Книга Фокус. О внимании, рассеянности и жизненном успехе - Дэниел Гоулмен

Эпоха антропоцена, начавшаяся с наступлением промышленной революции, знаменует первую геологическую эпоху, в которую жизнедеятельность одного вида – нас, людей – неумолимо ухудшает состояние ряда глобальных систем, поддерживающих жизнь на Земле. Антропоцен представляет собой противостояние систем. Человеческие системы, созданные для строительства, выработки энергии, транспорта, промышленности и торговли, ежедневно подрывают работу таких естественных систем, как циклы азота и углерода, богатая динамика экосистем, доступность воды, пригодной к использованию, и тому подобное[168]. В последние пятьдесят лет этот натиск характеризуется так называемым “великим ускорением”, к тому же в атмосфере скапливается углекислый газ: упомянутый феномен – один из предвестников надвигающегося системного кризиса[169].

Экологический след человека на планете, по мнению Эрлиха, сформировался под действием трех сил: что потребляет каждый из нас, сколько нас и как мы получаем потребляемые нами продукты. Используя эти три параметра, Британское королевское общество попыталось вычислить, какое количество людей способна выдержать Земля так, чтоб не произошел коллапс. Их вывод: однозначного ответа дать нельзя.

Наиболее важной неизвестной в расчетах было совершенствование технологий. Например, Китай увеличил свои мощности по выработке электричества из угля (что весьма тревожит), а не так давно существенно расширил использование солнечной и ветряной энергии. Итого: соотношение выбросов углекислого газа и экономических результатов Китая за последние тридцать лет упало приблизительно на 70 % (впрочем, эти цифры скрадывают неуклонный и быстрый рост количества угольных электростанций на “заводе мира”)[170].

Впрочем, технологические революции могут спасти нас от нас самих же. Для этого мы должны использовать ресурсы таким образом, чтобы защитить важнейшие системы поддержания жизни на планете с помощью методов, которые не создают новых проблем и не игнорируют старых. Хочется верить, что это возможно. Однако в долгосрочной перспективе ни одна сильная экономическая держава не отдаст предпочтение подобным технологическим революциям. Краткосрочные достижения имеют место, как правило, потому, что компании видят в новых технологиях способ экономии средств, а не устойчивого развития планеты.

Например, во время экономического кризиса, разразившегося в 2008 году, уровень углекислого газа начал падать в США не по распоряжению правительства, а исключительно в силу рыночных механизмов – спрос снизился, природный газ подешевел и заменил на электростанциях уголь (хотя загрязнение местного масштаба и проблемы со здоровьем в результате гидроразрывов при добыче газа – это еще одна головная боль).

Как мы видим, белое пятно в человеческом мозге может усугубить и без того удручающую ситуацию. Аппарат восприятия нашего мозга хорошо справляется с тем объемом внимания, который помогает человечеству выживать. Мы снабжены точнейшим фокусом восприятия улыбок и сдвинутых бровей, ворчания и детского угуканья, но у нас совершенно отсутствует радар в мозге, способный воспринимать угрозы глобальным системам, на которых зиждется человеческая жизнь. Они слишком велики или слишком малы для нас, чтобы мы могли обратить на них непосредственное внимание. И поэтому когда мы слышим новости о глобальных угрозах, сети мозга, обеспечивающие внимание, имеют обыкновение отключаться.

Основные технологии были изобретены задолго до того, как мы начали подозревать об их губительном влиянии на планету. Половина промышленных выбросов углекислого газа в атмосферу обусловлена технологией производства стали, цемента, пластмассы, бумаги и энергии. И хотя мы можем добиться существенного сокращения этих выбросов, усовершенствовав производственную технологию, мы достигли бы намного более благоприятных результатов, если бы изобрели их с чистого листа с учетом нулевого негативного экологического эффекта или даже восстановления состояния планеты. Что может сделать это повторное изобретение рентабельным? – фактор, который для Эрлиха и других пытавшихся проанализировать эту дилемму, оставался незамеченным: экологическая прозрачность.

Самое главное, знаем ли мы, на чем именно нужно сфокусироваться в рамках системы. Взять, например, главную проблему, которая угрожает нашему виду: в процессе медленного самоубийства человеческие системы параллельно производят разрушение глобальных систем, поддерживающих жизнь на планете. Стоило бы более серьезным образом подходить к этому процессу деградации, применяя анализ жизненного цикла (АЖЦ) продуктов и изучая факторы, которые ведут к упадку планеты.

Например, обычный стеклянный графин в ходе своего жизненного цикла проходит порядка двух тысяч элементарных фаз. На каждой из них АЖЦ может рассчитать множество эффектов, начиная с выбросов в атмосферу, водоемы, почву и заканчивая влиянием на здоровье человека и на экосистему. На каустическую соду, добавленную в смесь для изготовления стекла (это одна из фаз), приходится 6 % угрозы для экосистем со стороны графина и 3 % его ущерба для здоровья человека; 20 % роли графина в изменении климата приходится на электростанции, снабжающие энергией стекольный завод. У каждого из 659 ингредиентов, используемых в производстве стекла, есть свой профиль АЖЦ. И так далее – до бесконечности.

АЖЦ могут снабдить нас таким количеством информации, что даже у самых ревностных экологов из мира бизнеса перехватит дыхание. Информационная система, спроектированная для архивирования всех данных о жизненном цикле, будет накрывать вас облаком из миллионов и миллиардов единиц информации. И все же анализ этих данных может, например, подсказать, в какой именно фазе истории этого объекта возможно наибольшее смягчение его экологических последствий[171].

Необходимость сфокусироваться на менее сложном порядке (неважно, идет ли речь о раскладывании одежды в шкафу, составлении бизнес-стратегии или обработке данных АЖЦ) продиктована фундаментальной истиной: мы живем в рамках безумно сложных систем и используем эти системы, не имея достаточных когнитивных способностей, чтобы досконально разобраться в них и управлять ими. Наш мозг разрешил эту проблему: он отсортировывает более сложные вещи на основании простых правил принятия решений. Например, пробивать себе дорогу в сложно устроенном обществе знакомых нам людей проще, если сделать главным инструментом доверие[172].