Книга Философия возможных миров - Александр Секацкий

Состояние «раньше – позже» в ситуации ключика и замочка, по-видимому, не может быть определено до конца. Время здесь не является строго упорядоченным в отношении предшествия и следования, как и в квантовой механике, объекты которой еще не упакованы в фюзис, в природу, а существуют как бы на кромке ветвления миров. Поскольку совпадение эвентограмм тоже является вопросом сингулярностей, а не регулярностей, нет ничего удивительного, что и здесь задействовано лишь зачаточное время, упорядочиваемое как раз в результате откровения, открытия, являющегося и открытием нового коридора событийности.

Открытия, производимые ключиками, еще не наука. Хотя они вполне могут быть рекрутированы в науку, пусть и привходящим образом, как сказал бы Аристотель. Но они не ниже науки, поскольку совершаются там, где регулярности отсутствуют. Мультиверсум разбегающихся миров предшествует природе, нашему привычному фюзису, занимающему срединное положение в совокупности происходящего. А случаи второго порядка даны после природы и как бы в стороне от нее, в иных измерениях, не захваченных и не оккупированных регулярностью. Наука может подойти к ним статистически, то есть с уровнем разрешения, который совершенно не пригоден для сферы поступков и для экзистенции вообще. Вот предварительная схема взаимного расположения этих регионов сущего и происходящего.

В природе поглощается и отсекается все нерегулярное, отсюда и шлейф вероятностного распределения. В человеческом мире сингулярное может сработать и тем самым авторизовать или отредактировать Универсум. Если в природе главная производительная сила – это тавтология, маниакальное повторение, то в сфере свободы и судьбы – это совпадение эвентограмм, золотой ключик.

* * *

Идея трех ключиков легко может быть модифицирована в ту или иную сторону, и каждая из версий способна оказаться интересной сама по себе. Но прежде чем рассмотреть некоторые напрашивающиеся модификации, хочется предложить еще одну заманчивую трактовку. Она связана с устойчивым стереотипом народного христианства, в соответствии с которым апостол Петр является хранителем ключей от рая.

Не те ли это ключи? Быть может, краткосрочный прижизненный рай тоже обеспечивает свой ключник (не Петр ли?), выдавая персональную связку при рождении или когда в нужное время и в нужном месте к ключу потянется рука? Мы носим с собой ключи от рая, от единственно достоверного, доступного проверке рая, не догадываясь об этом. Или догадываясь, но забывая из-за рутины, из-за крайней занятости о празднике, который всегда с тобой… А может, в связке у Петра только последний из персональных ключей и он будет выдан, только если душа воспользовалась в свое время остальными, прижизненными? Не должен ли сам рай открываться именно ключиком, персональным кодом доступа, а не посредством коллективного зачисления всех избранных? Кстати, если в посюстороннем мире имманентная причинность, включая последовательность воли, отделена от взрывного совпадения эвентограмм, нет ли чего-нибудь подобного и в восхищении Царства Небесного? Что, если спасение души – это одно и достигается оно через праведность, а блаженство (ну хоть бы и райское) есть нечто иное, обретаемое через дар и избранничество? Совпадение, конечно, возможно, но отнюдь не предрешено. Не исключено даже, что тот или иной персональный оазис блаженства относится к топологии ада. Во всяком случае, спасенная душа и райские кущи это даже не две стороны одной медали.

Чистая спекулятивность подобных сопоставлений отличается и от метафизических спекуляций, и от научной убедительности. Но ведь сфера компетенции теории трех ключиков в свою очередь недоступна научным притязаниям и философским обобщениям, претендующим на универсальность. Идея трех ключиков независимо от того, что открывают сами ключики, способна открывать потаенную сверхценную идею другой, встречной души. Обладатель такой идеи, разумеется, верит в нее, убежден в ее истинности, но верит иной верой и убежден иным убеждением, нежели те, кто следует процедуре научной верификации. Та к математик Лобачев является безусловным сторонником научной аргументации и сразу же отличит математически корректное утверждение от некорректного. Скажем больше: вкус научности знаком ему на уровне гурмана – однако сокровенная идея совпадения эвентограмм от этого нисколько не страдает.

В более общем виде можно сказать, что мрак суеверий, несомненно, рассеивается под воздействием взглядов Просвещения, но на связку ключиков лучи Просвещения не могут воздействовать в принципе в силу взаимной трансцендентности их территорий.

Опыт доверительного изложения теории трех ключиков интересен и сам по себе – в результате нередко открывается встречная шкатулочка сокровенного внутреннего и излагается собственная теория на сей счет.

Вот, скажем, Михаил Багмут, в отличие от математика Лобачева, носитель гуманитарной образованности и университетский преподаватель. А также ценитель хорового пения, знаток иконописи и многого другого. Выслушав идею о персональных ключиках как проводниках высшей формы причинения, Михаил сказал:

– Я вот что иногда думаю. Почему нет ясных указаний насчет предназначения человека? Одни намеки, как будто неведение поддерживается специально. Будто скрывается тут какая-то страшная тайна, и если узнает ее человек, то станет негодным для своего предназначения… Негодным с точки зрения того, кто его предназначил, кому принадлежит душа.

– То есть намеки и знамения рисуют одно, а на самом деле значимо совсем другое, – поддержал я Михаила, почувствовав ауру идеи фикс.

– Да, другое. Очень неприглядное, но самое главное – неприлично простое. Вот смотри: души завершают свой земной путь, а потом Бог их прибирает, забирает себе. Хотя и не все сразу. Знаешь, на что это похоже?

– На что?

– На приготовление пищи. На откорм стада. Ну, считай, что эта кулинарная операция работает тут просто как метафора. Господь «вдохнул душу живу». Вложил душу в смертное тело и ждет. То есть следит за процессом – очень быстрым, кстати, с точки зрения его времени. Ну а души, томящиеся в телах, напоминают, например, яйца по-китайски – те самые, которые закапываются в землю и там должны правильно протухнуть, тогда получится кулинарный шедевр и выяснится, что игра стоила свеч. Но они могут быть еще неготовы, могут неправильно протухнуть, и тогда Господь говорит: какая мерзость. «Сие есть мерзость предо мною…» Можно было бы и выбросить, но, в отличие от китайских яиц, божьи души очень ценны, и они отправляются на переработку, идут в чистилище, в ад… Сроки очищения в аду, конечно, куда как длиннее быстрого приготовления в телах, да и конечный продукт уже не обладает той ценностью. Ну разве именно что можно пользоваться, так сказать, на черный день. На Судный день, то есть.

Тут Михаил пристально посмотрел на меня, ожидая иронической реплики и готовый к контратаке. Но я ответил:

– Что-то в этом есть. Души праведников чисты, безгрешны и, как ты говоришь, готовы к употреблению. Они радуют Господа. А вот души грешников…