого подонка, а тут завозилось что-то в груди – уж лучше пристрелить человека, чем заставлять так мучиться. Впрочем, парней можно понять, натерпелись, потеряли товарищей по вине этого шибко талантливого недочеловека… Даша скулила от страха – она обожала это делать при первой же возможности, – то ли под дурочку косила, то ли не могла взять в толк, чего от нее хотят. И ее утрамбовали, Ольга залезла самостоятельно, хотя Крамер всячески и предлагал свои услуги, а Никита при этом деликатно отворачивался и ухмылялся в кулак. Забрались, слава богу! И не надо быть гениальным сыщиком с лупой, чтобы понять, что под скалой топталась небольшая толпа…

У них действительно имелась фора в две минуты! Противник уже не лез на рожон, разобравшись, с кем имеет дело. Он передвигался по острову осторожно, выверяя каждый шаг. С выбранной позиции хорошо просматривался участок леса, из которого спецназовцы вышли к скалам. Ветра не было, и все же качались еловые лапы, дрожь гуляла по соседним. Прошуршало что-то в высокой траве, распростерлось за деревом. Выбралась шапка на палке, покачалась, привлекая внимание. Глеб не удержался от усмешки – профессионализм высокой пробы…

Двое выползли из леса и залегли в траве на краю спуска, стали осматриваться – обнаружили следы на откосе, обрадовались… К ним примкнули еще двое. Судя по количеству шевелящихся веток в лесу, вся компания в количестве девяти штыков была в сборе. Разделиться и взять спецназовцев в клещи им было как-то стремно. Через пару минут люди в буро-мышиной униформе уже вступали в скалы, настороженно озираясь и тыча стволами во все стороны. Старший отряда замыкал колонну – белый мужчина под сорок, с квадратной челюстью, импозантной недельной щетиной, – он назойливо напоминал геолога из американского Анкориджа или, например, российского Жиганска. Он злобно шипел на своих подчиненных, потрясал крупнокалиберной вороненой «береттой». Цепочка двуногих медленно втягивалась в каменные лабиринты. Первые двое прошли мимо черной норы, в которой сидели товарищи и «примкнувшие». Глеб представил, какого усилия стоило Крамеру и Никите не ударить по ногам. За ними протащились еще двое. Пятый заметил нору, но не придал ей значения. Шестой поднял с земли камешек, нагнулся и запустил его внутрь. Прислушался – вроде чиркнуло по стене. Он что-то бросил через плечо седьмому – тот ухмыльнулся перекошенной ухмылкой, покачал головой: мол, если бы всё в жизни было так просто… Но старший что-то приказал ему, и боевик, который прошел мимо, был вынужден вернуться. Он положил автомат на землю, кряхтя, нагнулся…

Мишенью был старший в команде. Но, к величайшей досаде, его закрыл плечистый тип, что двигался перед ним. А ждать, пока он уйдет с линии огня, было некогда. Глеб нажал на спуск. Винтовка выплюнула короткую очередь – звонкое эхо покатилось по скалам. Одна из пуль нашла свою мишень – голову. Боевик повалился, как надломленный столб. И всё – идея осмотреть подозрительную нору уже была не актуальной! Орал и выражался скучными «факами» командир отряда, ныряя за ближайший камень, залегали и разбегались подчиненные, беспорядочно паля по сторонам. Глеб «нажал и удержал» и ждал, пока оскудеет «рука дающая». Она оскудела через три секунды, и своего он добился – враги заметили стрелка! Стали дружно вопить, пули замолотили по скале, которой от этой ярости было ни холодно ни жарко. А Глеб набрал воздуха в легкие и исторг душераздирающий вопль – прослушав который его оппоненты могли проникнуться мыслью, что они кого-то подстрелили. Для пущего эффекта Глеб столкнул со скалы приличную трехпудовую каменюку, и она покатилась, создавая много шума из ничего. После этого он тихо слез с обратной стороны, нырнул в заранее подмеченную щель и припустил к зубцам небольшого кряжа, возвышающегося над морем…