Книга Ненавижу и… хочу - Анна Веммер

Нет, кое в чем Лиза, безусловно права. Люди будут шушукаться и шептаться, но они в любом случае будут это делать. Они УЖЕ это делают, с тех пор, как Лиза у меня работает. И мне плевать, потому что если бы я впадал в истерику каждый раз, когда обо мне появлялась новая сплетня, то уже оказался бы в психушке.

Да и Лиза не боится пересудов. Не так, не до первобытного ужаса в глазах и стремительно бледнеющей кожи. Они расстраивают ее, приводят в тоскливое меланхоличное состояние. Но никак не пугают. Нет, дело в чем-то другом, и я понятия не имею, в чем именно.

Стоя в лифте, стремительно несущемся на самый верх, я еще не знаю, что через пару минут получу ответы на все вопросы.

И эти ответы изменят мою жизнь.

Практически на пороге лифта меня встречает Вадим. По его виду сразу понятно: что-то не так. Или наоборот? Кажется, он находится в приятном возбуждении, от нетерпения не может оставаться на месте. При виде меня у него вырывается короткое ругательство.

– Ментовка?! Серьезно?! Как?!

– Не спрашивай. Просто не спрашивай, это настолько тупо, что смешно. Что у тебя? Срочно?

– Я закончил с Герасимовым.

Я весь подбираюсь и чувствую, как внутри нарастает напряжение. Похожие чувства возникают на охоте, когда весь организм подчинен только одному действу: поиску добычи. Ненавижу охоту, но это что-то на уровне инстинктов, не поддающееся пониманию и с трудом поддающееся контролю.

– Нарыл что-то?

– О, да. Я нарыл не что-то, – Вадим сияет, – я нарыл то, что его уничтожит.

Мы запираемся в кабинете, отказавшись от любезного предложения секретарши принести кофе, и я начинаю просматривать папку с бумагами, которую принес Вадим. Под его комментарии я изучаю все: переписки, фотки, банковские операции.

– Вот это доказательства участия Герасимова в отжиме фермерского хозяйства, переписка и его… гм… гонорар за содействие. А вот это помнишь историю с убийством Латыпова?

– Который не хотел отдавать участок за копейки?

– Ага. Тоже наш приятель. А вот это угрозы Герасимова в адрес журналистки. Анонимные, конечно, но зато отправленные с его мыла, доказательства, что оно его – дальше.

– Как ты это достал? – поражаюсь я.

Если отдать все это в правильные руки, какому-нибудь охочему до сенсаций ушлому журналисту, Герасимову конец. За убийство можно и присесть, а уж имея практически признание – тем более. Это не просто какая-то сплетня, это скачанный архив его личных переписок, со всеми логами и метаданными. Фотки, видео, записи звонков. В папке только малая часть того, что есть на жестком диске, который неведомо каким образом раздобыл Вадим.

– Так, – уклончиво отвечает он, – есть кое-какие связи.

Я дохожу до еще одной, самой тонкой, папки.

– Погоди, – говорит друг. – Вот это, Лех, касается тебя. Ты уверен, что хочешь видеть?

Я уже знаю, что внутри. Вряд ли садист, заполучивший себе такую девушку, как Лиза, не запечатлит свои развлечения с ней. Мне неприятна мысль, что Вадик видел, как ей сделали больно, как мучили, издевались. А я знаю, что увидев это уже не смогу остановить себя и не позволить уничтожить Герасимова. Я клялся, что не буду мстить, но это выше моих сил.

Лиза – моя. Моя жена, моя любовь, и пусть между нами все сложно, я не могу спокойно спать, зная, что эта мразь там счастливо улыбается и ебет других баб!

– Да, я уверен.

Однако я ошибся. К Лизе информация Вадима не имеет ровным счетом никакого отношения. Впрочем, скорее всего имеет, конечно, но такого я точно не жду.

«Разберись с Карениными. Сразу с обоими, чтобы не мешались ни тебе, ни мне», – смысл написанного на скриншоте сообщения из мессенджера доходит не сразу.

Я перечитываю его несколько раз, пытаюсь вникнуть в суть. Листаю дальше, и понимаю, что все намного хуже.

– Вот как. Аварию устроил Герасимов.

Аварию, в которой погиб отец и чуть не погиб я. Мысль о том, что она не была случайной долго сидела в мозгу, но доказательств этому не было. Влетевший в нас водитель грузовика умер в больнице, как и отец, а я чудом выкарабкался.

– Там переписка есть с Лизой, – мрачно говорит Вадим. – Вот чем он ее взял.

«Привет, моя дорогая.

Лиза, я правда хотел с тобой по-хорошему, но вы, бабы, бываете такими упертыми дурами, что не оставляете нам выбора. Сегодня в девять вечера я жду тебя в аэропорту, возле бизнес-стойки регистрации на рейс до Мале. Тебе придется пропустить похороны свекра и муженька, а еще оставить кому-нибудь вашего выблядка, но это же лучше, чем заказывать маленький гробик, правда? Не вздумай пойти в ментовку, не успеешь «мяу» сказать, окажешься в весьма неудобном положении и пойдешь по кругу.

Можешь не брать с собой купальник. Я сам решу, что мне нравится на тебе видеть.

И я совершенно серьезен, Лиза. Мне не отказывают».

А дальше были несколько звонков ей, но я так и не смог послушать записи. Несколько раз пытался, но услышав тихое «Алло» от Лизы, выключал плеер. И сейчас сижу, даже не поняв, что Вадим уже давно свалил, отчаявшись получить от меня дальнейшие инструкции.

Итак, один очень влиятельный мудак захотел мою жену. И, чтобы получить ее, а заодно убрать отцовскую фирму с дороги приятелей, устроил аварию, в которой чуть не оставил меня инвалидом, убил отца и почти уничтожил семейный бизнес, который я чудом восстановил.

Запуганная им Лиза бросила семью, отдала ребенка друзьям, и рванула с ним на курорт. Терпела побои, пока не удалось снять их на видео, и тем самым купила себе свободу, а мне, я так полагаю, относительную безопасность.

Я часто спрашивал себя, какой ангел спустился к нам после ухода Лизы и за несколько лет поднял фирму до прежних высот. Конечно, уговорить себя, что после череды неудач получить, наконец, капельку удачи – справедливо и правильно. Но чувство, будто все слишком просто, никак не уходило.

Имя ангелу – Лиза.

Лиза-а-а, Лиза, маленькая глупая девочка. Почему она не попросила помощи?

Ответ очевиден: отец был мертв, я – в больнице в тяжелом состоянии, у нас никогда не было слишком много денег, хотя мы и жили весьма неплохо по средним меркам, она понятия не имела, к кому пойти и что делать, а еще испугалась за Артема. Но Лиза, мать твою, почему не сказала раньше?!

Я не могу больше здесь находиться. Только делаю один звонок, потому что больше выбора для меня не существует. Меня переполняет такая злость, что я убил бы Герасимова голыми руками, и только сын, который не заслуживает остаться без отца, как остался я, останавливает от необдуманного поступка.

Но закрыть глаза и делать вид, что ничего не случилось, я не собираюсь.

– Вадим? Привет. Это я. Пускай в ход все, что нарыл. Утопи этого козла, чтобы захлебнулся в собственном дерьме, и чтобы я о нем больше не слышал. Только о Лизе ни слова.