Книга Чужими руками - Юля Григорьева

– Лиза! Я ничего не понимаю…

Нетерпеливо перебиваю его:

– Ты, подонок, убил мою сестру!

– Лиза… Я сейчас приду!

– Зачем? Иди в полицию! Пиши явку с повинной! Все!

Василий пытается что то сказать, но я отключаю телефон. Он, конечно, сейчас примчится. Это хорошо. Я знаю, как разговаривать, чтобы этот болван потерял способность соображать. Ее у него, собственно, и не было никогда.

«Не отвлекайся! – командую себе. – Обойди квартиру! Ты должна в ней ориентироваться, как в собственной!»

Воспоминание о своей квартире заставляет меня грустно вздохнуть. Ох, не скоро я попаду в нее снова! Только когда стану законной наследницей! Но для этого надо сделать еще одно дело. Посмотреть, как Лизка расписывается. Почерки у нас очень похожи, а вот как выглядит ее подпись, я совсем не знаю.

Открываю ее паспорт. Лизка пристально смотрит на меня с фотографии. Мне кажется, что она говорит мне: «Зачем? За что?»

Отвожу глаза от фотографии. Внимательно рассматриваю подпись. В прихожей у зеркала видела ручку и бумажки для записей. Старательно копирую росчерк. Ничего сложного. Как и большинство женщин, Лизка не мудрила, придумывая после замужества подпись. Первая буква фамилии, нечитаемые штрихи и длинная загогулина в конце. Тренируюсь минут пятнадцать. Теперь я готова расписаться за Елизавету в любом документе. Сжигаю бумажки в пепельнице. Пепел смываю в туалете. Если Василий не подведет – никому в голову не придет подозревать Лиз Штейнбах в убийстве сестры. Но предусмотрительность необходима.

Покончив с этим, внимательно осматриваю все шкафы, шкафчики, полочки. Примеряю на себя кое-что из ее одежды. Как хорошо, что у нас одинаковые фигуры! Мне все впору! А это так важно!

Складываю оставшиеся на мне вещи в пакет. Этим тряпкам дорога в мусорку. Теперь на мне только Лизкина одежда.

Раздается звонок в дверь. Иду в прихожую.

– Это я, Василий. Открывай!

– Ты зачем пришел? О чем нам разговаривать? После того что ты сделал с моей сестрой?

– Открой, Лиза! – как заклинание, твердит Василий.

– Слушай меня внимательно, Вася. Мне ваши российские разборки не нужны! Только поэтому я еще не позвонила в полицию! Но мне придется это сделать, если ты сейчас же не уберешься! Мой тебе совет: иди в ментовку! Пиши явку с повинной.

Нутром чувствую, как эти тяжелые слова бьют по мозгам Василия.

– Лиза! – скребется он, как выброшенный из дома нашкодивший кот. – Пусти меня!

– Проваливай!

Но Василий меня не слышит. Не хочет слышать:

– Пусти! Мы должны все обсудить.

– Негодяй! – громко шепчу я, вплотную приблизившись к двери. – Хочешь меня в это дело впутать? Не получится!

– Лиза! Открой!

– Пошел вон отсюда! Или я все-таки позвоню в полицию!

Василий не выдерживает. Такие примочки – не для его нервов. Они у него не стальные. Из туалетной бумаги.

– Лизка! – зло, с надрывом в голосе говорит Василий. – Открой, сука!

Вот это хорошо! Громко говорю:

– Алло! Полиция! Мое имя Лиз Штейнбах… Я гражданка Австрии. Здесь, в Петербурге, живет моя сестра. В квартиру, которую я снимаю, ломится человек, который признался мне, что только что убил мою сестру! Он угрожает мне. Вот, можете послушать. Прошу вас, срочно приезжайте! Если он взломает дверь, он убьет меня! Адрес? Записывайте!

За дверью тишина. Сначала пугаюсь: он что, убежал? Но потом слышу сквозь дверь его дыхание. И всхлипывание. Он плачет! Он все слышал! И поверил, что я звоню в полицию!

– Лиза! – сквозь рыдания стонет Василий. – Я все понял. Ты хотела отомстить ей. Чужими руками. Наобещала мне всего… В любви клялась… Какая же ты стерва, Лиза! Разве так можно?

Стою, прислонившись спиной к двери. К Василию нет ни жалости, ни злобы. Все, что сейчас происходит, не стало для меня неожиданностью.

Всхлипывания стихают. С лестничной площадки доносятся шаркающие шаги. Как будто там не молодой мужчина, а древний старик, из которого жизнь высосала все силы.

Сердце все еще гулко бьется. В ушах шум. Но в голове полная ясность.

Шаги за дверью смолкли. Осторожно подхожу к кухонному окну и сквозь тюль смотрю на улицу. Вижу, как из подъезда появляется Василий. Ссутулился. Шатается. Идущая навстречу ему девчонка, проходя мимо, сторонится, словно встретила прокаженного. Бросает в его сторону неприязненный взгляд. Приняла за пьяного. Вася и в самом деле похож на человека, который крепко принял на грудь.

Он идет прочь от дома, не оглядываясь. Вася не узнал Лизку. Уверен, что убил меня. Это хорошо. Но не совсем. Если за него возьмется полиция, Вася наболтает слишком много.

– Скажите, пожалуйста, Василий Павлович, как вы обнаружили труп?

– Я с утра был в гараже. Позвонила жена. Сказала, что приехала с корпоратива. Что сейчас она дома. Настойчиво просила, чтобы я пришел домой.

– Чем она объясняла свою настойчивость?

– Ничем не объясняла.

– А вы не задали ей вопрос, зачем вы ей срочно понадобились?

– Кажется, спросил… Она ответила что-то вроде: иди скорее домой, некогда объяснять!

– Вы не заметили по ее голосу, что она взволнована?

– Нет. Не заметил.

– Что было дальше?

– Я пришел домой…

– Через какое время после ее звонка?

– Минут через семь… Может быть, десять. Я не смотрел на часы.

– Гараж далеко от дома? Сколько времени надо, чтобы дойти?

– Минут десять. Может быть, пятнадцать. Примерно.

– Что вы делали после звонка жены?

– Закрыл гараж и пошел домой.

– Вы торопились?

– Ну… да… Я шел быстрым шагом.

– Что было, когда вы зашли домой? Начинайте с того момента, когда вы открыли дверь!

– Я увидел в прихожей вещи жены.

– Какие?

– Курточка. Сапоги.

– Дальше!

– Разулся. Снял куртку. Прошел в квартиру. Зои нигде не было. Потом увидел, что ванная приоткрыта и в ней включен свет. Заглянул. Шторка ванны задернута. Я понял, что Зоя моется. Позвал ее. Она не ответила…

– Дальше!

– Тут я заметил, что фен включен в сеть, и провод идет за шторку ванны. Я почувствовал неладное. Заглянул за шторку. И увидел ее…

– Сколько воды было в ванне?

– Много. Практически полная ванна. Сантиметров пять до верхнего края не хватало.

– А пробка была на месте?

– Я не обратил внимания…

– Шум уходящей воды вы не слышали?