Книга Огонь по тарелкам! - Алексей Лютый

К счастью для «икс-ассенизаторов», огорчение Кедмана было единственным разочарованием, постигшим членов группы после блестяще выполненных заданий. Раимов встретил их на базе как родных детей, и торжественно зачитал указ Президента России о награждении всей пятерки именными часами «Полет», почетными грамотами и особыми знаками отличия. Правда, когда Пацук поинтересовался, что это за почетные знаки и не считаются ли таковыми в России денежные премии, то подполковник слегка замялся. Пару секунд он шевелил губами, а затем с заметной ехидцей в голосе объяснил. Дескать, может быть, это на Украине денежные знаки — почетная и редкая вещь, а в России они таковыми не являются.

«Потому как отсутствуют совсем!» — хотел дополнить командира Шныгин, но мгновенно передумал. Все-таки отсутствие денежных знаков является признаком развитого коммунизма, а с этой бедой в России вроде бы покончили навсегда. Хотя, если считать коммунистом каждого, у кого нет денег… Но тут старшина оборвал неуставные размышления и полностью углубился в прослушивание торжественной речи командира, которая, впрочем, в этот раз была удивительно короткой. Раимов лишь еще раз поблагодарил бойцов за блестящую работу и дал сутки отдыха. Ну а они, как уже упоминалось выше, плавно перетекли во вторые.

Если первый день отдыха «икс-ассенизаторами» был воспринят как вполне заслуженная и обязательная награда за ратные труды, то на следующее утро, когда Раимов не только не погнал подчиненных в тренажерный зал на утреннюю зарядку, но и не заставил завтракать в установленное время, бойцы насторожились. Пацук подозрительно, в присущей ему ехидной манере, поинтересовался по внутренней связи, все ли у командира в порядке. И получив ответ: «Конечно, сынок, не беспокойся», впал в такой глубокий пятиминутный ступор, что даже не огрызнулся на Зибциха, сделавшего есаулу замечание из-за мусора на тумбочке.

Следующими жертвами шокового состояния стали сразу двое. Сначала ефрейтор потерял дар речи после того как, поинтересовавшись у Шныгина, чего это он валяется в кровати, когда все уже ушли на завтрак, услышал от подполковника фразу: «Да пусть отдыхает. Захочет есть, так найдет столовую». А затем шок испытал и сам старшина, сообразивший, что именно сказал Раимов.

В общем, ситуация складывалась крайне необычно. «Икс-ассенизаторы» хоть и представляли на базе совершенно отличные друг от друга вооруженные силы разных стран, но одна общая черта была у всех: еще никогда с самого начала своей службы ни один из них не оставался на двое суток предоставленным самому себе. А поэтому к обеду второго дня бойцы потихоньку начали сходить с ума.

Первой ласточкой в череде безумств стал Кедман. Сразу после завтрака капрал отправился в небольшой спортзал, расположенный прямо в секторе, отведенном для комнат личного состава, и, не найдя напарника, стал сам с собой играть в баскетбол. Ну а когда просто так кидать мячики в корзину ему надоело, американец завязал себе глаза и принялся играть в баскетбол вслепую. При этом пострадала корзина, пара тренажеров, штанга и случайно заглянувшая в спортзал Сара, которой окрашенный во все цвета радуги Кедман попал мячом точно в лоб. Сам капрал после этого схлопотал хорошо поставленный удар прямой правой, но, согласитесь, вполне заслуженно. Потому как с закрытыми глазами в баскетбол играют только идиоты.

Следующими жертвами охватившего базу безумия стали Зибцих и есаул. Сыграв в бильярд партий двести, оба бойца настолько ошалели от скуки, что решили сделать оригинальные ставки. Пацук на выигрыш поставил свой оселедец, который обещал в случае поражения сбрить, а чистоплотный ефрейтор поклялся, что если проиграет, никогда ни одной пылинки больше не вытрет и даже, более того, сам обсыплет мусором всю территорию базы. К счастью, оба вовремя одумались, но опять же ученые получили интересный случай психических расстройств среди военнослужащих-контрактников.

Старшина в стороне от друзей тоже не остался. Целый день он валялся в кровати, ленясь даже повернуться с боку на бок, но в итоге понял, что и любимое удовольствие может превратиться в пытку. К обеду Шныгин неожиданно осознал, что бездельничать он больше не может. И, вскочив с кровати, Сергей решил сделать что-нибудь общественно полезное. Он долго перебирал в уме, стараясь из нелюбимых занятий выбрать самое отвратительное, и остановился на том, что стал разбирать вещи в своей тумбочке, в результате чего тяжелую душевную травму получил Зибцих. Несчастный ефрейтор, случайно войдя в кубрик и заметив, чем именно занимается старшина, от неожиданности едва не заработал инфаркт миокарда и навеки потерял веру в нерушимость людских привычек.

Единственным членом команды, если это слово применимо к девушке, не поддавшимся общему сумасшествию от ничегонеделанья, была Сара Штольц. Хотя, может быть, все дело просто в терминологии. В частности, некоторые предполагают, что ежедневный просмотр многочисленных «мыльных опер» для женщины не безумие, а естественная потребность психики.

С утра и до обеда Сара именно эту потребность и удовлетворяла, за исключением того момента, когда, услышав за стеной грохот, пошла в спортзал посмотреть, кто ей мешает наслаждаться. Затем девица получила баскетбольным мячом от временно слепого Кедмана в лоб, хорошенько врезала ему сама и отправилась в библиотеку, где подозрительно долго для военнослужащего — целых полчаса — читала какие-то книги.

В общем, коллектив разлагался на глазах, и это разрушение воинских устоев продолжалось более четырех часов. Правда, никто из бойцов не осознал, что они сумасшедшие, но их ненормальное состояние посторонним просто бросалось в глаза. Вот так вот, разбегалось и бросалось! Когтями вперед. Правда, к счастью для бойцов, посторонних на базе до обеда не было, а потом наконец-то по внутренней связи загромыхал голос подполковника:

— Внимание агентам! После обеда, ровно в тринадцать тридцать, все должны собраться в актовом зале. Каждый, кто опоздает хотя бы на минуту, получит дисциплинарное взыскание!

— Ну, наконец-то, — услышав строгий голос Раимова, обрадовался Пацук. — А то я уже пугаться начал. Знаете, воно ж как у личного состава бывает, когда командир надолго потеряется?..

— Знаем! — отрезал Шныгин, не дав украинцу договорить. — Сало, ты когда-нибудь можешь помолчать?

— Совсем москаль охренел! — оторопел от такого поворота событий Пацук, глядя в спину удаляющемуся в сторону столовой Шныгину. — Полдня я с ним не виделся, а он того даже не заметил!..

Прием пищи в воинской столовой, пусть и выглядевшей, как ресторан, все равно должен был проходить по строго заведенному порядку, навек закрепленному в уставе. Однако обед «икс-ассенизаторов» показал, что и в этих строгих правилах бывают исключения. На подземной базе ни поваров, ни раздатчиков пищи не существовало. По крайней мере, бойцы их никогда не видели. А пищу заказывали, нажимая кнопки возле пунктов меню, висевшего рядом с автоматической раздачей. Потом из окошка по транспортеру выезжал разделенный на несколько отсеков поднос-тарелка, в которой и находилось то, что было спецназовцами заказано.

Обычно прием пищи проходил организованно, под бдительным оком Раимова. Но сегодня ни за завтраком, ни за обедом присутствие командира не ощущалось. И лишь за пять минут до начала назначенного подполковником собрания «икс-ассенизаторы» наконец услышали его голос.