Книга Самураи. Подлинные истории и легенды - Хироаки Сато
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ее стали спрашивать, Сидзука сказала: «Я – возлюбленная капитана Куро, офицера пятого ранга. Он покинул берег Даймоцу и добрался сюда, где и пробыл пять дней, но, услышав, что монахи ищут его, он переоделся странствующим монахом и исчез. Он дал мне много золота и серебра и отослал меня в Киото вместе с несколькими слугами. Но слуги обокрали меня и бросили среди снегов. Потом я добралась сюда».
Восемнадцатый день. После того, что сказала Сидзука, монахи из Ёсино опять отправились по холмам и долинам, чтобы поймать губернатора Иё. Настоятель храма пожалел Сидзуку и сказал, что позаботится о ней, а потом отошлет в Камакура.
Двадцать второй день. Губернатор Иё выбрался из глубоких снегов Ёсино и добрался до пика Тафу. Он говорил, что сделал это, чтобы вознести молитвы душе Тайсёккана[81]. Затем он добрался до Южного Зала святилища, хранитель которого, монах, называвший себя Дзюдзибо, восхищался губернатором.
Двадцать пятый день. Сегодня господин Ходзё [Токимаса][82] вошел в Киото. Через генерал-губернатора Дадзайфу и Среднего советника [Ёсида Цунэфуса] он передал его величеству сожаления господина второго ранга по поводу мятежа Юкииэ и Ёсицунэ. Поэтому сегодня его величество приняли рекомендации и издали указ о немедленной поимке обоих[83].
Двадцать девятый день. Дзюдзибо с пика Тафу сказал губернатору Иё: «Этот храм небольшой, да и монахов здесь мало, так что вам трудно будет надолго спрятаться здесь. Поэтому я хочу отправить вас в одно местечко у реки Тоцу. Оно затеряно в горах, и люди и лошади не скоро доберутся туда».
Губернатор согласился, что очень обрадовало монаха. Он отослал Ёсицунэ вместе с восемью вооруженными монахами.
Пятнадцатый день, двенадцатый месяц. Из Киото прибыл гонец от господина Ходзё. Он привез подробный рассказ о том, что происходит в столице. Первым делом господин Ходзё конфисковал дома мятежников. Он отдал особые указания, чтобы все, кто сочувствует мятежникам, и особенно те, о чьих замыслах станет известно, не могли бежать… Затем к нему доставили возлюбленную губернатора Иё. Она сказала, что, когда губернатор Иё покидал столицу, намереваясь отправиться в Сайкаи, он взял ее с собой. Она следовала за ним до берега Даймоцу…
Восемнадцатый день, второй месяц [1186]. Прошел слух, что губернатор Иё скрывается на пике Тафу. Это значит, подозревал Ёритомо, что учителя губернатора Токобо Адзари из Курама и Суо Токуго [Сёко] из Нара сочувствовали ему. Он приказал доставить их в Камакура.
Первый день, третий месяц. Сегодня из Киото в Камакура прибыла Сидзука, возлюбленная губернатора Иё, в сопровождении своей матери, Исо-но Дзэндзи.
Шестой день. Тосиканэ и [Тайра-но] Моритока вызвали Сидзуку и спрашивали ее о губернаторе Иё. Она рассказала, что провела несколько дней на горе Ёсино. Когда ей сказали, что ее словам трудно поверить, она уточнила: «На горе есть монастырь. Узнав, что монахи ищут его, губернатор переоделся странствующим монахом и ушел, сказав, что хочет вступить на Большой Пик[84]. Его сопровождал монах из монастыря. Я любила его, и дошла с ним до первого Тории, но тут монах начал бранить меня: “Женщинам запрещено вступать на Пик”. Тогда я отправилась в Киото. Но слуги, что были со мной, ограбили меня и бросили. Так я оказалась в зале Гио».
На вопрос об имени монаха она сказала, что забыла его. В целом то, что она говорила в Киото, очень отличалось от того, что она рассказывала здесь…
Пятнадцатый день. Бывший губернатор Иё Ёсицунэ, опрометчиво появившийся в нескольких местах, вознес молитвы в Большом Святилище [в Исэ]. Он пожертвовал украшенный золотом меч, дабы его чаяния исполнились. Этот меч служил ему во многих сражениях.
Восьмой день, четвертый месяц. Господин второго ранга и его супруга[85] приехали поклониться в святилище Цуругаока. Затем они вызвали на колоннаду Сидзуку, чтобы она исполнила танец для святилища. Соответствующее приказание было дано раньше, но она не явилась, сославшись на болезнь.
Супруга Ёритомо сказала: «Ее участи не позавидуешь, и у нее нет оснований отказываться. Однако она была возлюбленной губернатора Иё, и ей стыдно так скоро появляться на людях. Поэтому-то она неохотно [повинуется вашему приказанию]. Но она – великолепная танцовщица, известная повсюду. Мы приехали в святилище, и она живет неподалеку. Нам будет очень жаль, если мы не увидим ее представления».
В конце концов Ёритомо вновь вызвал Сидзуку, дабы она исполнила танец, восхваляющий милосердие Великого Бодхисаттвы.
Уже перед сценой Сидзука продолжала отказываться, ссылаясь на то, что в последние дни чувствовала себя очень угнетенной, и к тому же не знает, как танцевать. Тем не менее, когда приказ повторили несколько раз, она робко обхватила свое тело белоснежными рукавами и запела Песню Желтого Бамбука. На барабане играл офицер Левого крыла стражи Внешнего дворца [Кудо] Сукэцунэ. Хотя он родился в семье, которая несколько поколений давала миру великих воинов, и жил в пыли, поднимаемой щитами и алебардами, он пел и играл на музыкальных инструментах. Поэтому его и выбрали для этой роли.
Сидзука начала песней:
Ступая по белому снегу пика горы Ёсино,
Он ушел прочь. Я потеряла его!
Затем она спела «прощальную» мелодию, и вновь зазвучала песня:
Сидзу, о, сидзу! Если бы я только могла
Повторить прошлое и вернуть его, как
катушку сидзу![86]
Это было такое великолепное представление перед святилищем, что, наверное, даже пыль дрожала на балках![87] И верхи, и низы были глубоко растроганы.
Однако господин второго ранга сказал: «Любой, кто показывает свое искусство перед сокровищницей святыни Хатимана, должен прежде всего восхвалять славное будущее Канто. Она же, пренебрегая тем, что я приказал, выразила свою тоску по предателю Ёсицунэ и пела прощальные песни. Это возмутительно!»
Его супруга ответила:
«Вы, когда находились в ссылке в провинции Идзу, клялись мне в любви. Но мой отец, господин Ходзё, учитывая время и обстоятельства, запретил мне откликаться на нее. Тем не менее я пошла на ваш зов, бросилась в темноту ночи и, несмотря на страшный ливень, добралась до вас. Потом, когда вы участвовали в сражении при Исибаси, я, оставшись одна на горе Идзу, не зная, живы вы или мертвы, проводила в тревоге дни и ночи и почти лишилась чувств. Моя печаль в те дни
