Книга Близнецы. Невеста Христова - Андрей Анисимов

– Злобиных три. Один, кажется, дядя Сергея. Он тоже давно не работает на заводе и уехал. Но в свое время был шишкой.

– Директором, что ли? – Оживился Ерожин.

– Нет, кажется, занимался сбытом или снабжением…

Петр встал, прошелся по кабинету и остановился возле Глеба:

– Его фото тоже сохранилось?

– В общих чертах. Широкомордый мужик, с окладистой бородой. На попа похож. Но карточка потертая.

– Стоп. Кажется, ты не зря съездил. – Ерожин быстро вернулся за письменный стол, и принялся быстро листать страницы своего блокнота: – Фамилию дядюшки записал?

– Обижаете, Петр Григорьевич. Я ее запомнил. Злобин Юрий Игнатьевич. Других сведений на доске нет.

– Все свободны. Совещание окончено. – Ерожин осмотрел удивленные лица своих работников, подмигнул им, надел куртку и пошел к двери. На пороге обернулся:

– Я к Волкову. Никуда не расходитесь. – И быстро покинул офис.

– Что это с Петро? – Удивился Грыжин.

– Наверное, информация Глеба ему показалась важной. – Предположила Надя.

– А чего же он тогда надо мной издевался? С проституткой советовал переспать? – Пожаловался Глеб и умоляюще посмотрел на Надю: – Ты хоть Любе об этом не говори. Ведь вы, женщины, все не так понимаете…

Ответить Надя не успела. Зазвонил телефон. Она сняла трубку:

– Сыскное бюро.

– Я с кем говорю? – Услышала она голос с легким прибалтийским акцентом.

– Вы с Надей говорите. – Ответила она.

– А, милая супруга директора! – Обрадовались на другом конце провода.

– А это вы, господин Мурт? – Догадалась Надя.

– Он самый. Ваш голодный фермер… – Весело отозвался старик.

– Рада вас слышать.

– И я очень рад. У меня хорошие новости. Матти нашелся.

– Вот это да! Рада за вас. Где же он нашелся?

– Сын путешествует. Прислал письмо. Вышлите мне счет за уже проделанную работу. Старый Мурт не любит оставаться в долгу. И можете больше Матти не искать…

– Скажите, господин Мурт, вы узнали почерк сына?

– Нет, он письмо напечатал. Матти давно не пишет рукой…

Надя положила трубку, да так и осталась стоять у телефона.

* * *

Санкт-Петербург 10 Ноября 2004 года

«Гриша, ты большой молоток. Я рад, что доверил тебе руководство фирмы. Действуй в том же духе. На мой счет в банк больше ничего не переводи. Я счет закрыл, и на днях мы уезжаем за границу. Мою долю держи у себя. Остальное, как договорились. И, пожалуйста, позвони Полине. Скажи, что я очень виноват перед ней и сыном. И прошу у них прощения. Я счастлив в новом браке, а она еще молодая и устроит свою жизнь. Пусть меня не ищет. Я в России раньше чем через год не появлюсь.

Сергей Богаткин»

Татьяна Назарова сидела за своим письменным столом. Перед ней лежал листок бумаги с компьютерной распечаткой, и она уже два раза порывалась звонить в Москву. Но каждый раз звонок откладывала. Таня понимала, что Ерожин ждет от нее ни просто пересказа письма Богаткина. Он ждет от нее заключения криминалиста по факту письма. А это вовсе не одно и то же… Она, конечно, уже имела свое мнение на этот счет. И если бы дело не касалась Ерожина, давно бы это мнение высказала. Но к Петру Татьяна по-прежнему испытывала сложные чувства. Влюбленность девочки к сильному и красивому мужику давно прошла. Назарова решилась выйти замуж, и жених ей нравился. В декабре они собирались расписаться. К тому же два дня назад Татьяна поняла, что ждет ребенка. Она сходила на обследование. Доктор беременность подтвердил. Назарова вспомнила слова цыганки. «У тебя будет девочка, и любить жениха ты будешь до его смерти». Кажется, предсказания Патриции начинали сбываться. Так что в личной жизни у Тани все складывалось. Но Ерожин все равно оставался в ее сердце, и показать перед ним свою несостоятельность, она не хотела.

Родители ушли на концерт. Назарова сидела в своей комнате, перед ней лежало письмо бизнесмена, и она подробно вспоминала свой визит к Родионову, анализируя каждую мелочь.

Посетив фирму Богаткина вторично, Татьяна осталась приятно удивлена встречей с новым директором. Григорий Васильевич Родионов, в прекрасном синем костюме, в безупречной белизны сорочке и при строгом дорогом галстуке, казался не таким толстым и не таким рыжим. Да и волосы его, аккуратно зачесанные назад, не лоснились от пота и выглядели вполне опрятно. Он сам галантно встретил Таню в приемной, провел в директорский кабинет и усадил в кресло: «Чем могу быть полезен очаровательному стражу порядка?». Так началась их беседа. Таня помнила, что, отметив в его голосе элемент вальяжной игривости, с трудом сдержала улыбку. «Вы, Григорий Васильевич, прекрасно выглядите. А пришла я поинтересоваться явлением Сергея Богаткина. Полина мне сказала, что вы получили от бывшего шефа письмо».

Он принялся благодарить: «Спасибо за ваши слова. Считается, что комплименты радуют только женщин. Мужчины, признаюсь вам, до них падки не меньше». Таня торопилась перейти к делу: «Рада, что доставила вам удовольствие. Хотя это не комплемент, а правда. И все такое… Но вы не ответили на мой вопрос».

После ее слов Родионов расплылся в улыбке, и даже немного порозовел от смущения, но к делу перешел. Таня по поведению собеседника заключила, что тот держится естественно и отвечает искренне: «Я действительно получил письмо от Сергея. Вполне возможно, что это письмо и изменило мое настроение». Он так и сказал. При этом смотрел на нее прямо. Глаз не отводил. Она поинтересовалась: «Если не секрет, чем же изменило ваше настроение письмо Богаткина?»

«Никакого секрета нет», – ответил он. Улыбнулся и добавил: «Его оценкой моей профессиональной деятельности. Послание Сергея Дмитриевича прочитали все сотрудники фирмы. И все меня поздравляли». Потом он еще что-то сказал, но, видимо, не существенное, потому что она не запомнила. Она собиралась попросить Родионова показать письмо, но не успела. Он выдвинул ящик письменного стола, достал из него конверт и сам протянул Назаровой: «Если вам интересно, можете прочесть». Таня тут же задала вопрос: «Как вы его получили?» Вопрос Родионова совсем не смутил. Он не задумывался и не опускал глаз. Ответил сразу: «Обычной почтой».

Таня осторожно взяла из его рук конверт, и перед тем, как достать письмо, оглядела профессиональным взглядом криминалиста. Конверт был большой, с печатью питерского почтового отделения. Адрес получателя наклеен отдельной бумажкой сверху. Штамп один. Это означало, что конверт отправлен шестым почтовым отделением Санкт-Петербурга. Шестое почтовое отделение обслуживало район Московского вокзала. Письмо мог бросить любой сошедший с поезда. Почему Богаткин не отправил его из Москвы? Или Сергей инкогнито вернулся в родной город? Все эти размышления не заняли у Татьяны больше минуты. Но Родионов понял, что она себя ведет странно. Удивился пристальному вниманию посетительницы не к письму, а к обыкновенному конверту. Он спросил: «Что-нибудь не так?» Она попыталась отшутиться и ответила: «Извечное женское любопытство». Он не очень поверил и улыбаться перестал. Но в данном случае это подозрений тоже не вызывает. Вполне нормальная реакция человека на неадекватные действия другого. Наконец, она извлекла из конверта само послание. Прочитала его и попросила распечатать для нее экземпляр. Родионов вызвал секретаршу, и через минуту копия письма Богаткина оказалась в ее руках. Все это говорило о том, что Родионов вел себя искренне и, скорее всего, верит, что получил от бывшего шефа подлинное письмо. Назарова, на всякий случай, спросила, есть ли в письме слова, которые часто употреблял Богаткин в жизни. «Есть, – не задумываясь, ответил Родионов: – «Молоток» одно из его любимых словечек». Татьяна поблагодарила Григория Васильевича и поспешила на работу.