Книга Саракш: Тень Странников - Владимир Контровский

…Когда они уже подходили к лагерю, Гай задал Доку вопрос, который интересовал его очень давно, и который он так и успел задать приват-доценту Аду Ноору:

– Скажите, Док, а эти Беспорядки, что это было такое?

– Серая топь перешла в наступление, – ответил Зенту, глядя себе под ноги. – Зачем расти, если всё, что нужно, можно получить здесь и сейчас? Мы дали бой, и проиграли…

– Почему?

– Потому, наверное, что мы были слишком прекраснодушными. Зло нельзя укротить одним только добрым словом: иногда в него нужно стрелять.

* * *

– Здравствуйте, дорогой Аримаи! Искренне рад вас видеть.

Сенао Тариа беззастенчиво лгал. Он вовсе не обрадовался внезапному визиту старого учёного – наоборот, он был всерьёз встревожен. Мэтр Тариа привык, что учёный трудован Танаодо занимается своим делом – очень нужным делом, – с головой ушёл в работу, ни во что не лезет, и даже не задаёт никаких вопросов, среди которых могли быть и щекотливые.

«Да, – подумал мэтр Сенао Тариа, глядя на взволнованное лицо Аримаи и на его руки, дрожавшие мелкой дрожью, – кажется, я допустил ошибку. Расслабился, и упустил из виду, что наш гений, похоже, так и не расстался до конца с наивными воззрениями времён своей юности. Досадно, но… поправимо. Наверное».

– Да вы садитесь, садитесь, – мэтр пододвинул гостю стул, делая вид, что не замечает состояния старика. – Признаться, вы меня немного опередили – как раз сегодня я собирался пригласить вас к себе и обрадовать: принято решение даровать вам внеплановое Омовение, и это несмотря на то, что формально вы не принадлежите к числу Избранных. Поздравляю вас, дорогой Аримаи!

– Вы меня обманули, Сенао, – глухо сказал учёный, тяжело опускаясь на стул. Слова Утончённого о дарованном ему «внеплановом Омовении» старик пропустил мимо ушей. За время существования «Проекта Возрождение» – за двадцать с лишним лет, – творец теории омоложения и создатель «машин вечной юности» – Саркофагов – всего один раз прошёл процедуру биологической регенерации организма. Он помолодел на пять лет только потому, что хотел испытать на себе работу первого Саркофага, на который тогда смотрели с опаской, и сделал это, тщательнейшим образом запротоколировав все свои ощущения. Подвижник от науки никогда не думал о себе – неудивительно, что перспектива «внепланового Омовения» не вызвала у него восторга: особенно теперь, когда Аримаи Танаодо знал, какой ценой оно будет оплачено.

– Вы меня обманули, – повторил он, с горечью глядя на собеседника. В отличие от Танаодо, Сенао Тариа не пренебрегал привилегией Утончённых: он омолаживался дважды, и выглядел сейчас не старше тридцати пяти лет.

– Я не уверен, что понял вас, дорогой Аримаи, – голос мэтра звучал всё так же мягко и приветливо, однако глаза его резко похолодели. – Вы получили для своей работы всё, что хотели, даже рабочий образец генератора поля с материка, что было очень и очень непросто. О каком обмане вы говорите?

– Всё вы прекрасно понимаете, Сенао, – за эти годы я неплохо вас изучил, хоть мне и свойственно думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. Я ознакомился с данным по балансу ментальной энергии, и теперь я хочу знать, откуда в течение как минимум десяти лет бралась энергия для обеспечения плановых Омовений. Я уже догадываюсь об источнике её происхождения, но хотел бы услышать об этом от вас, дорогой Сенао Тариа. Итак, я вас слушаю.

– Отвечу. – Утончённый колебался секунду, не более. – Все эти годы на материке умирали здоровые люди, полные сил, – десятки и сотни тысяч людей ежегодно. Изъятая у них «энергия жизни» трансмиттировалась сюда, на Объединённые Острова, и расходовалась на омоложение Избранных. Вы удовлетворены моим ответом?

– Не ожидал, что вы вот так прямо во всём сознаетесь… – Аримаи сгорбился и с силой потёр лицо ладонями. – Чудовищно… Вы убили за эти годы свыше двух миллионов людей, убили ради того, чтобы…

– Да, – перебил его мэтр, – убили. А вы сами, дорогой мой, разве не убили за время работы над «Проектом Возрождение» около шести миллионов людей, живших на Внешних Островах? Где же был ваш гуманизм, который вы сейчас тычете мне в лицо?

– Жертвами моих экспериментов были гниловатые – вам хорошо известно, что это за люди, и можно ли вообще назвать их людьми.

– А почему вы считаете, что континенталы чем-то лучше наших гниловатых? – живо возразил Тариа. – А? Лично я не вижу никакой разницы. Вот что, дорогой мой Танаодо, я рад, что вы затеяли этот разговор – рано или поздно он должен был состояться, – и поэтому давайте-ка поговорим прямо и начистоту.

– Давайте, – учёный тяжело вздохнул.

– С самого начала уже было ясно – по крайне мере, мне, – Утончённый откинулся на спинку стула и положил руки на стол, – что омоложение одних людей придётся оплачивать жизнями других людей. Природа не терпит пустоты, как говорит наша красавица Ниэлла. И тогда было принято решение сделать из Старых Стран этакий питомник, кормовую базу, – загон для скота, если угодно. Само собой разумеется, решение это было тайным: такие вещи не нужно знать никому, кроме узкого круга вершителей судеб.

– Вершители судеб – это вы, Утончённые?

– Да. У нас власть над всем Саракшем, и мы имеем право решать, кому умирать, а кому жить вечно. Мы заслужили это право – мы добивались этой власти веками. Знаете, среди обывателей бытует примитивная точка зрения: мол, власть нужна только лишь для того, чтобы вкусно есть, мягко спать и сладко любить красивых женщин. Чушь – ради этого совсем не нужно добиваться власти над миром, такой набор удовольствий имелся у любого мелкого средневекового барона на материке или у вождя жалкого племени рыбоедов здесь, на Благословенных Островах. Настоящая власть нужна, чтобы масштабно изменять мир по своему усмотрению, а для этого нужно подчинить себе всех людей и сделать их покорными твоей воле – только так. И мы добились этой власти – мы заслужили бессмертие.

– А все остальные – они для вас всего лишь расходный материал? Кормовая база – скот, как вы выразились?

– Да, – Утончённый невозмутимо кивнул. – Естественный отбор – это закон природы. Выживает сильнейший, а все остальные становятся удобрением эволюции. Мы победили, и мы пойдём дальше, ступая по черепам побеждённых. И мы будем пить их «жизненную силу» – вы ведь, дорогой мой, не чувствуете угрызений совести, поедая мясо убитых животных.

– Это не животные, это люди…

– Да кто вам это сказал? Какие же они люди? Примитивные существа, чьи интересы ограничены физиологическими отправлениями – есть, спать, совокупляться, развлекаться. Они не умеют и не любят думать, они готовы вцепиться друг другу в глотку за жирный кусок. Подавляющее большинство этих так называемых людей ничуть не лучше гниловатых, которых вы самозабвенно истребляли – между прочим, с благородной целью: вы хотели лечить других людей, достойных. Нашей цивилизации недолюди уже не нужны даже как работники – их с успехом заменяют машины. Не нужны нам и толпы тупых головорезов – война, если таковая случится, будет высокотехнологичной, и поэтому мы нисколько не возражали против истребления гниловатых. Нет никакого смысла в существовании многих миллионов недолюдей – они камень на шее нашего гармоничного общества. Но мы нашли им применение – точно такое же, какое находит пастух отаре овец, пасущейся на горном склоне. Недолюди счастливы: они живут в тепле и уюте, едят, пьют, не слишком утруждают себя работой и предаются чувственным наслаждениям – пожалуйста, всё к вашим услугам! А когда приходит время, они тихо и безболезненно умирают – во сне, без всяких мучений. Это ли не счастье, о котором мечтает большинство из них? Нам остаётся только регулировать их численность: поголовье должно быть достаточным для «питания» Избранных, но не должно превышать некоего «предела безопасности»: если кроткие агнцы узнают о своём… э-э-э… назначении – а такое возможно, – они могут и взбунтоваться, и в этом случае их чрезмерная численность для нас нежелательна. Патронов, знаете ли, может не хватить… Хотя, думаю, патронов у нас хватит – технология отработана до мелочей. Знаете, как – чисто технически – осуществляется изъятие субстанции разума? Я вам скажу, чего уж там, раз мы с вами решили поговорить начистоту.