Книга Роберт и Арабелла - Кэтлин Уинзор

– Теперь, когда я знаю твой лунный цикл, я сам буду следить за ним. И если произойдет задержка в несколько дней, я дам тебе лекарство, после которого месячные возобновятся. Это почти безболезненно.

Услышав эти слова, Арабелла успокоилась. Она готова была смириться с необходимостью пережить неприятные ощущения в обмен на то, чтобы иметь Роберта тогда, когда она этого захочет.

Сейчас они молча ели, глядя друг другу в глаза и стараясь угадать, о чем думает другой. Арабелла подозревала, что Роберт вынашивает план, как бы ускользнуть от нее под тем или иным предлогом. Например, он мог сказать, что сегодня пасмурно и темнеет раньше, стало быть, можно вскоре двинуться в путь, а пока он должен заняться хозяйственными делами.

Глава 23

Около полуночи начался дождь, такой сильный, что стук капель по крыше разбудил Арабеллу. Кибитка немного погодя остановилась. Судя по тому, что ее время от времени встряхивало, Арабелла догадалась, что Роберт выпрягает лошадей. Он отвел их под раскидистый дуб и накрыл теплыми попонами. Войдя в кибитку, Роберт быстро снял с себя промокшую одежду. Он сильно продрог, его тело мгновенно покрылось мурашками.

В самой кибитке тоже было непривычно холодно. Роберт лег в постель. Арабелла достала из сундука кашемировый плед и накрыла им Роберта, стараясь не разбудить его, потому что привыкла к тому, что он сразу засыпал, едва коснувшись головой подушки. Она осторожно прилегла рядом, чтобы не потревожить его, и внезапно его руки обвили ее талию. Они провалились в глубокий сон одновременно, умиротворенные близостью друг друга.

Проснувшись, Арабелла увидела, что Роберта нет. Он часто покидал ее спящей, чтобы ухаживать за лошадьми, ездить на разведку по окрестностям и добывать еду.

Хотя в кибитке было темно и дождь нещадно барабанил по крыше, Арабелла догадалась, что скоро полдень. Она долго лежала в постели с закрытыми глазами, стараясь вспомнить восхитительный сон, который ей приснился.

Но это был не сон. Роберт овладел ею на рассвете, незадолго до того как уйти. Несколько энергичных движений, завершившихся обильным семяизвержением, привели ее в восторженное состояние, которое не покидало ее до сих пор.

Неожиданная близость наполнила ее сердце благодарностью и надеждой на грядущее счастье. Встав с кровати, Арабелла направилась к зеркалу. Она ступала медленно, словно боялась расплескать бесценный сосуд.

Однако собственное отражение в зеркале разочаровало ее: она была печальной. Но почему? Боль и страх, вызванные снадобьем, давно забылись. Если ей удастся сохранить здравый ум, она перестанет бояться короля и Гуиза.

Тем не менее, ею владело чувство необъяснимой опустошенности, невосполнимой потери.

Арабелла постоянно думала о том существе, которое исторгло ее тело. И сейчас она вспомнила слова цыгана о том, что плод, от которого она избавилась, уже имел пальчики на руках и на ногах.

Перед ее внутренним взором возникли два детских кулачка, миниатюрные ножки, младенческое тельце, широко раскрытые глаза и пухленькие губки. Образ нерожденного ребенка был настолько реальным, что казалось, к нему можно прикоснуться.

Арабелла отвернулась от зеркала, сдерживая непрошеные слезы.

Зачем плакать? Ведь она не хотела этого ребенка. Она забеременела случайно, просто потому, что они оба потеряли голову от страсти. Тем более глупо плакать теперь, когда прошлого не вернешь.

Арабелла приняла ванну и стала рыться в сундуке, выбирая одежду. Из глаз ее неудержимо текли слезы. В конце концов, она не выдержала и разрыдалась в голос, упав на колени и обхватив руками крышку сундука. Арабеллу не волновало, что Роберт может в любую минуту вернуться и застать ее в истерике, – так велико было это охватившее ее чувство потери.

Она все еще плакала, когда замок в двери щелкнул. Роберт нахмурился и, подойдя к Арабелле, положил руки ей на плечи и тихонько окликнул ее.

Что за абсурд! Она оплакивала их ребенка, в то время как смерть гналась за ними по пятам.

– Я знаю, что с тобой… – сказал он, вешая плащ на гвоздь. – По крайней мере, думаю, что знаю.

Арабелла поднялась, подошла к нему сзади и обняла за талию.

– Ты тоже думаешь об этом?

– Конечно, – ответил он, разворачиваясь к ней лицом. – Твоя печаль мне понятна. И незачем стыдиться. Он был живой, он был наш. – Роберт сокрушенно покачал головой. – Но у нас не было выбора.

– Я хочу тебя. И больше ничего на свете мне не нужно. Я хочу, чтобы мы были вместе всегда. Всегда… – Она испытующе взглянула на него. – Какое длинное слово – «всегда»…

Он наклонил голову и нашел ее губы, которые поначалу оставались безответными. Между ними словно выросла стена отчуждения, возведенная ее грустью. Но постепенно волны горячего желания разлились по телу Арабеллы. Роберт опустился на стул и привлек ее к себе.

Он вошел в нее медленно и осторожно, однако ей хотелось, чтобы он взял ее грубо и неистово. Она попыталась изменить положение так, чтобы принять его в себя как можно глубже, а Роберт препятствовал ей.

– Пожалуйста, забудь о сдержанности, – взмолилась она, а потом предприняла очередную попытку добиться своего. Когда у нее снова ничего не получилось, она в ярости стала колотить Роберта по груди и спине кулаками.

– Не заставляй меня рисковать твоим здоровьем…

Она склонилась вперед и, закрыв глаза, решила отдаться ему во власть.

– Я не могу вынудить тебя делать то, чего ты не хочешь, – печально улыбнулась она.

– Ты ошибаешься, потому что я тоже хочу этого.

– Тогда почему…

– Ты сама знаешь почему.

– Для меня самое лучшее лекарство – это когда ты во мне, – ответила она, проводя руками по груди и бедрам в сладкой истоме.

– Позже.

Цыганское снадобье дало двойной эффект: оно избавило Арабеллу от нежеланного ребенка и сделало их с Робертом бесценными в глазах друг друга. Казалось, что не только их тела, но и души, и чувства слились в единое, неделимое целое. Ее не покидала мысль, что близок тот день, когда они чудесным образом превратятся в единое существо и уже не расстанутся никогда.

– Дождь перестал, – сказал он, положив Арабеллу на кровать, после чего быстро оделся и развернул сверток, который, принес три часа назад. Он наскоро перекусил, даже не присев за стол, и кивнул в сторону двери.

– Мне пора к лошадям. Им жарко в попонах, а от земли сейчас парит.

Арабелла вскочила, чтобы удержать его, и почувствовала головокружение и тошноту.

Роберт протянул ей ножку жареного каплуна и раздвинул занавески на окне. Они ели молча и сосредоточенно, глядя в окно, за которым паслись стреноженные лошади, укрытые тяжелыми промокшими попонами. Калиф охотился на мышей-полевок в высокой траве, от которой валил пар. Солнце ярко светило в умытом дождем небе, так что приходилось щурить глаза.