Книга Черная месса - Джерард О'Нил

«Вы нравитесь этим парням, они сделают для вас все что угодно, – так впоследствии об этом вспоминал Моррис. – Если вам когда-нибудь что-то потребуется, просто попросите – и они это выполнят».

Этот «союз четырех» держался на взаимном восхищении.

Моррис, в свою очередь, продолжал завидовать своему подчиненному – раскрепощенному, уверенному в себе, влиятельному. Казалось, что у местного агента друзья повсюду. В самом отделении Бюро он, возможно, не был особенно близок с Сархаттом или его преемником, Джеймсом Гринлифом, который вступил в должность в конце 1982 года, зато у Коннолли сложилась крепкая дружба со многими рядовыми агентами отдела по борьбе с организованной преступностью, а также с руководителями других отделов. Ник Джантурко, например, был просто очарован Коннолли. «Он был самым крутым вербовщиком из тех, кого я когда-либо встречал в Бюро», – рассказывал Джантурко. Что было даже более важно, Коннолли поддерживал связь с ключевыми агентами, с которыми ранее работал в Нью-Йорке и которые уже успели занять высокие должности в штаб-квартире. О вашингтонских друзьях Коннолли по ФБР Джон Моррис с уверенностью говорил так: «Они влияли как на меня лично, так и на мою карьеру».

К этому времени Билли Балджер, избранный в 1978 году председателем сената штата Массачусетс, превратился в одного из самых могущественных и грозных политиков. Коннолли позаботился о том, чтобы Моррис на встрече с Билли Балджером тоже присутствовал, – столь легкий доступ Коннолли к влиятельному чиновнику впечатлил начальника. «Казалось, он на короткой ноге со многими политическими деятелями».

Коннолли, вспоминал Моррис, любил потрепаться о своем влиянии. Двое агентов иногда болтали, представляя «жизнь после ФБР», и Коннолли, хвастаясь связями, частенько заявлял: «Будет много хороших возможностей для разной работы и тому подобного после нашей отставки из Бюро». Дружеские отношения, которые Коннолли завел как в самом Бюро, так и во всем Бостоне, представляли собой ценный вклад в будущее – натурально как деньги в банке.

Моррис ревностно следил за всем этим. Он тоже был амбициозен и хотел сделать себе имя. Однако его напарник, казалось, воплощал в себе все то, чего у Морриса никогда не было. Нерасторопный Моррис завидовал легкому стилю Коннолли, его способности превратить любую свою проблему в чужое беспокойство. В Коннолли Моррис видел «решалу», и при этом для последнего было очень важно, что он расположен к нему.

Для обоих агентов наступало время подсчета своих профессиональных достижений. Коннолли изобретал, Моррис прикрывал – вместе они успешно «похоронили» проверку Балджера и Флемми на полезность для ФБР, которая началась в конце 1980 года и продолжилась в 1981-м. Они держали Сархатта на коротком поводке, умудряясь использовать малейшие лазейки в показаниях и проколы других федеральных информаторов.

* * *

Со своей стороны Коннолли буквально упивался успехом.

Обычно куратор работает по большей части в одиночку, в своеобразной изоляции – для защиты конфиденциальности информаторов. И Коннолли работал с Балджером и Флемми в основном один: они встречались то в одной из их квартир, то, в хорошую погоду, – в районе Олд-Харбор, где они с Балджером выросли, то на полуострове Касл-Айленд, у форта времен Гражданской войны за независимость[78], стоящего у воды в самой восточной точке Южного Бостона, а то и прямо на пляже Сэвин-Хилл.

Тем не менее, похоже, все сотрудники в отделе по борьбе с организованной преступностью были в курсе, что это он завербовал легендарного Балджера, и Коннолли, по всей видимости, был этим доволен. Кроме Морриса и Джантурко, об этом точно знали Майк Бакли и Джек Клогерти. Слух вышел даже за пределы отдела. Вполне возможно, что сам Коннолли был заинтересован в том, чтобы все в ФБР узнали о его «достижении». Не забываем, что он любил прихвастнуть.

«У меня есть два парня, с которыми ты, возможно, захочешь увидеться», – сказал однажды Коннолли агенту Джону Ньютону в его второй день на службе. Ньютона перевели в бостонский офис в 1980-м. Он был прикомандирован к отделу, куда обычно отправляли новичков. Этот отдел занимался внутренними служебными проверками новых сотрудников, и Ньютон находился просто на космическом расстоянии от самых интригующих задач, которыми занимался Коннолли в своем подразделении. Когда Ньютон подыскивал себе квартиру, ему посоветовали обратиться к Джону Коннолли, и тот помог подобрать подходящее жилье прямо в Южном Бостоне. Они подружились. Коннолли узнал, что до того, как стать агентом ФБР, Ньютон служил в войсках особого назначения. «Казалось, Джона это заинтересовало», – скажет позже Ньютон про своего на тот момент нового приятеля.

«Так вот, он рассказал мне, что у него есть два информатора, Джимми Балджер и Стиви Флемми, – вспоминал Ньютон, – и что они реально интересные парни». Учитывая армейское прошлое Флемми, Коннолли предположил, что у Ньютона «может быть что-то общее с ними».

«Хочешь, я тебя с ними познакомлю?» – спросил Коннолли.

Ньютон подумал: «А почему бы и нет?»

Встреча проходила в доме Уайти около полуночи. Ньютон приехал с Коннолли, который мог передвигаться по Саути с закрытыми глазами. Возможно, по дороге Коннолли рассуждал о том, каким ценным приобретением был Балджер для ФБР, или даже в красках описывал новому слушателю то памятное рандеву на Уолластон-Бич. Вербовка Балджера была поистине легендарным событием в глазах агентов старой школы, и Коннолли нравилось подчеркивать свою главную роль в этом деле.

Джон припарковался за несколько кварталов от нового жилища Балджера, куда он переехал, продав квартиру матери в Олд-Харбор после ее смерти. Оказавшись внутри, Ньютон просто сидел и молчал целый час или даже больше, пока остальные трое говорили о делах, в основном о криминальной семье Анджуло. Потом, по словам Ньютона, «начался просто разговор обо всем». Коннолли, Балджер и Флемми поговорили о «военных темах и прочих вещах». Открыли бутылку вина. Все выпили, включая Балджера: верный знак того, что он был полностью доволен происходящим.

Эта встреча с двумя информаторами стала первой в череде многих других, на которых присутствовал Ньютон. Так Коннолли расширял круг верных ему людей.

К тому времени федеральный агент вернулся в свой старый район. В 1980 году он купил дом на Томас-Парк – улице, расположенной на самой вершине одного из бостонских холмов, – она была гораздо престижнее, чем район Олд-Харбор. Два века назад эти холмы были лишь пастбищами, покрытыми густой травой и продуваемыми всеми ветрами, с которых открывался прекрасный вид на окрестности. Как на этой, так и на всех близлежащих улицах естественный ландшафт тех времен давно заменили длинные вереницы двух- и трехэтажных крытых черепицей домов, построенных друг напротив друга. Жилища образовывали «стену», отделяющую сплоченную общину американских ирландцев. Новый дом агента ФБР был расположен неподалеку и от средней школы Южного Бостона, которая не так давно стала настоящим театром военных действий из-за