Книга Хорошие девочки умирают первыми - Кэтрин Фоксфилд

Казалось, будто фигура Шепчущего держала знак зеркального лабиринта, освещенный сотней лампочек. Гигантское облачко с текстом спрашивало: «Кто ты?» Розовый неон шипел и потрескивал во влажном воздухе. Редкостная безвкусица, просто кошмар.

– Истинный вопрос заключается в том, кто вы, мистер Шепчущий? – сказала Ава, тяжело сглотнув.

– Что вы? – пробормотал Ноа, прежде чем открыть дверь.

Они вошли в комнату, полностью увешанную зеркалами и освещенную десятками прожекторов. Зеркальными были даже пол и потолок, и Аве казалось, будто она очутилась в глубине звездного неба. Она плыла сквозь бесконечность, а Вселенная простиралась во все стороны. Ава попыталась убедить себя, что это всего лишь разрисованная дощатая развалюха с подсветкой. Бояться нечего.

Двери со скрипом закрылись.

Имоджен в испуге подскочила и прижала руку к груди.

– Мне это не нравится, – заявила она. – Что-то заперло нас здесь.

– Это ветер. – Ноа дернул дверь, желая продемонстрировать, что она по-прежнему открыта.

– Я все еще думаю, что нам нужно вернуться в клуб, – заметила Имоджен. – Вдруг мы заблудимся и никогда не найдем выхода?

– Положи правую руку на стену и поворачивай только направо, – посоветовала Ава.

– И что, поможет? – пробурчала Джоли.

Ава не обратила на нее внимания. Она вела пальцами по стене в поисках дверных проемов. В лабиринте физически невозможно заблудиться, если каждый раз поворачивать в одном и том же направлении. Конечно, если лабиринт – не бесконечная спираль, спускающаяся прямо в ад. Но Ава сомневалась, что они найдут здесь путь в преисподнюю.

Благодаря ее методу ребята обнаружили три скрытых прохода, видимых, только если смотреть под правильным углом – яркое освещение очень мешало.

– Три двери, – выдохнула Ава, стараясь казаться не такой испуганной. – Мы пойдем вместе или разделимся?

– Клянусь сиськами гиббона, классическая ошибка любого ужастика! – воскликнула Джоли. – Но почему бы и дальше не принимать идиотские решения?

– Ходить всей толпой нет времени, – заявила Эсме, будто не услышала Джоли. – Давайте разобьемся по двое.

Ливия тут же взяла ее за руку.

– Лучшие друзья навсегда.

– Или до тех пор, пока вас не сожрут привидения, – пробормотала Джоли. Она перевела взгляд с Авы на Имоджен и Ноа и дьявольски ухмыльнулась. Она шлепнула Ноа по спине так сильно, что он качнулся вперед. – Ты со мной, боец.

Ноа бросил на Аву полный раскаяния взгляд и пожал плечами. Так Ава осталась в паре с Имоджен. Блестяще. Если ее и правда собирался убить бывший парень, Имоджен – не последняя, кого ей хотелось бы видеть.

– Если найдете Клема, заставьте его вернуться в клуб, – попросила Эсме.

– Но я пацифистка, – возразила Имоджен. – А Ава… это Ава.

Эсме бросила Аве свою импровизированную дубинку.

– Ава крепче, чем кажется, – сказала она. – Но если сомневаетесь, просто пните его по яйцам и позовите остальных.

– Хорошо, давайте встретимся на улице через пятнадцать минут, – предложил Ноа. – И постарайтесь выжить по возможности.

– Спасибо, ободрил. – Джоли шагнула в один из проемов и исчезла.

Дверь Авы и Имоджен вела в комнату с бесконечными арками, освещенными неоновыми лампами. Пол был выложен мозаичной плиткой, которая мешала понять, дверь перед ними или зеркало. Все это место мешало ориентироваться, и Ава за считаные секунды заблудилась. Правой рукой она нащупала стену. Пока она не оторвет пальцы, не сможет потеряться окончательно.

Она вышла из-за угла и оказалась окружена тысячью своих отражений. Она двигалась, а остальные двигались в такт. Только Ава была не одна. Здесь что-то пряталось, она это чувствовала. За ней наблюдали.

Имоджен, спотыкаясь, выбрела из-за угла. Ее блестящее платье истрепалось до такой степени, что Аве не удавалось разобрать, какого оно было цвета. Волосы торчали дыбом, как у куклы Барби, которая давно валялась в ящике с игрушками.

– На что ты пялишься? – спросила Имоджен.

– Тебя жду. Если, конечно, ты не хочешь от меня избавиться и пройти через все это в одиночку.

– Я вообще не хочу туда идти! А что, если мы найдем не Клема, ты об этом подумала? Например, Шепчущего.

– Мы понятия не имеем, существует ли он на самом деле, – возразила Ава.

– Что-то вбивает нам в голову все эти мысли.

Или выносит на поверхность их собственные мрачные идеи. Ава ободряюще улыбнулась Имоджен.

– Нам стоит скорее бояться друг друга, а не монстров из зазеркалья.

– Ты имеешь в виду Клема? – Имоджен со вздохом остановилась. – Мы не знаем, действительно ли он перерезал веревку.

– А как насчет того, что он сказал? Вы все умрете, и я буду Единственным, или как там было?

– Мы все говорили то, о чем сожалеем.

Ава скрестила руки на груди и уставилась на Имоджен, приподняв бровь.

– Ты что, грозилась убить кого-нибудь, а потом сбежала на затопленную ярмарку, как чокнутая?

– М-м-м, не-а. – Она прикусила губу, будто не могла решить, говорить или нет. – Но это место заставляет меня постоянно о чем-то думать. Например, о Рэйчел.

У Авы все скрутило внутри. Она споткнулась о выпиравшую напольную плитку. Ей показалось, что в дальних зеркалах мелькнули голубые огоньки.

– И о чем ты думаешь? – спросила она.

Имоджен остановилась, чтобы рассмотреть в зеркале свои брови.

– Ты пойми, я дружила с Рэйчел с начальной школы. Мы были практически сестрами, и эти отношения с моей стороны требовали огромной ответственности.

– Ответственности?

– Все то время, что я знала Рэйчел, у нее были проблемы с весом.

Ава поморщилась, услышав, как Имоджен выбирает слова.

– У Рэйчел была анорексия, – прокомментировала Ава.

– Да, последние несколько лет. А до этого она была… крупной. – Имоджен покачала головой, словно отгоняя эту мысль. – Но у нее были и другие проблемы. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы справиться с ними.

– Имоджен, это как-то связано с твоей тайной? Потому что если да…

– О нет! – выпалила Имоджен. – Рэйчел – не мой секрет, это глупо. У меня нет тайн. Но иногда я думаю о ней. В последнее время я вспоминаю о том, какие слова хотела бы взять обратно.

– Что за слова?

– Ничего ужасного. Знаешь, некоторые всегда все воспринимают неправильно. Ты пытаешься высказать конструктивную критику, а они принимают ее близко к сердцу. Это ужасно раздражает, да?

– Думаю, в зависимости от того, насколько грубо это звучит, – откликнулась Ава.