Книга Гран-при для убийцы - Чингиз Абдуллаев

— Извините, я не хотел вас обидеть.

— Да нет. При чем тут я? Просто сама ситуация, при которойМосква стала столицей чужого, а зачастую и очень чужого государства, кажетсямне чудовищно нелепой. Как и Киев, Ташкент или Таллин.

— Чтобы выйти на контакты со Службой внешней разведки, ядолжен получить согласие у министра или его заместителя, — твердо произнесКасумов.

— Все верно. Поэтому ты лучше дай мне адрес родственникаБайрамова, а я проверю по своим каналам. Я ведь не обязан отчитываться, когоименно попрошу проверить данные.

— Но я не могу давать адрес даже вам, — улыбнулся Касумов.

— Будем считать, что я узнал его случайно. Такое возможно.Пойми, у нас нет времени. Совсем нет времени. Мы обязаны точно выяснить, кто ипочему убил Акрама Велиева. Но еще больше я хочу знать ответ на другой вопрос:от кого убийца получил приказ на устранение Велиева. У меня не так многовремени, Эльдар, чтобы ждать, пока вы пошлете своего человека в Москву.

— Я вас понимаю.

— У меня есть в запасе два дня. В воскресенье утром я долженбуду улетать, — сказал Дронго, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.Тот не стал скрывать своего огорчения.

— Давайте сделаем так, — предложил Дронго, — доеду в Нардарани все посмотрю на месте. Встретимся с тобой там в четыре часа дня. И заодно тыпривезешь туда все материалы дела, какие у вас есть. Мы посмотрим их прямо вмашине.

— Мы? — удивленно сказал Касумов. — Вы сказали, мы?

— Я чисто машинально, — улыбнулся Дронго, — просто в этовремя я повезу отца на дачу. Вот я и решил совместить приятное с полезным,пусть он подышит морским воздухом, пока мы будем осматривать дом Велиева.Надеюсь, ты не станешь возражать?

— Нет, конечно, — развел руками Касумов.

Баку. 4 апреля 1997 года

В этот день он решил пообедать дома, чтобы сразу послеполудня отправиться в Нардаран. Он сидел за столом напротив отца и слушал егонеторопливую речь, стараясь не думать о предстоящей поездке в Нардаран. Отецзаметил его рассеянный взгляд и, оборвав свою речь на полуслове, спросил:

— У тебя были неприятности?

— Кажется, да.

— Кажется или были?

— Боюсь, что все неприятности еще впереди, — честнопризнался сын.

— Тогда давай по порядку, — нахмурился отец, — и постарайсяничего не упускать.

— Может, после обеда? — улыбнулся сын.

— Давай прямо сейчас, — предложил отец, — обед мы уже почтизакончили, а ты, судя по всему, торопишься. Сейчас уже третий час дня, и еслиты приехал к нам обедать, то действительно произошло нечто серьезное.

— Почему?

— Ты же не встаешь раньше одиннадцати. Но, судя по твоемуневыспавшемуся лицу, сегодня поднялся достаточно рано. Я знаю, как ты не любишьвставать рано, мама всегда не могла тебя разбудить утром в школу. И если тыпосле этого не завалился спать у себя дома, а приехал обедать к нам, значит,произошло нечто весьма серьезное.

— Всегда поражался твоему мышлению, — пробормотал сын, — всеправильно.

Кажется, мне нужен твой совет.

— И не смотри на часы, — добавил отец, — если у тебя нетвремени, приедешь вечером и все расскажешь.

— Нет, — возразил Дронго, — мне лучше рассказать прямосейчас, иначе потом я не смогу решиться.

В течение следующих двадцати минут он подробно рассказал освоих приключениях в Иране и о событиях в Баку, опустив лишь подробностипокушения на него в Тегеране, упомянул только о том, что был задержан еговозможный убийца.

Отец слушал внимательно, не перебивая. Одним из его главныхдостоинств было умение слушать. Как у настоящего профессионала, оно пришло кнему с годами, и он в течение почти полувека учился слушать людей, пытаясьпонять их боль и надежду.

Когда рассказ был окончен, Дронго снова посмотрел на часы.Около трех часов дня. Минут через двадцать им нужно выезжать.

— В чем именно должна выражаться моя помощь, — тяжелоспросил отец, — ты хочешь, чтобы я расследовал это убийство в Нардаране?

— Да, конечно. Я послезавтра улетаю в Сирию. Самолет одинраз в неделю, и я не могу ждать еще семь дней, которых у меня может не быть. Ая совсем не уверен, что, как Эркюль Пуаро или Шерлок Холмс, смогу найти убийцуза оставшееся время.

— Я никогда не верил в частных детективов, — поморщилсяотец, — может, потому что сейчас не девятнадцатый век. Кстати, самый великийсыщик двадцатого века, придуманный человеческим гением, — комиссар Мегрэ, а онуже работал в бригаде. Поэтому твои потуги выглядят несколько дилетантски, еслине сказать непрофессионально. Когда речь идет о специалистах такого уровня,нужны организации и системы. В одиночку террористов не побить. Нуженколлективный мозг.

— Поэтому мне и понадобилась твоя голова, — ловко ввернулсын, — согласись, что это уж почти коллективные мозги.

— Соглашаюсь, — рассмеялся отец, — но я имел в виду самусистему.

— С появлением компьютеров вопрос системы отпадает самсобой, — пояснил Дронго. — Можно войти в банк данных и получить любуюинформацию. В двадцать первом веке, как и в девятнадцатом, все будет решатьмозг конкретного человека, пусть даже и вооруженного компьютером.

— У нас получился несколько отвлеченный спор, — вздохнулотец. — Когда ты договорился встретиться с Касумовым в Нардаране?

— Через час. Я думал, мы поедем на твоей машине.

Отец не смог бы на свою пенсию содержать автомобиль иплатить приличную зарплату водителю. За него это делал сын, получающий весьманеплохие гонорары за расследования. Но по молчаливому уговору машина считаласьзакрепленной за отцом.

— Тогда давай поторопимся, — поднялся со своего места отец.

Выходя из дома к машине, Дронго заметил молодую девушку,проходившую по двору. Проводив ее взглядом, он заметил, что отец внимательноследит за ним, и несколько смутился. Отец ничего не сказал, усаживаясь вавтомобиль. Уже в машине спросил у сына:

— Ты действительно думаешь, что я могу вот так простоприехать на дачу на несколько минут и сразу найти убийцу? По-моему, ты чащеобычного стал бывать в других странах, твои путешествия немного оторвали тебяот сегодняшней реальности.

— Я понимаю, что это не так просто. Но мне будет легче, еслия буду знать, что и ты вместе со мной думаешь над этой проблемой.

— У тебя что-то произошло в Тегеране, — вдруг сказал отец, —там случилось что-то такое, о чем ты не хочешь говорить. Или убийцу арестовалине до того, как он пытался тебя убить, а после? Я прав?