Книга Детский сеанс. Долгая счастливая история белорусского игрового кино для детей - Мария Георгиевна Костюкович

– и точно потому, что он офицер, а значит, совершенный пионер: он пробуждает во взрослых волю. Сначала он уговаривает мать серьезно отнестись к желанию сына. Это трудно для нее, и все же она соглашается на собаку, взяв с Таборки воз простых, но связывающих по рукам и ногам обещаний. Впрочем, осуществив свое сюжетное предназначение – предать сына, отняв у него собаку, – мать скоро исчезает. Ее заменяет отец Таборки, вернувшийся из командировки: по милой авторской выдумке родители дежурят в сюжете вахтовым методом. И уже Таборка-старший принимает решение о судьбе собаки, благо директор объясняет ему серьезность увлечений сына. С каким упорством он отстаивает право Таборки на место в мире, где даже родители отказываются слышать сына. Мужское и женское снова причудливо маркированы: женщина сердится и запрещает, мужчина раздумывает и позволяет. Многие советские дети наверняка сохранили именно такие воспоминания о родителях: отсутствующий, но мягкий отец и строгая, всегда сердитая мать. Благополучный финал выделяет фигуру фронтовика-директора уже как пример для подражания. Тема наследования отцам ведется только через его образ, а все другие взрослые в сюжете ее опровергают, и директор сам становится изгоем в фантасмагорическом мире жестоких взрослых людей.

Еще в первых школьных фильмах «Друг мой, Колька!..» и «Доживем до понедельника» и чуть раньше, в фильме «Васек Трубачев и его товарищи» в образе школы проскальзывали приметы армии, директор школы часто изображался фронтовиком или военным в отставке, чтобы контрастом его человечности и черствости учителей, офицерской чести и казарменных школьных порядков обозначить изъяны школы. Директор в фильме «Мы с Вулканом» выполняет более трудную задачу – реабилитирует взрослых в глазах детей, ведь он единственный не отказывает детям во внимании и понимании.

Итак, фильм провально воплощает навязанную взрослым ракурсом тему войны и чуть менее неудачно – тему защиты родины, потому что удачно воплощает более важную детскую тему дружбы и честности и еще больше – неравнодушия. Сюжетам Юрия Яковлева вообще свойственна такая расфокусированность: они вроде бы внешне соблюдают предписанный идеологический канон, только, пользуясь им, излагают более честную и нужную детям историю о дружбе и достоинстве.

Малозаметная военная часть сюжета просвечивает в отдельных сценах намеками, деталями, так неубедительно, что для ее поддержания вплетается финальная песня о мальчишках, играющих в войну, и притворяется военной музыка к фильму, написанная Генрихом Вагнером.

Военная тема вообще никогда не встревала в детские сюжеты настойчивее, чем на стыке 1960-х и 1970-х годов. То ли так остра была идеологическая необходимость приучить детей, не знавших войны, к памяти о ней, то ли болезненно проговаривалось военное детство поколения, которое вошло в творческую силу. Так или иначе, благодаря этому случились незаурядные постановки с удивительным взглядом на идеологическую тему «ребенок на войне».

В 1970 году вышел на экран фильм «Пятерка отважных» в постановке Леонида Мартынюка по сценарию Алеся Осипенко, скромный предшественник еще более скромной детской ленты «Если это случится с тобой» и натужного блокбастера из 2000-х «Мы из будущего», с поправкой на аудиторию и кинематографическую эпоху. «Пятерка отважных» первая воплотила соблазнительную идею рассказать о войне простым увлекательным способом – путешествием во времени – и стала в белорусском кинематографе самой удачной, хоть невнятной и скромной попыткой рассказать детям о войне, такой точной, что даже закадровый и загробный голос экскурсовода звучит в этой истории забавным контрапунктом. Он обозначает противоречие между тем, как было на самом деле, и тем, как об этом обычно рассказывают. Придя в музей войны, пионеры оказываются в военном времени, как его законные жители, а не нарушители временно́го порядка. Их испытание – быть очевидцами оккупации, которая не укладывается в школьное представление о ней. Следовательно, и взрослеть.

Судя по названиям разных вариантов литературного сценария, отличной идее драматурга Алеся Осипенко долго пытались придать внятное приключенческое направление: «Неуловимая пятерка» – «Красные стрелы» – «Тайна штаба «АМАИД» – «Мальчишки». Последнее уж совсем не соответствует сюжету, в котором действует и девочка. В конце концов неуловимая пятерка сделалась отважной, и после неосторожно оброненных в музее слов: «Вот если бы мы там оказались. Представьте: мы впятером перед колонной танков» – именно там и оказалась, впятером перед колонной танков. Все это, разумеется, сила воображения героев, никаких фантастических вольностей – восхититесь силой и подробностью детской фантазии. Здесь скрывается опасная тема всемогущества слова, которое до добра не доведет. Но эти взрослые опасения, как и военный риск, для отважных героев фильма – всего лишь авантюра, немного трудная, но больше захватывающая: «Без опасности войны не бывает». Из-под этой темы, совсем невидимая, снова проглядывает болезненная шестидесятническая тема одержимости войной.

Персонажи фильма «Пятерка отважных»

Славной пятерке, в которой атаманит Кешка в исполнении Раймо Баниониса, младший брат Миши Полякова из более позднего «Кортика», выпадает заманчивый шанс поиграть в настоящую войну. Только оккупация оказывается вовсе не азартной борьбой своих с чужими, а тихим, до внутреннего гуда напряженным сосуществованием. Кажется, что испытания героям подбирали именно по приключенческому принципу зрелищности, и ради этого фильм снимался в местечке Мир и в Мирском замке, где в годы войны находилось гетто. По этому обстоятельству можно довольно точно установить время, в котором оказалась пятерка отважных: первые месяцы войны, когда гетто в Мире уже появилось, но еще находилось не в замке.

Аттракционная зрелищность утонченно намекает на отличные фонды музея Великой Отечественной войны,– они впечатлили школьников даже вопреки унылому гудению экскурсовода (имитированному, кстати, с превосходной точностью, даже со сбивчивой речью, заиканием, повторением слов). Отважной пятерке посчастливилось (сомнительное слово, если говорить о войне, но в этом фильме война – аттракцион, а качество аттракциона определяется полнотой и насыщенностью впечатлений) наблюдать и проживать все возможные военные впечатления, как будто местечко находилось в самом сердце войны. В фильме есть даже обескураживающая сцена разоблачения полицая, который долго притворяется добрым и сочувствующим партизанам, пока не разоблачается, угрожая оружием, по приключенческому закону,– а раненный партизан гипнотизирует его церковным крестом и заставляет изображать забавные сценки. Небывалое авторское остроумие делает эту сцену лучшей сценой разоблачения в белорусском кино, а за ней следует умопомрачительный угон бронемашины и финальная погоня под пулями.

Ровный, спокойный тон, какую-то обыденность и тишину приключениям придает скорее характер режиссера Леонида Мартынюка, к экзальтации не склонного и к азарту, в отличие от персонажей, мало способного. Режиссер предпочитает переводить действия в эмоциональные состояния, нагружать сцены бытовыми подробностями и гасить приключенческий азарт – это вообще авторский прием Мартынюка, его грустный, взятый у шестидесятников способ достичь правдоподобия. Беда многих белорусских постановок – несовпадение темперамента сюжета и его постановщика. Благо, за его спиной персонажи сами затевают войнушку.

Образ войны в «Пятерке отважных» заключается между двумя двоякими персонажами