Книга Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке - Макс Ронге

Такое отношение к положению дел пражского штатгальтера должно было заставить руководство страны задуматься. Однако этого не произошло. Отвечавший перед монархией за эти вопросы князь фон Тун[164] даже не обратил внимания на то, что депутат Масарик вскоре отправил свою жену в Лондон и сопровождал ее в поездке аж до Роттердама, представлявшего в то время настоящее осиное шпионское гнездо, открыто работавшее на Антанту. Такому удивляться не приходилось, ведь еще раньше князь передал сведения о России в руки злейшему врагу монархии доктору Прайсу, о чем и доложил 3 августа 1914 года министру внутренних дел!

За границей же чехи вообще занимали явно враждебную позицию в отношении Австро-Венгрии. Тем не менее вначале наша цензура ограничивалась просмотром лишь тех писем, которые посылались из нейтральных стран подозрительным адресатам или отправлялись туда с этих адресов, но потом мы убедились, что во враждебные страны соответствующие сведения могли доставлять и не внушавшие подозрения отправители чешской национальности. И не только.

Поэтому в начале октября была установлена цензура всей заграничной корреспонденции, и картина полностью прояснилась — оставалось только удивляться изобилию оскорблений в адрес Франца-Иосифа, призывов к государственной измене и сообщений явно абсурдного характера, содержавшихся в письмах, посылавшихся чехами из-за границы, главным образом из Америки. В ответ чехи, жившие в Австрии, в своей корреспонденции, конечно, не могли себе позволить рисовать мрачные картины, характеризующие внутреннее положение страны, однако это не означало отсутствие у них таких мыслей.

В частности, в письме некоего Венцеля Орта, посланном из Швейцарии в адрес уже упоминавшегося ранее Клофача, еще в начале сентября 1914 года сообщалось, что чехи в Швейцарии вынашивают планы возвращения в подходящий момент в Богемию с оружием в руках. Подобная очевидная связь депутата рейхсрата с известным анархистом, занимавшимся контрабандой сахаром, Ортом[165] наконец-то дала возможность получить долгожданный ордер на проведение обыска в жилище Клофача, в котором были обнаружены доказательства его разветвленных связей с Россией, Сербией и Болгарией. Среди прочего сыщики обнаружили и письмо некоего Александра Мазека, написанное в августе 1913 года, из которого стало ясно, что Клофач шпионил против монархии в пользу России. Тем не менее пражский дивизионный трибунал ландвера ограничился лишь возбуждением длительного расследования, которое не сдвинулось с мертвой точки в течение полутора лет.

Настроения, царившие в стране, естественно, отражались на войсках — в критические моменты целые чешские воинские части прекращали сопротивление, а в плен попадало подозрительно большое число абсолютно здоровых чешских солдат. Конечно, противники использовали такие настроения и подчеркнуто хорошим обращением с чешскими военнопленными побуждали к сдаче в плен других солдат.

Более того, русские формировали даже чешские национальные дружины, так называемые «гуситские легионы», что не могло не отразиться на увеличении числа перебежчиков. В этой связи примечательным являлось и то, что неблагоприятные сведения с театра военных действий часто были известны чешским кругам в Праге на четыре дня раньше их официального объявления.

В общем, о действительном настроении части чешского населения нельзя было судить по эпизодическим демонстрациям лояльности по отношению к Австро-Венгрии.

В районах боевых действий в Моравии и Силезии, конечно, действовали законы военного времени. Тем не менее здесь с приближением русских особенно решительно проявлялись антигосударственные настроения, за что военнополевые суды вынесли 22 обвинительных приговора, в том числе пять человек были приговорены к смертной казни. Кроме того, до конца 1914 года к суду было привлечено еще 38 человек.

Потеря в условиях изоляции большей части Галиции не только лишила монархию важного источника продовольствия, но привела к тому, что страну наводнили беженцы. Необходимость их размещения, а также решения вопросов, связанных с интернированными лицами, да к тому же быстро растущее количество пленных, создали для органов военного надзора немало серьезных забот — потребовалось строительство целых барачных городов, чтобы навести порядок и ликвидировать возникший хаос.

При этом беженцев необходимо было держать под особо усиленным наблюдением, ведь среди них могли оказаться русские посланцы для осуществления шпионажа или для связи с военнопленными, а также агентами. Требовалось, как говорится, отделить зерна от плевел. Однако без ошибок не обошлось, и нам приходилось проверять, насколько на самом деле подозрения во враждебной деятельности соответствуют действительности. Невиновных и несправедливо интернированных, конечно, отпускали.

Точно так же поступали и со многими людьми, подозреваемыми в шпионаже. Таких на территории империи до конца года было выявлено от восьмисот до девятисот человек. Что же касается шпионов, арестованных на театре военных действий и там же подвергнутых наказаниям, то сейчас установить их число невозможно. Гражданскими же и военно-полевыми судами внутри страны было вынесено 97 приговоров, а поскольку обстановка требовала при доказанной вине строгих наказаний, то нет ничего удивительного в том, что три четверти из них закончились вынесением смертных приговоров.

Благодаря анонимному сообщению в конце ноября 1914 года была раскрыта злостная шпионская афера, в которой оказался замешан советник земельного правительства доктор Эдуард Рамбусек в Зальцбурге, живший, по всей вероятности, на российские деньги в неслыханной роскоши вместе со своей подругой, выдававшей себя сначала за русскую, затем за француженку, а в конечном счете за венгерку. Однако Рамбусек каким-то непостижимым образом не только уцелел, но и на протяжении всей войны оставался на своем посту, присвоив в общей сложности шесть миллионов крон, предназначавшихся для закупки продовольствия. Лишь его бесславный конец, когда он покончил жизнь самоубийством, и откровения доктора Эдуарда Бене, которого Рамбусек считал главным источником получаемой им информации, напомнили об этой печальной афере, которую в принципе можно было предотвратить.