Книга Княжья Русь - Александр Мазин

Коли так, то задача существенно упрощается.

— Значит, так, Званко, — поднял глаза на боярина Сергей. — Вели-ка своим людям провести по постоялым дворам любечским опрос: не видели ли они нездешних оружных мужей, у одного из которых на роже свежая отметина.

— Сделаем, батька, — пообещал Зван. — Еще что?

— Этих двоих — в колоды и медом залить, так, Свардиг?

Варяг кивнул:

— Так. Дома деток хоронить буду. Что еще скажешь, боярин Серегей?

— Скажу, — Сергей усмехнулся недобро. — Сынок твой убийцу своего пометить успел. Так что найдем мы твоих кровников. Непременно найдем. Не сомневайся!

— Лехиты! — прошептал Богуслав. — Опять они! А ведь мог я этого усатого зарубить! Эх, не надоумил Господь…

— Не казнись, — сказал сыну Сергей. — Этак мы все виноваты выходим. Я дочку Свардига сватал, князь наш их жалобе не внял. За содеянное другими ты, сынок, не в ответе. Главное: чтобы ты сам по Правде поступал.

И глянул пристально.

Под этим взглядом Славка смешался. Нет, не всегда он поступал по Правде. Сказать или не сказать отцу про Рогнеду?

— Когда они уехали? — спросил Сергей хозяина постоялого двора.

— Да на рассвете еще.

— Куда?

— Кажись, к Любечу.

«К Любечу, к Любечу… — размышлял Сергей. — Может, и так. Вопрос: что им делать в Любече? Сюда они через Полоцк шли. Сначала — Варяжским морем, потом вверх по Западной Двине. Крюк немалый, но понятный. Хотели узнать, какие ветры дуют в княжестве покойного Роговолта. А теперь что им на севере делать? Мутить там некого. Рогнеда в Киеве. Законная жена Владимира. После смерти Олавы — старшая жена. Всякому ясно, что Полоцк теперь привязан к Киеву крепко. В Новгороде — Добрыня. С этим точно не забалуешь. Остаются соседи и данники. Эсты, они же чудь. Ливы, жмудь… Взбунтовать их? Сомнительно. Если злодеи возвращаются домой, в Польшу, то им из Киева ближе было бы в Искоростень идти, а оттуда — в Червню».

Однако, если верить слухам, там сейчас не очень спокойно. Князь Мешко — завоеватель. Вдобавок порешил тамошних природных князей. В общем, правильно сделал, с государственной точки зрения. Но любви галичан не стяжал. В городах, понятно, гарнизоны. Там все спокойно. А на дорогах ясновельможных шляхтичей и прирезать могут. Путь через Туров и Берестье выглядит безопаснее. И много короче, чем через Полоцк. Тем более для тех, кто идет посуху. А если все же Полоцк…

— Сделаем так, — решил Сергей. — Ты, Богуслав, слетаешь в Любеч. Лехитов в лицо ты знаешь. Увидишь — не пропустишь. Людей тебе не дам. Случится что — Зван поможет (боярин согласно кивнул). Если что — гонца. Не найдешь, догоняй нас. А мы со Свардигом поскачем на Туров. Я бы на месте лехитов именно туда и направился.

— Как скажешь, батя, — отозвался Славка, в очередной раз так и не решившийся поведать отцу сокровенную тайну.

— Богуслав! — Свардиг крепко взял Славку за руку, заглянул в глаза. — Найдешь их — не убивай. Они мои, понял?

— Твои, — пообещал Славка. — Если глотки сами себе не перережут, получишь лехитов тепленькими. Ну а ежели руки, там, или ноги у кого недостанет, не обессудь. Не смерды это — воины.

— Лишь бы глаза и уши уцелели, — проворчал Свардиг. — И мужское достоинство. Это — я сам.

— Твое право, — согласился Славка.

— Свардиг, мы их еще не поймали, — напомнил Сергей. — Успеешь еще казни придумать. Сейчас — ужин и спать.

— Я не устал, — возразил варяг. — Поедим и сразу поедем. К утру догоним.

— Лошади устали, — напомнил Сергей.

— Лошадей и сменить можно.

— Это где же ты таких лошадей найдешь? — поинтересовался Сергей. — У купцов упряжных коников перекупишь? Или у смердов — пахотных? Я всё понимаю, друг. Но иной раз, чтобы успеть, лучше не торопиться. Да и в темноте можем их пропустить. Станут они лагерем в стороне от дороги — и тогда что? Нет уж! Выезжаем завтра на рассвете. Позаботься о лошадях: чтоб искупали их и хорошего овса задали. С собой тоже пусть приготовят. А я о людях позабочусь. Эй, хозяин! Мы у тебя остаемся. Я у тебя во дворе свинку видел. Режь. Что не съедим сейчас — с собой возьмем. А пока всем хлеба, сыра, рыбных щей. И пива бочонок.

— Хватит ли бочонка? — угодливо осведомился хозяин. — Вона вас сколько! — Он махнул в сторону подворья, где расседлывали коней гридни киевские и любечские.

— Там разберемся, — буркнул Сергей и вышел из дымного зала на свежий воздух: поглядеть, как гридь будет купать в Днепре лошадей, и заодно подумать: не упустил ли чего? Твари уйти не должны. Дело чести.

Глава

двадцать первая ВОЗМЕЗДИЕ

Не ушли. Взяли татей, тепленьких. На постоялом дворе, в поприще от Турова. Преследователи даже разделиться не успели, как получили весть от встречных купцов.

Обложили двор. Атаковали сразу со всех сторон: четверо во главе со Званом кинулись в окна, семеро, предводительствуемые Свардигом, вынесли дверь. Богуслав с остальными, по распоряжению Сергея, остались присматривать за порядком и контролировать входы-выходы: мало ли кто проскочит. И точно: ночевавший отдельно монах едва не удрал. Затерялся в толпе (на шум отреагировали все обитатели постоялого двора — выскочили с оружием наготове), выскользнул во двор, нацелился к конюшне и был пойман за шкирку опознавшим его Богуславом. Сергей, собственно, и уберег его от общей расправы, когда гридни выволокли во двор потрепанных полуголых шляхтичей и привязали к столбам. Вина лехитов была доказана: в мешках нашли украшения Свардиговой дочери и кольчужку его сына. Наверняка среди изъятых ценностей имелись и те, что принадлежали Заврате, но эти опознать было некому. Впрочем, если бы и не нашли ничего — всё равно опознали бы татей. По свежей отметине на щеке пана Кошты и внезапно укоротившимся усам, кои ни один уважающий себя шляхтич по собственной воле стричь не станет.

С лехитов ободрали уцелевшие лохмотья и учинили спрос. Руководил процессом сам Свардиг. Поначалу шляхтичи держались хорошо, гордо. Особенно — коренные: Кошта с Яцеком. Потому, проверив всех четверых каленым железом, Свардиг безошибочно обнаружил слабое звено и, оставив до времени этих двоих, всерьез занялся Стасем и Казимиром. Дело пошло. Где-то после часа неторопливой работы оба татя признались во всем и с большой охотой указали на главных обидчиков: Кошту и Яцека. А вот монаха обелили: дескать, в разбое не участвовал и не одобрил. Мимо его воли всё сделано.

Пытуемым поверили: врать после вдумчивой беседы со Свардигом они уж точно не смогли бы.

— Я его забираю, — сообщил Сергей Свардигу, прихватывая монаха.

Варяг рассеянно кивнул. Расследование закончилось. Начиналась месть.

— Богуслав, со мной, — велел Сергей. — Поприсутствуешь при нашей беседе.

— Благодарю тебя, благородный человек, за твою христианскую помощь, — с чувством произнес монах на хорошем ромейском.