Книга Разбойниковы и разбойничья песнь - Сири Колу

Ванамо села на песок, сняла рубашку и сделала из нее подобие тюрбана, потом начала рисовать пальцем ленивые круги на песке и таращиться на купальщиков. Она, очевидно, никуда не торопилась.

Меня охватило отчаяние. Нет никаких шансов проскользнуть мимо папы и Ванамо незамеченной. А вот если я сдамся, у разбойников будет возможность скрыться. Ведь так? Просто нынче мое лето закончилось, когда я еще не успела к этому подготовиться. Будь Хели или Кайя на моем месте, они поступили бы точно так же. Пошли бы для спасения своих на что угодно.

Я принялась грести к берегу. В глубине души я ждала, что кто-нибудь из Разбойниковых поплывет навстречу и остановит меня — мол, не делай глупостей. Но никого не было. Увидев меня, Ванамо изменилась в лице, а потом начала махать руками и орать, как сумасшедшая. Я прошла несколько разделявших нас метров. К нам подошел и Йоуни Вайнисто с теми полицейскими, которые оказались поблизости.

— Это она и есть? Вилья-Туули Вайнисто одиннадцати лет? — спросил у папы полицейский.

Меня взбесило, что обо мне говорят в третьем лице, как о какой-нибудь кукле бессловесной.

— Да, это я.

Папа и полицейские подвергли меня поверхностному осмотру.

— Похоже, она не пострадала.

Ванамо вцепилась в меня:

— А ну рассказывай, где все остальные? Где твои дружки-разбойники?

— Они тоже тут, в толпе барби-готов? — подхватил папа.

Ванамо принялась меня трясти:

— Признавайся, интриганка!

Полицейский осторожно высвободил меня из рук Ванамо.

— Ну-ну. Надо бы дать сестренке отдохнуть. Понимаю твое волнение, но сейчас самое главное, что мы нашли Вилью живой и невредимой. И на будущее посоветую вашему папе всегда становиться на сторону слабого — чтобы не обострять ситуацию побегами и прочими огорчениями.

Папа протянул мне рубашку с длинным рукавом, и я кое-как в нее завернулась.

— Я положу этому конец, — тихо проговорил папа. — Никаких больше побегов.

Ванамо торжествующе улыбнулась.

— А тебе я не позволю вытирать о сестру ноги, — обернулся к ней папа. — Не думай, что я слепой или глухой. Может, иногда я бываю слишком строг и посвящаю вам недостаточно времени, но теперь всё. Сейчас мы сядем в машину и поедем домой, и дома воцарятся мир и согласие.

Мы были готовы идти. Я отряхнула от песка ноги и надела сандалии. И вдруг ощутила присутствие Хели. Она сидела в метре от меня и рылась в корзинке с едой, понятия не имею чьей. На секунду наши глаза встретились, и она едва заметно кивнула мне на прощание.

Часть третья

Глав-атаман возвращается

Вфе люди как люди, а нафа вывнь — фплофные вылавки, бовьба ва баллы да поифк непвиятнофтей.

Золотко-Пит

Глава 42

Как угадать пароль

— Потеряла новую скрипку! — ахнула мама. — И смычок с подбородником, а ведь делали на заказ! Наверное, эти негодяи сдали их в комиссионку.

Мы вернулись домой. Квартира показалась мне намного меньше, чем до отъезда, будто я выросла. Все-таки победа во Враках дает толчок в развитии. Дома было ужасно жарко — ну правильно, ведь сейчас только июль. В прошлом году в июле я еще колесила с разбойниками по большим дорогам.

— Что ж, значит, с занятиями музыкой придется попрощаться, — безучастно сказала я. — Раз я не умею следить за своими вещами.

Я ужасно устала. Проспала всю обратную дорогу. Осталась спать в машине, когда папа с Ванамо вышли на заправке съесть по бифштексу. Папа, уходя, закрыл двери на замок, как будто я была какой-нибудь ценный груз.

— Ма, оставь Вилью в покое. Ее же похитили, — сказала Ванамо, потягиваясь. — Сама она сбежала, а вещи остались у разбойников.

Я удивленно уставилась на сестру. Она вдруг стала ангелом? Интересно, что это папа ей такое сказал?

— Ох, моя золотая, прости, ну что я за чудовище, — мама обняла меня. — Думаю только о вещах и совсем забыла сказать: как хорошо, что ты снова дома! Беглянка ты наша.

— Жаль, что приезд полиции не сняли для новостей, — сказал папа маме. — А ведь там были телевизионщики — съемочная группа YLE. Я бы предупредил других родителей, чтобы они берегли своих детей от разбойных соблазнов!

— А классная машинка приехала снимать сюжет про фанатов «Х-банды», правда? — запрыгала Ванамо. — Такая розовенькая и вся в наклейках.

Спустя два дня с почты пришло извещение о посылке. В коробке, сплошь обклеенной маркерами «Хрупкий груз», оказались футляр со скрипкой, мой рюкзак и металлический кубок на деревянной подставке. На упаковке не значилось ни имени отправителя, ни адреса.

— Что это? — удивилась мама, взяв в руки кубок. — Ты выиграла в лагере какой-то конкурс?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответила я. — Но к музыке это не имеет отношения.

Я забрала рюкзак в комнату и принялась исследовать содержимое. Одежда, кошелек, нет, все не то… Найдя наконец записную книжку, я облегченно вздохнула. К обложке был приклеен стикер, и я узнала почерк Хели: «3 / 3 Ничего не тронуто».

С чего бы Хели вдруг стала писать мне, что ничего не тронуто? Это Хели-то, которая всегда во все сунет свой нос? И что это за три трети — музыкальный размер? Наконец до меня дошло, и я даже засмеялась. Третья из трех — именно так мы обозначали ложные фразы, когда тренировались перед Враками: «Твоя 3 / 3 — вранье». Это был толстый намек.

На первый взгляд книжка и впрямь выглядела как раньше. Несколько записей о разбойничьей жизни, скрупулезно изложенные правила появившихся в этом году конкурсов, таблицы с баллами, заметки о разбойничьих кланах, их атаманах и рядовых разбойниках, разговоры, которые я подслушала в чужих лагерях, похищая ингредиенты для ПиБо. Хелиного почерка не видно было нигде, кроме записки, — так и должно быть на случай, если бы книжка вдруг попала в лапы Ванамо. Похоже, Хели меня переоценила. У меня не было никаких предположений о том, где она спрятала послание.

Я вернулась к своей обычной летней жизни, такой, какой она была до Разбойниковых. Сходила на охраняемый пляж и поплавала в слишком теплой воде. Ответила на несколько мейлов от одноклассников: написала, что съездила в ужасный музыкальный лагерь, где кормили одной морковкой. Сходила в библиотеку: вспомнив, как мы с разбойниками лакомились в ночи гиганямой, я решила, что творожно-ягодный коктейль идеально пойдет в такую жару. Я раскрыла толстую проверенную книгу рецептов, перелистнула несколько страниц с мерными таблицами: из ста граммов твердого сливочного масла получается полстакана растопленного… И вдруг меня осенило.