Книга Батарея - Богдан Сушинский

– Прибавь к этому еще и свою зенитку, тогда поговорим за жизнь, – ответил Гродов, по-командирски отметив про себя: «Разболтались они тут, конечно, до основания, дисциплины никакой, но главное – бодрости духа не теряют, все остальное приложится. А то ведь многие уже стали паниковать».

…И задиристые зенитчики, и старинные здания, словно степными речушками, разделенные позеленевшей от времени брусчаткой, вызывали у капитана какое-то трепетное восприятие этого города, свидание с которым ему, теперь уже почти одесситу, выпадало столь непростительно редко. «Жаль, что батарея расположена слишком далеко от Одессы», – подумалось комбату, но он тут же одернул себя, напомнив, что рассуждать таким образом непрофессионально. Располагать такую мощную да к тому же засекреченную береговую батарею в пределах города было бы неразумно.

Заместитель начальника штаба базы капитан второго ранга Костов создавал впечатление загнанного службой и какими-то личными житейскими заботами человека. В просторном помещении штаба располагалось несколько столов, и Гродов со все нарастающей неприязнью наблюдал за тем, как этот не по-флотски располневший человек общается с офицерами, которых принимал до него: не глядя на стоявших перед ним людей, поскольку взгляд его постоянно рыскал по разбросанным на столе бумагам; отрывисто, резко парируя каждый их вопрос или возражение; недвусмысленно давая понять этим посетителям, что само появление их здесь следует воспринимать как очень неудачную попытку отвлечься от собственных служебных обязанностей, от фронта.

Гродову уже не раз приходилось сталкиваться с подобной категорией военных и гражданских служак, которые вечно по горло чем-то были заняты. Хотя на самом деле ссылки – к месту и не к месту – на эту занятость всего лишь служили оправданием их нерасторопности да позволяли не заниматься тем, чем они обязаны были заниматься.

– А, это вы, капитан, – обратился он к Дмитрию еще до того, как очередной офицер успел отойти от его стола. – С вами разговор особый. Во-первых, поздравляю с награждением вас орденом Красного Знамени, – замначштаба наконец-то сумел отвести взгляд от какой-то бумаженции и сосредоточить на стоящем перед ним офицере.

– Служу трудовому народу, – негромко произнес капитан после небольшой заминки, не понимая: это уже вручение или же его всего лишь поздравляют?

– Самого ордена, к сожалению, нет, возможно, в наш осажденный город его доставят из Москвы самолетом, с оказией, – попытался Костов осчастливить самого себя благоденственной улыбкой. – Но указ уже появился, а это главное. Вот копия телефонограммы, – слегка приподнялся замначштаба, – заверенная нашей штабной печатью. Поздравляю.

Гродов еще только соображал, как ему реагировать на появление в руке капитана второго ранга названной бумаги, поскольку понимал, что в военное время отношение к наградам тоже должно быть «военно-полевым», как замначштаба еще более буднично уведомил его:

– Довожу до сведения, что следующим вечером зенитное прикрытие ваше будет переброшено для защиты порта. А вам совет: усиливайте маскировку объекта.

– Уже усилили, – невозмутимо проворчал комбат. – Даже смастерили ложную деревянную батарею.

Костов еще раз поднял на него усталые глаза и поразился безразличию капитана.

– Вы понимаете, о чем я, комбат? Вас лишают всех противовоздушных средств.

– Что ж тут непонятного?

– И такая стоическая невозмутимость? Вы ведете себя так, словно…

– Я веду себя как офицер, который понимает, что его батарею оставляют посреди голой степи совершенно беззащитной перед вражеской авиацией. Однако отменить или не выполнить приказ командования он не может.

– Понятно, вы уже знали об этом решении командования. От кого? Впрочем, это тоже ясно – от командира дивизиона.

– Меня вызвали только для того, чтобы…

– Через двадцать минут, – взглянул на часы капитан второго ранга, – ваш покровитель, полковник Бекетов, ждет вас у себя, и тоже по какому-то весьма важному вопросу. Кстати, взамен зенитного вооружения мы подбросим вам несколько пулеметов для сугубо земного прикрытия от пехоты противника, которая дня через три окажется у вас на виду. А теперь, для общего понимания ситуации, – скороговоркой сменил тему замначштаба, – ознакомьтесь вот с этой выпиской из приказа командующего Приморской армией генерал-лейтенанта Софронова.

Это был датированный 13 августа приказ командарма об образовании Восточного, Западного и Южного секторов обороны города. Причем в подчинении начальника Восточного сектора комбрига Монахова[19]оказались: его, Гродова, родной отдельный артиллерийский дивизион майора Кречета; 1-й полк морской пехоты Одесской военно-морской базы полковника Осипова, 26-й сводный полк погранвойск НКВД, 134-й гаубичный полк, Разинский полк 25-й стрелковой дивизии, батальон запасного полка и два истребительных батальона ополченцев.

– Из свежих сил, – подытожил Дмитрий прочитанное, возвращая выписку замначштаба, – я вижу: еще один батальон ополченцев и батальон запасного полка, сформированный из тех же необученных и черти чем вооруженных ополченцев. При том что все старые части давно истрепаны.

– Вы бы еще предложили отвезти их на отдых и переформирование, – иронично осадил его Костов.

– Как раз это и предложил бы.

– Знать бы только, кем, какими частями заменить их на линии фронта. Хотя, как говорит в подобных случаях все тот же полковник Бекетов, «ход мыслей у вас правильный». Части будем пополнять, чем и когда сможем, а ваше дело – денно и нощно поддерживать орудийным огнем передовые пехотные подразделения.

– Именно так, товарищ капитан второго ранга, – денно и нощно.

– В таком случае все, комбат-орденоносец, свободен. Постарайся сегодня же вернуться на позиции.

33

Когда капитан подошел к зданию контрразведки, ординарец Пробнев с мотоциклом уже ждал его недалеко от входа. Это сразу же успокоило комбата: значит, проблем с возвращением на батарею не будет. Замначштаба не зря предупредил его, что с возвращением на позиции тянуть не стоит.

Бекетов встретил его, размеренно прохаживаясь по кабинету. Он думал о чем-то своем и, казалось, вообще не ожидал, что кто-либо посмеет нарушить его одиночество. На самом же деле эта отрешенность оказалась обманчивой.

– Я прошу предельно серьезно отнестись к тому, о чем вынужден спросить тебя, комбат, – с ходу ошарашил его полковник, едва заметным кивком ответив на приветствие.

– Готов отвечать, причем предельно серьезно, – бодро заверил его капитан, будучи уверенным, что речь пойдет о десанте в район Аккерманской крепости. Он не сомневался, что такая идея не могла оставить безразличным ни одного уважающего себя штабиста.