Книга Усмешка тьмы - Рэмси Кемпбелл

– Я уже много чего сказал. На целый кроссворд наговорил. Вы меня хоть слушаете? – распаляясь, я напираю на нее: – Да, понимаю, у вас в голове, наверное, царит домострой. Вы не одобряете всех этих «отношений современного типа» и все такое. Так что все, что я хотел до вас донести – свой, так сказать, статус. Чтобы все знали, кто я такой, и не смотрели на меня так, будто у меня к плечу пришит попугай.

– И кто же вы такой?

– Вы издеваетесь? Слушайте, это не смешно, – не то бессонница, не то обида толкают меня добавить: – Некоторые родители уже треплют языком обо мне, а вы, я смотрю, только рады. Сами-то хоть расписаны?

– Я не издеваюсь. Я спрашивала ваше имя.

Я отвечаю ей отрывистым смешком, поняв, что на большее меня не хватит, но тут меня выручает голос Марка:

– Его зовут Саймон.

Кажется, меня снабдили саундтреком.

– Спасибо, Марк, – говорит директриса и вручает ему колокольчик. – Сегодня ты будешь моим помощником.

По-видимому, во мне эта сцена больше не нуждается. Колокольчиковый перезвон изгоняет меня со школьного двора, как разбуянившегося злого духа. Дети бегут от меня прочь – но лишь потому, что им надо выстроиться в шеренгу, и только. Родители хлопают в ладоши и топают ногами – единственно для того, чтобы согреться. Звонок не перестает заливаться даже тогда, когда я прохожу под коваными воротами.

– Спасибо, Марк, – доносятся до меня повторенные слова мисс Мосс.

Когда я оборачиваюсь, он корчит рожицу «под Табби» и так неистово машет колокольчиком, что я боюсь, у того сейчас вывалится язычок. По шеренге детей гуляют чуть нервные смешки, линия несколько сбивается, теряя свою выверенность. Я усмехаюсь Марку, подношу палец к губам и машу другой рукой на прощание. Он отвечает на улыбку, к зримому и вящему неудовольствию мисс Мосс. Она оглушительно хлопает в ладоши, призывая детей к тишине, и я поспешно ухожу.

Звук колокольчика словно уходит следом за мной, и я даже не осознаю, когда он замолкает у меня над головой. Тауэрский мост уже близко – так какого черта? Наверное, звук подхвачен тем вот гулякой. Где-то на самом краешке зрения выплясывает его фигура – развеваются на набегающем с реки ветру длинные волосы, полощется мешковатая одежда. Увидеть, как этот невольный шут покидает мост, мне не суждено – когда я оборачиваюсь, фигуры и след простыл. Поднимаясь в квартиру, я лишь напрасно трачу время, задаваясь вопросом, не послышался ли мне щелчок двери у жильцов напротив. Лихорадочная бодрость охватывает меня, и, понимая, что уснуть уже не удастся, я выхожу в Интернет и читаю новое послание от Кирка Питчека.

Приветствую, Саймон!

Посылай счета, и все будет шито-крыто. Предлагаю встретиться во время ланча и все обсудить. Счет, конечно же, оплачивает издатель:) Скажем, в час дня завтра? Кафе «СЕТИ» на Олд-Комптон-стрит, на стыке Грик-стрит и Заплеванной Улочки (это я о Фрит-стрит, если что!). А что до троллей в Интернете – советую не обращать на них внимания и заниматься делом.

Встречи жду, как грибов к дождю!

Кирк Питчек

Издательство Лондонского университета (ИЛУ)

Главный редактор отдела киноведческой литературы

24: Сети

Не знаю, с какой стати меня должно волновать, почему Кирк переименовал свою должность. Видимо, простое «редактор» в наши дни звучит не круто, думаю я, оставляя Чаринг-Кросс-роуд и ступая на Олд-Комптон-стрит. Какая-то женщина зазывает прохожих в подворотню, но что там такого увлекательного происходит – мне непонятно, слов ее я не могу разобрать. Небритый жонглер с приклеенной к лицу улыбкой увязывается за мной, и мы идем вместе до ряда окон секс-шопа, задрапированных черной тканью. Мне кажется, или на шарах, что он подкидывает, нарисованы какие-то лица? Такое впечатление, что лица, если они там взаправду есть, криво скалят нарисованные зубы. Жонглер подступает так близко, что я с легкостью представляю, как он отрывает мою голову и добавляет в свою взмывающую раз за разом в воздух коллекцию еще один крупный шар. Это, конечно, абсурд, но я ускоряю шаг, стремясь оторваться от уличного артиста хотя бы на один квартал.

Название кафешки – «СЕТИ» – элегантными буковками вытравлено на окнах. Логично предположить, что упор в меню делается на морепродукты, но каламбур заключается в другом: каждый столик снабжен вращающимся постаментом с установленными на нем монитором, клавиатурой и мышью. На некоторых мониторах высвечено меню, но находятся и такие посетители, которые бездумно тыркаются в Интернете или рубятся в компьютерные игрушки. Я тяну на себя створку неуместно старообразных филенчатых дверей – и едва ли не нос к носу сталкиваюсь с Кирком. Он и его спутник стоят у стойки регистрации спиной ко мне. Спутник поворачивается, и я вижу Колина Вернона – своего редактора из «Кинооборзения».

Его по-школярски озорная морда обросла новым жирком с тех пор, как мы в последний раз виделись, на щеках красуется загар – сложно понять, настоящий или искусственный. Прежде чем я успеваю хоть как-то среагировать, он протягивает лапу и цапает меня за руку.

– Саймон, хитрый старый ублюдок! – кричит он, будто нас с ним разделяют не считанные дюймы, а целый сводчатый коридор. – Давно ты тут шныряешь, скажи мне на милость?

– Поздравляю, Саймон, – Кирк трясет гривой своих седых волос и улыбается во все тридцать два зуба – такую улыбку трудно скрыть даже его кустистой бородой.

– С чем?

– С воссоединением, конечно же! – он тычет пальцем в сторону Колина.

Колин отпускает меня и пожимает мою ладонь двумя своими.

– Как поживаешь? – спрашиваю я его.

– Пока живой, – говорит он и подмигивает Кирку.

Подходит официант, оживленный резкостью Колина. Он ведет нас к столику в глубине ресторана, где Кирк поворачивает ко мне компьютер.

– Побалуйте себя, господа. За счет Чарльза Стэнли Тикелла.

Все блюда в меню названы доменными именами. Я объявляю о своем выборе (кальмары. sp и форель. co.uk) – и только потом врубаюсь, что нужно использовать мышь для отправки наших заказов на кухню. Мои сотрапезники отправляют свои заказы – Кирк выбирает на экране бутылку из винной карты, а Колин тем временем хмуро смотрит на меня.

– Кирк говорил, твоей репутации угрожает какой-то сопляк. Как его зовут?

– Кто знает. Он называет себя Двусмешником.

Колин поворачивает компьютер к себе. Он так быстро печатает и щелкает мышью, что это напоминает мне стук игральных костей.

– Позер, – комментирует он достаточно громким для бизнесмена тоном, отчего женщина за соседним столом оборачивается, чтобы взглянуть на него. Я виновато улыбаюсь ей и бормочу:

– Колин…

– Только не говори, что не согласен со мной, – произносит он и потом молчит до тех пор, пока не изучит все аннотации фильмов Табби. – Ну, это полная фигня. Что будем делать с ним?