Книга Монстр из-под кровати - Елена Кароль

— Почему?

— Че? — смешался гном, едва не сбившись с шага.

— Почему ты мне помогаешь?

— Не тебе, — неохотно ответил Варт, но взгляда не отвел, даже когда маг грозно нахмурился. — Золотке твоей. Жалко девку, пропадет же почем зря, я этих следаков знаю — им бы лишь че на добрых людей повесить. А она мне еще в Райтуше приглянулась. Ты-то тот еще ушлый тип, усе на морде написано, выхрь свидетель, а она… — Не сумев подобрать верное определение Злате, гном шумно вздохнул и махнул рукой. — Хорошая она, кароч. Как самоцветик редчайший, как самородочек. И ваще! Ты че, во мне сомневаешьси?!

— Я сомневаюсь во всех, — холодно отчеканил маг, и уже перед самым входом в таверну тихо, словно самому себе, добавил: — Кроме Златы.

Первая моя ночь в камере прошла на удивление спокойно. Условия не самые жуткие, тепло, да и я вчера так вымоталась, что спала практически без задних ног. Когда проснулась, не сразу поняла, где нахожусь, а вязкий полумрак не способствовал осмотру, но услужливая память почти сразу расставила все по своим местам.

Меня задержали по подозрению в тройном убийстве. И что примечательно, не вчерашнем, а предыдущем. Вздохнув над тем, как изворотлива судьба, села и первым делом постаралась угомонить трясущийся хвост. Разумные мысли в голову не шли, а истеричные я стоически прогоняла прочь. Нет уж! Не сдамся! И пускай вчера нас всех застали врасплох, сегодня у них подобное уже не получится.

Внимательно рассматривая маленькую одиночную камеру два на три метра из грубо обтесанного камня, где из всех удобств соломенный матрас на небольшом возвышении и подозрительное ведро в сомнительного вида пятнах, прикидывала свои шансы. С одной стороны, они приличные: то, в чем меня обвиняют, я не совершала. С другой — ужасные, потому что, как ни крути, а я пособница настоящего убийцы. К тому же у меня нет никаких доказательств, что предыдущие трупы при жизни были теми еще отморозками, и Тигран не нападал, а защищался.

Да по факту у меня вообще ничего нет! Ни здравых мыслей, как вести себя правильно, ни надежд на скорейший благополучный исход.

В колледже мы целый семестр изучали право, но по большей части лекции были общего плана. Нам рассказывали, чем занимаются те или иные государственные органы, кто ловит преступников, куда их помещают и какое обычно наказание следует за тот или иной проступок. Преподаватель в общих чертах рассказывал о судах, судьях, адвокатах и прокурорах, следователях и свидетелях, понятых и даче ложных показаний. В то время мне это казалось каким-то далеким, с чем я вряд ли когда-то столкнусь, но в отличие от многих моих однокурсниц я заставляла себя вникать даже в эти крохи информации.

А все потому, что я полукровка. Та, кто виновата априори.

Не думаю, что отец точно знал, говоря: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся», что однажды со мной произойдет именно это, но именно сейчас его слова попали в точку. Ну и что я могу, кроме как паниковать и злиться на судьбу? По идее, требовать адвоката, но хорошие стоят дорого, а бесплатные, предоставляемые государством, бесполезны. Это как запертая на замок калитка при отсутствующем заборе: вроде бы как защищает, но это иллюзия. Еще можно согласиться на «сеанс правды», который подтвердит, что я никого не убивала. Но опять же: эликсир стоит дорого, а вопросы мне будут задавать разные, в том числе те, на которые лучше не отвечать. Да и побочные эффекты у него не самые приятные: тошнота, сонливость, потеря ориентации на весьма длительный срок.

И что в итоге? А в итоге ровным счетом ничего: я вроде как невиновна, но мне есть что скрывать, и если следствие копнет чуть глубже и удачнее, то одно обвинение сменит другое, я точно окажусь на скамье подсудимых, и все закончится реальным сроком.

И, казалось бы, унывать не в моих правилах, но сейчас я не видела даже намека на благополучный исход. Я одна в чужом городе, без денег, без связей. У меня самой нет должной подготовки, чтобы даже просто грамотно отвечать на каверзные вопросы следователя (а я уверена, они будут непременно каверзными), и ко всему прочему я уже голодна так, что скоро сама соглашусь с обвинением, лишь бы меня покормили! Немного увлеклась, но есть я действительно хотела ужасно.

Кроме еды хотелось умыться, в туалет и просто привести себя в порядок, но стоило только перевести взгляд на решетку, которая заменяла одну из стен, как все мысли о естественных потребностях отходили на задний план. Ни отдельной комнатки, ни ширмы, в конце концов! Да я со стыда сгорю, если вдруг кто-то мимо пройдет в самый ответственный момент!

Нет, к такому жизнь меня не готовила.

И я терпела.

Крохотное зарешеченное окошко под самым потолком пропускало самый минимум света, не позволяя точно определить время, и оно растягивалось в бесконечность. Бездействие стражей, которые, казалось, вообще забыли обо мне, нервировало, тишина давила, от голода крутило кишки, так что когда вдали послышалось сначала лязганье ключей, а затем с противным скрипом открылась дверь, я была готова почти ко всему.

Почти.

— А я таки вам говорю, что вы не правы, многоуважаемый сэр, — снисходительно заявил кто-то, кого я еще не видела со своего места. — Господин Бирнхольд не вчера родился, господин Бирнхольд свои права знает. А вам, многоуважаемый сэр, если планируете и дальше числиться следователем управления, не мешало бы ознакомиться хотя бы с кодексом гражданских прав. Хотя бы!

Ему что-то ответили, но настолько невнятно, что я не различила, а затем и вовсе смешалась, увидев перед собой визитеров: вчерашнего следователя Шипса, вновь одетого с иголочки, и незнакомого гнома, выглядящего так, словно он только что сошел с глянцевой обложки журнала. И если на раздраженного Шипса, прожигающего меня злым взглядом, я постаралась вообще не смотреть, то гнома рассматривала с нескрываемым удивлением. Низенький, пухлый, в серых отутюженных брюках в крупную клетку, белоснежной рубашке и модном в этом сезоне жилете с шитьем. Из нагрудного кармашка выглядывала золотая цепочка часов, а в правом глазу поблескивал монокль в золотой оправе. В бороде три затейливо заплетенные косички, в руке палисандровая трость с резным набалдашником в форме головы то ли дракона, то ли виверны. А в глазах — океан любви ко мне.

Последнее вызвало откровенное опасение, и поэтому я не только не встала, а, наоборот, прижалась к матрасу попой поплотнее.

— Я верно понимаю, что моя подопечная находится здесь со вчерашнего вечера? — обманчиво ласково поинтересовался гном у следователя, и тот, недовольно стиснув зубы, коротко кивнул, а я навострила уши. — Без еды, должного уединения и надлежащих удобств?

Шипс отчетливо скрипнул зубами и снова кивнул, при этом почему-то именно меня прожигая злобным взглядом.

— Многоуважаемый сэр, — гном улыбнулся широко, но мне почудилось в этом куда больше кровожадности, чем если бы он шумел и ругался, — потрудитесь сию секунду подготовить для моей подопечной все, что предписано законом, пока я не обратился в вышестоящие инстанции с жалобой о вашей предумышленной халатности, а я, с вашего позволения, побеседую с юной леди с глазу на глаз. В рамках закона конечно же.