Книга Голубая роза - Яна Темиз

– А почему он не будет напечатан? – удивился Кемаль. – Зачем же его тогда писать? Или вы заранее уверены, что он не получится?

– Да нет, не в этом дело. Получится он или нет, я не знаю, и не мне об этом судить. Зачем его писать – я тоже не знаю, просто мне это нравится, и роман уже готов: он здесь, во мне, внутри; надо только записать – и все. Можете считать, что это что-то вроде хобби: как некоторые плетут кружева.

– И вы не хотите его печатать? Просто пишете для собственного удовольствия? – не поверил Кемаль. – Так не бывает. Кружева все-таки плетут для того, чтобы ими кто-то любовался. Разве не так?

– Наверное, так. Я пока об этом не задумывалась, – призналась Айше. – Конечно, книгу должны читать – иначе это не книга, а стопка исписанной бумаги. Но мой роман пока не написан, и я могу себе позволить получать удовольствие от самого процесса, не задумываясь о результате. Вы себе представляете, что будет, если преподаватель классической литературы станет автором второсортного детектива?!

– А откуда вы знаете, что он не станет бестселлером? Возьмите псевдоним, да и все! Только имя не меняйте, оно вам идет.

– Да? – почему-то смутилась Айше. – А мне всегда казалось, что родители зря дали нам такие несовременные имена: брат Мустафа, я Айше… и…

Она замолчала. Но Кемаль легко угадал ее мысль: «и этот доктор так считает и зовет ее «Ай».

– Нет, – твердо сказал он, – Айше – очень красивое классическое имя. И вам идет. Ну а полицейские в вашем романе есть?

– Будет. Один. Только он будет расследовать убийство не по долгу службы, а как частное лицо. И мне никак не удавалось его себе представить. Я почему-то с полицейскими практически не сталкивалась. А вчера я ехала домой и почти придумала, каким его надо сделать: он должен быть не похож на полицейского, ходить в штатском, быть вежливым и образованным, и симпатичным, конечно… – Айше не замечала, что, описывая своего воображаемого героя, осторожно выбирает слова, чтобы не обидеть внимательно слушающего ее… кого? Того полицейского, который не похож на других? Того полицейского, которого она срисует для своего романа? Того полицейского, которому она сейчас должна будет признаваться во лжи? Она побаивается его – собственного персонажа? – И когда я его почти придумала, ко мне подошли вы! Я так удивилась: почему-то до этого дня ко мне никогда в жизни не подходили полицейские! А еще – представляете? – Айше не могла остановиться, а Кемаль не хотел ее останавливать и спрашивать о деле, – Еще и Катя!

– Что Катя?

– Ну да, вы же не знаете! Мне нужна была героиня, которая очень много читала: иначе моя профессиональная начитанность показалась бы в романе неестественной. А русские, оказывается, очень много читают, и я придумала русскую героиню, мою коллегу, совсем не похожую на Катю, только ее внешность взяла. И она в моем романе беременна, а Катя тогда еще не ждала ребенка и не собиралась его заводить… Словом, я, наверно, бессвязно рассказываю, но все, что я понапридумывала, вдруг становится реальностью: Катя оказывается беременной – раз, появляетесь вы – два, я сама второй день думаю только об убийстве – три!

– А в вашем романе жертва случайно не молодая девушка? Или вы еще не решили, кого убить?

– Решила, но там, увы, все по-другому. Жертвы две: сначала старик, потом молодая женщина.

– Ваша русская?

– Нет, она же беременна! Как же можно ее…? – Айше не договорила, подумав о том, что в реальной жизни это обстоятельство кого-то не остановило. А она бы не смогла решиться на такое даже на бумаге! Этот «кто-то» настоящее чудовище – вдруг как-то очень осязаемо поняла Айше. Жестокое, хитрое чудовище. Где-то рядом! Она поежилась от неожиданно подступившего страха.

«Чего я боюсь? Почему непременно «рядом»? И разве я что-нибудь знаю? Абсолютно ничего. Наоборот, сейчас я признаюсь, что никого нигде не видела, и устранюсь из этой истории…»

– Да, реальность пострашнее, чем литература, – Кемаль почти без труда угадал ее мысли, и не по лицу (он смотрел на дорогу), а просто по тому, как она замолчала и чуть поежилась или вздрогнула (это он заметил). Ему казалось, что в замкнутом пространстве его небольшой машины не просто воздух, слегка пахнущий ее духами, а какие-то волны – или что там еще плавает в эфире? – передающие ее настроения и мысли. – Вы будете мне помогать?

– Как помогать? – не поняла Айше.

– В расследовании. Вы ведь этого, – он слегка подчеркнул это слово, – хотите? Или боитесь?

– А вам что же, позволено привлекать к расследованию всех своих знакомых? И я вовсе на это не намекала, когда рассказывала вам про свой детектив. Просто вы задали такие вопросы, что лучше было рассказать. А в расследование я вмешиваться не собираюсь. Не претендую на роль мисс Марпл.

– Вы обиделись? Напрасно. Я, и правда, хотел бы, чтобы вы мне помогли. Слишком много ниточек ведут к вашему «кривому» дому.

– У Агаты Кристи есть роман про «кривой домишко», – вдруг задумчиво сказала Айше. – И там убийца знаете кто? Девочка-подросток!

– Это вы к чему? У вас, по-моему, все дети в доме на такую роль маловаты?

– Конечно. Я это и не имела в виду. Так, почему-то вспомнилось… Ну и как вы себе представляете мою помощь?

– Для начала вы расскажете мне всю свою правду. Или, – Кемаль быстро взглянул на собеседницу, – все-таки после ректората? Мы почти приехали.

– Я вам скажу главное прямо сейчас, ладно? Чтобы вы могли обдумать ситуацию, пока меня не будет. Ведь если я правильно поняла, в шесть часов ее там быть не могло, да? Вы все время намекали мне про эти шесть часов. Ее видели где-то еще? Более надежные свидетели? Или ее в это время уже не было в живых? – догадалась Айше. – Но я вас уверяю, тут какое-то недоразумение. Потому что в шесть ноль пять или шесть десять она наверняка была там, в нашем подъезде!

– Госпожа Айше, расскажите лучше все по порядку, ладно? С самого начала, как первокурсник на первом экзамене, – они уже остановились там, где ставить машины простым смертным нельзя, и Кемаль обезоруживающе улыбнулся Айше: лишь бы она не обиделась на то, что он взялся направлять беседу. Слишком уж она эмоциональна и непредсказуема.

– Хорошо, – Айше не могла не улыбнуться в ответ. – Сначала, когда мы с вами беседовали в подъезде, я говорила правду. Я никогда не видела этой девушки, но на фото вроде было что-то знакомое. До сих пор не пойму – что. Потом, помните? мне позвонили. Сибел, моя подруга, с третьего этажа.

– Так это ей вы сказали: «Ты что, убила эту девчонку?»

– Я? Я такого не говорила, – Айше совершенно искренне удивилась. – Откуда вы взяли…? А, вы стояли у двери и подслушивали?! Но этого я не говорила! Я и не знала тогда, что ее убили! Вы, наверно, не расслышали или забыли.

– Госпожа Айше, не расслышать в вашем доме можно только мышиный писк или кошачьи шаги. А забыть я не мог.

– Вы так уверены?

– Я понимаю, что это звучит неубедительно, но я практически ничего не забываю. У меня память такая. Можете спросить моих коллег. Я вам воспроизведу все ваши реплики в том диалоге, а вы попытайтесь вспомнить, что ваша подруга отвечала, ладно?