Книга Фокус. О внимании, рассеянности и жизненном успехе - Дэниел Гоулмен

Вдобавок к нестыковкам между нашими ментальными моделями и системами, которые якобы олицетворяются этими моделями, существуют еще более серьезные затруднения, но наша перцептивная и эмоциональная системы остаются к ним практически слепы. Человеческий мозг сформировался под воздействием того, что помогало нам или нашим предшественникам выживать в дикой природе, особенно в плейстоценовый период (приблизительно с 2 млн. лет до 12 тысяч лет назад, когда начало развиваться земледелие). Мы удивительно чутки к шуршанию листвы, которое может свидетельствовать о подкрадывающемся тигре, однако не в силах почувствовать утончение озонового слоя или наличие канцерогенов в твердых частицах, которые вдыхаем при смоге. Оба эти явления могут быть фатальными, однако у нашего мозга нет непосредственного радара для распознавания таких угроз.

Когда невидимое становится ощутимым

Дело тут не только в искаженном восприятии. Если наша эмоциональная схема (главным образом миндалина, которая дает сигнал: “сражайся или беги”) уловит острую угрозу, она тут же заставит нас переполниться гормонами под названием кортизол и адреналин, готовящими либо к схватке, либо к побегу. Однако эта схема не срабатывает, когда мы слышим о потенциальных угрозах, которые могут проявиться спустя годы или даже века, – миндалина на это практически не реагирует.

Сети миндалины, которая расположена в середине мозга, работают автоматически, по восходящему пути. Мы полагаемся на нее, поскольку она бдительно охраняет нас от грозящих опасностей, подсказывая, на что нужно немедленно обратить внимание. Однако наша автоматическая сеть (как правило, очень надежная в плане направления внимания) не располагает аппаратом восприятия и эмоционального анализа систем и сопряженных с ними опасностей. Здесь она совершенно бесполезна.

“Проще перестроить автоматический ответ по восходящему пути с помощью нисходящего обоснования, чем иметь дело с полным отсутствием сигнала, – отмечает психолог Колумбийского университета Элке Вебер. – Однако все усложняется, если речь идет об окружающей среде. Ничто в этот прекрасный летний день здесь, в долине Хадсон, не указывает на то, что планета переживает процесс глобального потепления”.

“В идеале мое внимание должно быть направлено в том числе на долгосрочную угрозу, – добавляет Вебер, помимо прочего консультировавшая Академию наук США в сфере экологии. – Однако в данном случае отсутствует восходящий сигнал, привлекающий наше внимание. Ничто не говорит нам: «Опасность! Нужно срочно что-то предпринять!», поэтому нам намного труднее переключиться. Мы не замечаем того, чего нет здесь и сейчас, вот почему наша ментальная система не оповещает нас об опасности. Точно так же обстоит дело с нашим здоровьем и пенсионными сбережениями. Поедая торт с огромным количеством взбитых сливок, мы не получаем сигнал: «Если будешь продолжать в том же духе, это сократит твою жизнь на три года». А когда покупаем вторую скоростную машину, никто не шепчет нам: «Ты пожалеешь об этом, когда станешь старым и нищим»”.

Вот что говорит доктор Ларри, чья миссия заключается в борьбе с глобальным потеплением: “Мне приходится убеждать вас в том, что существует невидимый, не имеющий вкуса и запаха газ, который скапливается в небе и аккумулирует солнечное тепло из-за использования человеком ископаемого топлива. Это тяжкое бремя. Есть результаты глубочайших, комплексных исследований. Более двух тысяч ученых вложили свои усилия в уникальный проект, комбинирующий всевозможные научные открытия, – в Межправительственную группу экспертов по изменению климата. Ученые пошли на этот шаг, чтобы убедить пока не готовых к этому, все-таки пора признать надвигающуюся угрозу. Однако если вы не живете на Мальдивах или в Бангладеш, все это кажется слишком отдаленным будущим, – считает доктор Ларри. – Проблема связана с временным фактором – если бы темпы глобального потепления ускорились и вместо нескольких веков составили несколько лет, люди оказались бы более понятливыми. А сейчас все похоже на историю с государственным долгом: пусть мои внуки решают эту проблему – я уверен, они что-нибудь придумают”.

Согласно Стерману, “изменения климата происходят в рамках очень длительного временного горизонта, который мы не воспринимаем, и поэтому убедить людей в том, что это действительно происходит, невероятно сложно. Мы обращаем внимание на насущные неурядицы, а не на серьезные проблемы, которые в итоге нас и погубят”.

Когда-то выживание человека зависело от того, насколько чутко он прислушивается к окружающей среде. Сейчас у нас есть счастливая возможность полагаться на искусственную помощь. Или это иллюзия? Ведь то же миропонимание, которое поставило нас в зависимость от всякого рода технологий, опутало нас чарами безмятежного сна и сделало равнодушными к состоянию окружающего мира. В этом и состоит угроза. Кажется, для осознания надвигающегося коллапса системы нам нужно что-то вроде мозгового протеза.

Глава 14

Отдаленные угрозы

Как мне однажды сказал индийский йог Ним Кароли Баба, “можно распланировать жизнь на сотню лет вперед, но никогда не знаешь, что произойдет в следующую минуту”. С другой стороны, Уильям Гибсон, пишущий в жанре киберпанк, полагает, что “будущее уже наступило – просто оно неравномерно распределено”. То, что мы можем узнать о будущем, находится где-то между этими двумя позициями: у нас бывают озарения, однако всегда существует угроза какого-нибудь события в духе теории “Черного лебедя”, которое может разрушить все на корню[167]. В 80‑е годы XX века в своей пророческой книге “В век умных машин” Шошана Зубофф предвидела, что наступление эры компьютеров играет на руку организационной иерархии. Некогда знание было силой, и поэтому самые могущественные субъекты припрятывали свою информацию, теперь же новые технологии открывают доступ к информации каждому.

Когда Зубофф писала свою книгу, будущее, вне всякого сомнения, не было “распределено равномерно”, ведь тогда еще не существовало Интернета, уж не говоря об облачных технологиях, YouTube и Anonymous. Но уже сейчас поток информации течет свободно как никогда, причем не только в рамках какой-либо организации, а в глобальном масштабе. Отчаявшийся продавец фруктов совершает акт самосожжения на рыночной площади в Тунисе – и вот вам Арабская весна.

Позволю себе привести два классических примера полнейшего неведения по поводу того, что произойдет в следующую минуту: предсказание Томаса Роберта Мальтуса 1798 года, согласно которому рост народонаселения сведет человеческое существование к “бесконечной борьбе за кров и пищу” и будет бесконечно провоцировать голод и нищету; а также предупреждение Пола Р. Эрлиха 1968 года о “демографической бомбе”, вследствие которой миру к 1985 году будет угрожать массовый голод. Мальтус не разглядел надвигающейся промышленной революции и того, что массовое производство даст возможность большему количеству людей продлить свою жизнь. Эрлих же в своих подсчетах не учел грядущую “зеленую революцию”, благодаря которой темпы производства продуктов питания опередили рост народонаселения.