Книга Возраст любви - Даниэла Стил

В ответ Аманда улыбнулась и кивнула:

— Все просто замечательно, Джек. Я уже забыла, как это бывает, но сейчас я чувствую себя отлично. Спасибо, что вытащил меня… Я словно вернулась к себе домой.

— То ли еще будет, — ухмыльнулся Джек.

Протиснувшись сквозь густую толпу репортеров и любителей кино, собравшуюся в вестибюле, они прошли в главный зал и заняли свои места в одном из первых рядов, которые по традиции отводились знаменитым актерам, режиссерам и продюсерам. Здесь сидели люди, которых, без преувеличения, знала вся страна и весь мир, которых любили, обожали, боготворили. Некоторые из них приветствовали Джека и Аманду, и он с гордостью улыбался в ответ. В обществе знаменитостей Джек всегда чувствовал себя совершенно свободно и раскованно, но ему было лестно появиться перед своими клиентами в обществе знаменитой Аманды Роббинс, чья слава и красота не померкли даже за двадцать пять лет добровольного отлучения от кинематографа. Что касалось Аманды, то и она очень быстро освоилась с обстановкой. С Джеком ей было хорошо и спокойно, и она на время даже позабыла о своих тревогах.

Но вот наконец началась церемония вручения наград Киноакадемии. Она всегда занимала очень много времени, так что, когда она закончилась, все присутствующие чувствовали себя так, словно они провели в этом зале целую вечность. Приз «За лучшую мужскую роль» достался талантливому молодому актеру, а награду за лучшую женскую роль получила знаменитая кинозвезда, у которой Аманда когда‑то училась актерскому мастерству. Подняв над головой позолоченную статуэтку, актриса издала победный возглас, и зал стоя приветствовал ее аплодисментами.

— Наконец‑то! — воскликнула она, ослепительно улыбаясь. Ей потребовалось без малого сорок лет, чтобы завоевать свой первый «Оскар», но, несмотря на это, она всегда была великой актрисой, и всем в Голливуде это было хорошо известно.

Аманда хлопала вместе со всеми, а сама вспоминала свой звездный час, свой миг торжества, который наступил двадцать семь лет назад. Вручение «Оскара» за лучшую женскую роль первого плана, проходившее в этом же зале, стало одним из самых знаменательных событий в ее жизни. Забыть его она, разумеется, не могла, и все же сейчас оно казалось ей не таким уж важным. С тех пор произошло столько всего: знакомство с Мэттом, рождение дочерей, внуков, смерть мужа, встреча с Джеком… Каждое из этих событий оставило в душе Аманды свой неповторимый след, и она была искренне благодарна судьбе за все, что случилось в ее жизни.

— Ну как тебе, понравилось? — с улыбкой спросил Джек, когда они наконец выбрались из зала и вместе с плотной толпой приглашенных с черепашьей скоростью двинулись через вестибюль к выходу.

— Это было удивительно! — искренне ответила Аманда, кивая ему. — Знаешь, я вспомнила, как мне вручали награду. Тогда мне было двадцать три… Откровенно говоря, я даже не думала, что меня выдвинут на премию, не говоря уж о том, чтобы получить ее. Но когда это вдруг случилось, я думала, умру от радости!..

И Аманда рассмеялась счастливым, беззаботным смехом. Что бы она сейчас ни говорила, ей было очень важно получить награду, о которой мечтает каждый актер, и она испытала невероятное облегчение, открыв Джеку свои подлинные чувства. Мэтт всегда относился к ее карьере скептически и не любил разговаривать на «киношные» темы. На протяжении полных двадцати семи лет Аманда притворялась перед собой и перед мужем, будто награда ее мало волнует, и, сознавшись Джеку в обратном, она почувствовала неожиданный прилив радости.

У выхода из «Раковины» снова образовался затор, и в течение последующих десяти минут они продвинулись вперед не больше чем на несколько футов. К ним все время кто‑то обращался с приветствиями, комплиментами Аманде или замечаниями по поводу распределения наград в этом году. Движению сильно мешали и репортеры, сновавшие в толпе со своими фотоаппаратами и диктофонами и останавливавшие звезд, чтобы взять у них интервью или сфотографировать. С каждой минутой в вестибюле становилось все более душно, и лица мужчин заблестели от испарины, а женщины усиленно обмахивались сложенными журналами и буклетами.

— Как ты думаешь, успеем мы выбраться отсюда до завтрашнего утра? — спросил у Аманды Джек Николсон, которого ненадолго прибило к ним людским потоком. В ответ Аманда отрицательно покачала головой и улыбнулась.

— Сомневаюсь. Но будем надеяться.

— Ты его знаешь? — поинтересовался Джек, когда Николсона отнесло в сторону.

— Нет, — ответила Аманда. — Но мне нравятся его работы. Он очень талантлив.

— Надо будет как‑нибудь пересмотреть твои старые фильмы, — заметил Джек. — Мне очень хотелось бы увидеть тебя на экране. Может быть, мы даже договоримся с каким‑нибудь кинотеатром, чтобы они снова пустили их в прокат. В последний раз я видел твои фильмы довольно давно и успел кое‑что подзабыть.

В ответ Аманда рассеянно улыбнулась. Они с Джеком ни разу не говорили о ее карьере в кино — главным образом потому, что она сама никогда не поднимала этой темы. Мэтт успел отучить ее от всяких разговоров о Голливуде.

— Боюсь, это будет жалкое зрелище, — промолвила она, немного подумав. — Все‑таки прошло очень много времени, кино ушло далеко вперед, и с позиции сегодняшнего дня я буду выглядеть весьма посредственной актрисой. И потом, увидеть себя, какой ты была тридцать лет назад, чтобы потом, подходя к зеркалу, каждый раз замечать у себя морщины и седые волосы, которых не было тогда, — весьма сомнительное удовольствие. Ты не находишь?

— Не нахожу. — Джек отрицательно покачал головой, в глубине души удивляясь ее скромности. Он знал многих молодых актеров и актрис, которые, еще не создав ничего значительного, начинали вести себя так, словно в мире нет и никогда не будет звезд, равных им по мастерству и по внешним данным.

Им удалось продвинуться вперед еще на несколько дюймов; потом толпа снова сомкнулась, и жара и духота стали нестерпимыми. Аманда чувствовала себя так, словно она вот‑вот сварится заживо, и, жадно хватая ртом воздух, пыталась представить себе, что может чувствовать Джек в своем смокинге. В толпе, в которой они оказались, многие страдали от жары и духоты, но никто не жаловался и не раздражался, напротив, настроение у гостей было приподнятым, и в толпе то и дело раздавались шутки и слышался смех.

Джек как раз собирался помахать рукой одному из самых известных своих клиентов, добраться до которого у них не было никакой возможности, когда Аманда вдруг почувствовала себя нехорошо. В глазах у нее потемнело, голова закружилась, и она крепче ухватилась за руку Джека. Но он этого не заметил; привстав на цыпочки, он глазами показывал своему знакомому на двери, давая понять, что поговорить им удастся только тогда, когда они выберутся отсюда.

И тут Аманда, не в силах бороться с подступившей дурнотой, потянула его за рукав. Джек обернулся к ней, и лицо его сделалось испуганным. Аманда была бледна как полотно, а на ее верхней губе выступили бисеринки пота.

— Что с тобой?! — воскликнул он в тревоге.