Книга Таун Даун - Владимир Лорченков

Все обступили несчастного засранца. Тот только и делает, что головой крутит. Еще бы! Пролежал человек пару сотен лет в могиле, а его оттуда вытаскивают, чтобы узнать перспективы движения за независимость Квебека. А ему, собственно, какая разница? Но, несмотря на почтенный возраст призрака, боевой дух и мужскую хватку труп не утратил! Заглядывается на попку Лаврил, на сиськи Джудит… Явно возбужден! Вещает, что перспективы независимости Квебека – самые радужные, что Джудит умрет в сто пять лет во сне, без мучений. Предсказывает Сэму большое богатство, Брату-Бобру – повышение уровня подземных вод в пригородах Монреаля. Малышу Дауну предрекает долгую и счастливую семейную жизнь. Лаврил Авин ждет, по его словам, Нобелевская премия по литературе. Как за что? А тексты песен?! Всем обещает горы – золотые и медные, серебряные и хрустальные… Единственный, кому господин Картье отказывается предречь будущее, – это я. Он смотрит сквозь меня, не останавливает взгляд. Что-то не так здесь! Ловлю тихонечко мудака за руку, когда в зале уже гасят свечи и начинается самая веселая часть вечеринки. Предлагаю уединиться. Нет, он не так меня понял! Просто поговорить… Спрашиваю: что же особенного он про меня знает? Картье жмется, не хочет говорить. Все, на что его хватает, – дать мне совет. Держаться Малыша Дауна. Ну и что это за предсказание? Увы, больше мне добиться от призрака Жака Картье не удается ничего. Мерзавец просто тает! Вот он был, и вот его нет! В моих руках остается только камзол и идиотская шляпа с пером. Ну что же. Я надеваю их и возвращаюсь в зал, где градус веселья достигает точки некоторого кипения. Пора действовать! Деньги собраны, спиритический сеанс с Жаком Картье проведен. Осталась деталь. Le cérise sur le gateau[85]. Мы, веселясь от души, привязываем собачку Лаврил Авин, таксу несчастную, к огромному светильнику посреди стола, гасим везде свет… Наконец, Малыш Даун бросает собачке кусок мяса. Та не реагирует! В чем дело?! Многие уже простыни поскидывали, в полную боевую готовность себя привели! Тут все дело в том, стесняясь, признается Лаврил, что собачка ее в жизни сырого мяса не жрала. Только сухой корм… Глобализация! Даже животным мозги переплавили, даже таксам! Теперь и собаки в «Макдоналдсе» жрут. Делать нечего. Приносим мешок сухого корма… плохо пахнущего… как дерьмо пахнет. Да это дерьмо и есть! Высушенное просто, нарезанное красиво, в форме косточек, еще и разукрашенное в розовое почему-то. Насыпаем таксе дорожку. Несчастная тварь бросается за своим сухим дерьмом так, будто в дорожку кокаина подсыпали. С энтузиазмом! Светильник опрокидывается, свет гаснет. Понеслась!

* * *

Главным сюрпризом, который Лаврил сделала нам всем, оказалась, конечно, она. Хотя сучка была влюблена в Малыша Дауна по уши – чуть островатые, на эльфийский манер… я все пытался понять, как это произошло, пока мне не объяснили, что дело в специальной операции, такие нынче модно делать… вот оно что! – она все же ясно понимала, что путь к сердцу ее возлюбленного лежит через ширинки его друзей. В первую очередь друга Vladimir. Зови меня просто хозяин, сладкая, сказал я ей, пока Лаврил ползала у меня в коленях, собирая несуществующий жемчуг. И хотя лет ей было уже под тридцать, ляжки ее все равно оказались спелыми, полными. Я надавил на них, и из щели Аврил посыпалась спелая пшеница. А за ней и ячмень, и полба, даже несколько караваев мамалыги скаканули на стол, прежде чем я занял место, освободившееся от рога изобилия, который певичка-миллионерша носила в себе. Оплодотвори меня, гудело ее естество. Манда Лаврил издавала утробные возгласы, как приговоренный к смерти преступник, которому завязали рот. Она напряженно рычала, словно вулкан перед взрывом. Поначалу мне показалось, что это мне показалось… Но нет! Стоило присунуть сучке поглубже, как она заюлила подо мной юлой, завертелась веретеном и затряслась неглубокой и оттого вдвойне приятной трясиной. Кончи в меня, сказала она мне на ухо, прикусив его острыми (тоже следы операции) зубами. Я люблю Малыша Дауна, но боюсь рожать больного ребенка, процедила она мне в уши фразу, словно чай с остатками заварки в ситечко. Спусти в меня. Давай, герой. Я приподнялся на локтях и стал забивать, словно в последний раз. Старался думать о чем-то постороннем… не люблю кончать быстро… люблю измотать женщину, вывернуть ее наизнанку. Души это тоже касается! В зале в это время творится настоящий кавардак. На сцене – та поднялась в углу, – отплясывают сразу двадцать две женщины в форме канадской хоккейной команды «Канадиен». У каждой во рту – судейский свисток, стилизованный под фаллос. Девчонки, выплясывая, лихо задирают ноги и каждый раз свистят. Щеки их надуты, глаза блестят… Перед сценой из взволнованных участников вечеринки конферансье выстроил очередь… Ба, да это же мэр Монреаля! Толстячок пронюхал про наше движение и решил, не теряя времени, присоединиться, пока поезд не ушел. Решил – раз сама Лаврил Авин в партию вступила, значит, движение и в самом деле популярно, набирает силу! Он выдает желающим маску хоккейного вратаря и клюшку. Когда насчитывается столько же добровольцев, сколько и девчонок на сцене, Докер свистит и выпускает на сцену мужиков. Те расхватывают визжащих баб. Какая феерия! «Канадиен» трахают «Канадиен» на их собственном поле, комментирует откуда-то из будки ведущий спортивных передач. У многих мужчин на лице уныние. Еще бы! В проститутках, нанятых для вечеринки, некоторые узнали своих супруг. Один только Богдан доволен. Наконец-то его депрессивный взгляд на мир, его женоненавистничество находят свое подтверждение. К тому же своей благоверной он среди блядей не нашел. Более того! Та стала девственницей! Поехала за границу… скажем, в Израиль… и сделала там себе соответствующую операцию. Вот и она в углу, Наденька. Стоит, смущенная, в белом платье, теребит в руках платочек. Но это она зря. Руки выдают возраст. Иногда даже преувеличивают. Так, мои дрожащие и местами разбитые кисти соответствуют годам шестидесяти, не меньше. Старик я! Но внизу еще хоть куда, вот и Лаврилка подтвердит. Стонет, ухает, раскачивается. В задницу мне вцепилась, боится выпустить. Ждет, значит, полного заряда в борта бригантины. Пали!!! Дым развеивается, порох оказывается сухим настолько, что облака гари висят час, не меньше. Но когда все же ветер срывает с нас покрывала пахнущего горелым тумана, я вижу, что на сцене уже мир и порядок. В смысле, все вставили друг другу. Каждый «Канадиен» насадил другого «Канадиена», и так по кругу, и над всем этим порхает на веревочках, как бог из машины, еще один важный приглашенный гость. Лидер либерально-нео-демо-центрической партии Канады Джастин Тюрдо. Настоящий образец демократии. Слепок народной воли. Сгусток свободомыслия. Сын премьер-министра Канады и внук премьер-министра Канады, зять казначея Канады и шурин главного прокурора Канады. А вы говорите, третий мир, первый мир… Мир одинаков! В нем правят династии, им рулят Тюрдо. Наш, впрочем, бедняжка, сейчас занят кое-чем поинтереснее. Он трахает на столе девчонку, у которой на голове маска оленя карибу. Хотя… постойте! Да это же настоящая голова настоящего оленя карибу. По груди Тюрдо, который напялил и себе на башку это развлечение мясника, течет кровь, сосуды подсохшие болтаются. Ай да затейник! Но как я понял, что под маской оленя карибу скрывается сам Тюрдо, спрашивает меня Лаврил, которую я уже перевернул и жарю, заставляя рассказывать, как и кто трахал ее в школе. Все просто… Очень! Парень даже в такой ответственный момент раздавал визитки своей партии с призывом голосовать за него. Всеобщее голосование на носу! Девятое, знаете, сентября 2015 года. Лаврил, укусив подушку, мычит про то, как ее в спортзале вся баскетбольная команда вы… в смысле, что Тюрдо пригласили на вечеринку знакомые знакомых. Его присутствие тут неофициально. Скажем, политик страхуется. Если у нашего движения выгорит и у Тюрдо окажется поддержка, подходящая для формирования каби… глубже! глубже, мать твою!.. кабинета министров, то он воспользуется своим фактом прису… присунь, присунь!.. присутствия здесь. Сыграет на чувствах индепандистов. Если поддержки не будет, Тюрдо присоединяется к вооруженной борьбе. В конце концов, его отец был сторонником независимости Квебека. Патриот французского языка… литературы… он даже маркиза Де Сада читал, сыну, вслух. Разве не видно? В общем, присутствие Тюрдо – хороший знак, отличный. Вижу, и Каролин с Максимом это воодушевило. Вообще, начинаю каким-то краешком своего «я» – маленькой областью сознания – верить в то, что идея с Движением за Независимость Квебека не такая уж и безумная. Что есть в ней рациональное начало. Перспективы! Но потом отгоняю от себя эти мысли. Это все из-за алкоголя! Выпиваешь пол-литра крепкого и начинаешь любить весь мир. К черту, к черту. В Альберту! В Саскичеван! Это ведь даже хуже еще, чем к черту. В аду хотя бы тепло, хотя бы снега нет… Одни только сковородки да пламя. У нас тут, в доме Лаврил Авин, ничуть не прохладнее. Мы стараемся! Вся сцена стонет, движется. Сумасшедшая мозаика, кусочки которой ожили и перемешались. В зале вижу Виталика-засранца. Парень счастлив. Наконец-то он получит кусочек манды, и это будет не та старая добрая манда, к которой он уже привык… манда жены… нет, увольте! Речь идет о свежатине! Так что Виталик достает свой уд и отважно бросается в гущу приглашенных. Все бы ничего, только он объелся пирожками во время банкета. Вина перепил. Конечно, с яблоками! Он ведь так любит яблочки… Пивком их отлакировал. Так что Виталик, с удом наперевес, несется через весь зал в уборную. Там опорожняется. И еще. И еще. Шум, крики, стоны. Во избежание техногенных катастроф запираем Виталика в туалете на ночь. А ему уже все равно! Он облегчился, у него вид человека, познавшего нирвану. Сансару… Или как там это дерьмо называется, когда сытые москвичи на деньги от распроданных бабушкиных квартир оседают на индийском Гоа и принимают перемену климата умеренно-континентального на тропический за познание абсолюта. Харе Рама, харе Кришна. Уймись, засранец! Но в зале бьют в барабаны, слышно ритмичное пение. Это девчонки-шлюшки из команды «Канадиен» встали в круг и чего-то выплясывают. Хм, как странно… Подползаем с Лаврил к сцене. Как подползаем?.. Это я несу ее на руках, тазом своим подбрасывая, бедняжка с ума сходит. Какие у меня сильные руки… какой я весь мужественный. И серьга в ухе моем ее с ума сводит! Она не первая, она не первая… Так что я внимания на комплименты Лаврил не обращаю, продолжаю ее обрабатывать. Кружусь у сцены. Там, посреди круга из шлюшек, возникает из ниоткуда огромный торт. На нем – гигантский красный лист. Что-то он мне напоминает… Да это же символ Канады! Или герб? Или флаг? Ну что-то в этом роде. Торт состоит из тридцати двух ярусов, каждый должен символизировать, поясняет в микрофон конферансье Дени Докер, провинцию Канады. На самом деле провинций в Канаде намного меньше. Сколько именно, никто вспомнить не может. Но повар, конечно, оказался из иммигрантов. Нанять собирались местного… Даже грант на это выделили! Программа помощи молодым специалистам-кулинарам в рамках программы помощи молодым кулинарам от Монреальского совета по искусствам. Жрать – это ведь тоже искусство! Провели конкурс, дали объявления. На логистику и осуществление программы оказалось запланировано двадцать тысяч долларов. Их освоили как надо! Мэр Докер приветствовал со сцены (одна из шлюшек «Канадиен» ему яйца в это время вылизывала) участников и руководителей проекта. Увы, выйти они не смогли. Тоже заняты – у кого член во рту был, у кого в чьей-то заднице. Так или иначе, а повара нашли. Им оказался молодой и блестящий франкоканадский специалист. Тот, по подряду, сдал место компании своих друзей. Те нашли какого-то молдаванина, который в Канаде уже десять лет мыкается. Само собой, хозяина компании по перевозкам! Это звено цепи не последнее, нет… У молдаванина нашлись знакомые, у которых приезжал в Канаду знакомый. Свежий, новенький иммигрант. Его и устроили готовить торт! За восемь долларов тридцать центов в час, минус налоги и без перерыва на обед. Пятнадцать часов в день. Разумеется, бедолага не знал, сколько провинций в Канаде. Он вообще не подозревал, что попал в Канаду! Те ребята, которые продали ему документы еще дома, на родине, сказали, что он выиграл «грин-карт» и полетит в Америку. Вот прямо сейчас! Он и полетел! До сих пор думал, что живет в США! Поэтому и ярусов в торте хотел сделать, сколько в США штатов. Беда лишь, что он не знал, сколько в США штатов… Ну приблизительно только. Вот и получилось тридцать два, а не пятьдесят один… или пятьдесят два? Кто знает! Мы же не в США живем, мы в Канаде. Торт получился сырой, и крем чересчур жирный, те, кто ели, позже жаловались. Я не пробовал. А кто ел? Конечно, Виталик-засранец! Он из туалета попросил, глухо стеная, кусочек принести ему. Небольшой, на пару килограммов. Сожрал и сразу же снова обосрался! Еще Солнцеед кушал… Объяснил это тем, что в торте нет мяса и, стало быть, страданий живых существ, конвертированных в калории. Это, конечно, наглое лицемерие. Все мы знали, что страданий живого существа в торте – хоть отбавляй. Тонна! Речь, разумеется, шла о поваре… Тот, новичок, всего две недели в Канаде проживший, с ужасом косился на нас, дрожал, чуть не плакал. Мы налили ему виски, никто ничего не объяснял. Канада сама разъяснит! Она как лагерь, там все быстро понимаешь. Торт вертелся на сцене, весь в бенгальских огнях… Я подбрасывал на руках Лаврилку, гадая, куда делся засранец Малыш Даун и почему, собственно, я должен трахать его девку, работать за него!.. – и присматривал за приглашенными грузчиками. Вот молдаванин Корнел – еще один молдаванин! я обречен покровительствовать молдаванам, после смерти я вознесусь и буду оттуда святым молдаван… – в розовом свитере и брюках с высоким поясом, привет из 80-х! Он, не веря глазам своим, щупает шлюху. Корнел приехал два дня назад. В Молдавии он учился на учителя информатики, и когда закончил учебу, стал учить других студентов, которые захотели стать учителями информатики. Так прошли первые тридцать лет его жизни, инкубационный период… Жил он в общежитии. Постепенно в комнате появлялись люди: жена, двое детей. Туалет был общим на этаже. И душ тоже. В Канаде Корнел получил детское пособие и снял квартиру со скрипучими полами, своим унитазом и ванной. Вышел на погрузки и заработал сто долларов за день. Добрые напарники ему попались. Мы! Так что в Канаде Корнел обосрался от радости. Буквально! Шел за мной, нес стул… как вдруг со стоном присел и стал беспомощно озираться. Что, что такое, друг мой, поинтересовался я. Ох, господин Владимир, сказал со стоном Корнел. Я обосрался. Как? Почему? в чем дело? – спросил я, пинком поднимая Корнела со ступенек – над нами стоял хозяин квартиры, араб, следовало суетиться перед ним, даже и с обосранными штанами… Обосрался, виновато повторил Корнел и продолжил свой спуск со стулом в руках и дерьмом в штанах. Что-то не то съел? Перемена климата? Стресс от переезда? Нет! Обосрался от радости, – признался перед нами Корнел. От счастья. Никогда он не жил так хорошо, как здесь, в Канаде… Господи, благослови кленовый лист! И бобров, и синие небеса Квебека, и консервативное правительство Хапрера. Но время славословий еще не пришло! Так что мы дали возможность бедняге переодеться в грузовике и продолжили сносить вещи по узкой винтовой лестнице… скорбный путь египетских рабов, возводящих пирамиду Его Солнечного Величества Капитала, – изредка перекликиваясь. Отрывочные фразы… хрипы… мат… И Корнел, не верящий своим глазам, счастью своему. Он тут поел досыта впервые в жизни! В Молдавии приходилось экономить. Жаться… Все свободные средства шли на иммиграцию. Пять тысяч долларов потратил Корнел на то, чтобы уехать! Привезти сюда свою жену, деток. Снять им отдельный унитаз. Да, пока один на четыре сраки. Но это лучше, чем на сто срак, как было в общежитии! Да и чудеса продолжаются, добрый самаритянин Владимир взял Корнела на вечеринку канадцев. Смысл происходящего от Корнела ускользает, ведь он не знает французского языка. Да и зачем?! В Канаде столько молдаван – все говорят по-румынски. Ну кроме русских долбоебов, которые так и не удосужились выучить этот замечательный язык. Например, меня! Где-то в ногах Виталика другой грузчик путается с упитанной квачкой из министерства здоровья, в свободное время она сочиняет стихи, вот и оказалась на вечеринке, организованной Максимом, а дальше уж по накатанной завербовали. Зовут его, кажется, Саша. Он или шурин Игоря, или его деверь, а может, они брат и сестра. Система родственных связей у молдаван весьма запутана и непрозрачна. Саша – большой поклонник «Мерседесов». Он даже свой старенький «мерс» оттюнинговал так, чтобы, когда дверь открывается, она оставляла на асфальте тень в виде символа «Мерседеса». Настоящий безумец! Люблю таких… С Сашей работал еще один бедолага, Сергей… Почему-то единственный, чью фамилию я запомнил. Сергей Лысов. Он лысел и поэтому старательно начесывал челку. У Лысова было три жены, он сходился с четвертой и работал на перевозках вот уже пятый год. Поэтому он кусался! Кусал клиентов, коллег, жен… От тяжестей одно из его яиц ужасно распухло, стало огромным, как яйцо сказочной птицы Рух. Сергей пошел в поликлинику. Там его приняли хорошо, душевно обслужили. Записали на прием к врачу через два месяца. Когда срок ожидания истек, яйцо Сергея увеличилось на пять сантиметров в диаметре, мешало ходить, следовало что-то предпринять, срочно! Грузчики привезли Сергея в поликлинику на одеяле – вынесли из грузовика, словно Клеопатру… Клеопатру с большим волосатым яйцом, конечно… Врач обследовала, повертела в руках. Серега стонал… Врач вынесла вердикт: нужно уточняющее обследование. Рандеву назначили через три месяца. Надо потерпеть! Медицина в Квебеке бесплатная! Есть, конечно, и платная. Намного быстрее. Скажем – две… три недели между приемами врача. Но бесплатная – такая же качественная. Кому не нравится, до свидания. Чемодан – вокзал – СССР! Сергей мужественно ждал еще три месяца. Яйцо выросло до метра в диаметре! Оно катилось за Сергеем, когда тот выходил на погрузки, – разумеется, он работал!.. куда прикажете деться-то?.. – оно звенело и издавало хрустально-чистый звук. Мы предполагали, что в яйце у Сергея кто-то живет. Какое-то чудище! Но все попытки выяснить истину, посветить фонариком и попробовать понять, есть ли под кожицей что-то живое, не увенчались успехом. На втором рандеву врачи выяснили, что у Сергея какая-то проблема, связанная с поднятием тяжестей. Не нужно поднимать ничего тяжелого! В этом все дело! Вот для такого невероятного открытия им и потребовалось мариновать Сергея и его яйцо почти полгода. Диагноз был неутешителен. Главное, очевиден! Бросить работу Лысов не мог, так что ему пришлось пойти на крайние меры. Привлекли к делу Солнцееда как большого специалиста в вопросе. Тот принес бритвы… лезвия… чайничек для кипячения воды в специальном ауроаутентичнокармическом излучении. Заставил Сергея поститься перед операцией несколько дней. И оттяпал яйцо! Сейчас на этом месте у Сереги – мячик от тенниса, заботливо выкрашенный его четвертой женой, девчонкой из Казахстана, в розовый цвет. Она перестаралась! Чересчур розовым, ненатуральным даже!.. получилось искусственное яйцо Сергея. Кроме того, когда он старается на бабе – а именно это сейчас и происходит, он вовсю охаживает шлюху в экипировке хоккейного защитника – мячик бьется о женскую промежность с характерным звуком. Ощущение, будто на матче «Ролан Гарос» присутствуешь! Шлеп-шлеп ко корту. Да еще и баба стонет! Точно, теннисный матч! Но Сергея это не останавливает. Он долбит и долбит. Мстит за все пять лет унижений. Он нервно воспринял Канаду. В Молдавии-то парень инженером работал! Читай, ничего не делал и пил коньяк на рынке по соседству с офисом в обед. Ну или с утра, если в прошлый обед вовремя не остановился. В Канаде пришлось трудиться! Клиенты не считали Сергея за человека… можно подумать, кого-то еще считали!.. – и это его выводило из равновесия. Мучило! Как артист, не нашедший признания, страдал грузчик Сергей в Канаде. Все пришло к тому, что его перестали звать на погрузки. Работа кончилась, и яйцо сдулось! Оно хранилось в специальном сундуке, конечно. Сергей не смог выбросить его на мусорку вот так просто, расстаться с частичкой самого себя. Яйцо сдулось! Оставалось пришить его обратно. Но тут вмешалась казашка – новая жена… Уж очень нравилась ей атмосфера Кубка Дэвиса, воцарившаяся у них дома. Так что все, как и завещал нам мудрый Экклезиаст, осталось на своих местах – отрезанное яйцо в сундуке, а теннисный мяч – на месте отрезанного яйца. Бинго! Сейчас Сергей отводит душу с подругой поэтессы из министерства здравоохранения, даже не зная, что в лице ее манды трахает всю систему больниц провинции. Думаю, я и не скажу ему об этом. Иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Сергей и в хорошем-то настроении вечно зол. В бедрах теплеет. Отвлекаюсь, наконец, от просмотра. Тем более весь этот хоровод на сцене ничего нового мне не являет. Метафора канадской жизни, вот и все. Хоккеисты, олени карибу, проститутки, политики, снег и иммигранты. Все это густо перемешано, и все друг друга трахают в ходе представления «Цирк Дю Солей». И над всем этим возвышается портрет Ее Величества Великобритании, которая словно бы говорит: валяйте, ребята. Жизнь коротка. Главное, соблюдайте умеренность. Эй ты, парнишка в третьем ряду. Поднажми. Да, так ее, сучку, так ее!