Книга Крестовый дранг - Руслан Мельников

Враг увяз, враг застрял, враг остановился. Неповоротливый рыцарский клин вместе со скоростью и нахрапом утратил свое главное преимущество. Клин распадался на части. Русские же пешцы, воспрянув духом, наваливались на супостата с новой силой. Сражение близилось к кульминации.

Эсэсовцев ничего не смущало. Ну, то есть совершенно ничего! Цайткоманда была готова к такому развитию событий. И действовала в соответствии с оправдавшимися ожиданиями. Обе группки остановились позади увязшей «свиньи». Заняли позицию по обе стороны от ломающегося строя союзников. Оборонительную позицию… Отсюда, выходит, фашики будут встречать огнем конные полки Александра.

Что ж, Бурцева это устраивало вполне. Эсэсовцы находились в пределах досягаемости его «MG-42». В хороших пределах. Если сразу сбить пулеметчиков, автоматчикам его достать будет непросто, а уж он-то автоматчиков… Бурцев улыбнулся. Криво. Жестко. Как улыбались солдаты цайткоманды. Он достанет.

Князь Александр поднял руку.

Еще один трубный сигнал — сигнал готовности к атаке. Звонкий, бодрый — прямо побудка пионерского горна. Горнист в кольчуге и сияющем на солнце куполообразном шлеме разбудил недвижимые до сих пор фланги русского воинства. Фланги чуть сдвинулись. Затрепетали на ветру поднятые над головами прямоугольные и треугольные стяги.

Фашики напряглись.

Скоро уже…

Глава 38

На этот раз он вскрыл две пулеметные барабанные коробки и скрепил патроном звенья разных лент на пятьдесят выстрелов. Получилось сто. Да, длинная ленточка вышла. Хватит секунд на пять непрерывной стрельбы. Но все равно для цайткоманды и ливонской «свиньи» маловато будет. Поразмыслив немного, Бурцев подсоединил к металлической шарнирной змее, свисавшей с пулемета, еще и двухсотпятидесятипатронную ленту из переносного «цундапповского» ящика. «Змея» подросла, не поместившись в коляске, обвила мотоцикл, пустила хвост, снаряженный «невидимыми стрелами» по земле. Не очень удобно. И все же так лучше: в бою не понадобится тратить время на перезаряжание. Лишь бы ствол не перегрелся.

Впрочем, стрелять без перерыва Бурцев и не собирался. Только короткими очередями. И только наверняка. Обстоятельства, увы, вынуждали: даже эта гигантская сборная лента все же не бесконечна и закончится гораздо быстрее, чем хотелось бы. А она у него — предпоследняя. Последняя — еще на пятьдесят патронов — лежит в пулеметном барабане под «цундаппом». Но это — НЗ. Больше подпитывать трофейный пулемет будет нечем.

— Ну, как думаешь, Васильке, побьем мы немца? — князь подошел к «цундаппу». Александр смотрел озабоченно. Бурцев очень постарался, чтобы его улыбка вышла ободряющей.

— Отчего же не побить. Ясен перец, побьем!

— Ясен что?

Бурцев уже поймал в прицел мотоцикл цайтко-манды на правом фланге.

— С Божьей помощью, говорю… Кто с мечом к нам топ-топ, тот от меча и дрыг-дрыг.

— Эх, Васильке, кабы только с мечом. Сам ведь говорил, оружие у немчуры такое, с коим нашему совладать трудно.

Бурцев улыбнулся:

— Подумаешь, проблема! Будем бить не нашим. Их же оружием и будем бить. Авось, не впервой. Пташку то с крестами на крылышках сшибли…

Он похлопал по пулеметному прикладу.

— Булямот? Думаешь, снова поможет?

— Ага. Если ты мне поможешь. Держи-ка, княже, ленту. Будешь у меня вторым номером…

В принципе, можно обойтись и без помощника. Но лучше уж перестраховаться. Лента на триста пятьдесят выстрелов все-таки слишком длинная. Чего доброго, скособочится в самый ответственный момент, перекосит патрон.

— Что держать? — не понял Ярославич.

— Вот этот железный пояс будешь подавать сюда. Так, чтобы невидимые стрелы ровно входили. Понял, княже?

— Ясен перец, — серьезно ответствовал Александр.

— Ну, и славно. Только не пугайся — будет очень громко.

— Да знаю я ужо…

Свита наблюдала за смелым князем с восхищением. Сами к самоходной телеге старались не приближаться. Может, теперь напишут в летописях, как Александр Невский поливал крестоносцев из пулемета. Хотя вряд ли… Летописи — дело такое… Для истории пишутся. О победах, что, как водится, должны быть добыты силой родного, а не вражеского оружия. Имидж-с…

Ярославич дал знак.

Бурцев прильнул к пулемету.

Звонкий трубный звук — и фланговая атака началась. Сразу с двух сторон. Вражеские пулеметчики в мотоциклетных колясках тоже целили в выдвигающиеся фланги русского воинства.

Вот сейчас…

Право первого пулеметного выстрела Бурцев решил не уступать. Палец вжал курок. Короткая — в три патрона — очередь…

Пулеметчик цайткоманды в правом «цундаппе» обмяк. Ствол вражеского «MG-42» задрался в небо. Еще очередь — длиннее, еще… Попадали мотоциклисты. Задымился, заполыхал бензобак.

Оглушенный князь побледнел. Александр сжимал зубы — аж борода подрагивала. Но пока Ярославич держался молодцом. Ленту тоже удерживал, как сказано.

Бурцев перевел оружие влево. Автоматчики бегали, махали руками. Второй «цундапп» закружил на месте. Экипаж мотоцикла вертел головами по сторонам, пытаясь определить, кто и откуда стреляет.

Ага! Не до русской конницы стало! Очередь. И снова. До чего же удобно бить сверху… Поймал свою пулю рулевой. Свалился на лед, «цундапп» заглох, остановился. Сидевший позади автоматчик спрыгнул с машины, отбежал в сторонку, держась за плечо. Пулеметчик в люльке поднял бинокль… Кажется, даже заметил. Повернул ствол к Вороньему Камню. Но поздно, братишка, поздно. Опять загремели выстрелы. Коляска вражеского мотоцикла превратилась в решето. Человек в ней — тоже.

Так, а что там за движение справа? Какой-то отчаянный эсэсовец со всех ног бежал к расстрелянному горящему мотоциклу. Прямо в огонь полез, герой. Хм… притягательная сила бесхозного пулемета?

Бурцев свалил смельчака. Зацепил еще одного. Отсек, отогнал остальных. Вновь поворотил ствол влево.

Да, его определенно заметили. Фашики залегли, открыли пальбу по Вороньему Камню, пытаясь «шмайсерами» подавить огневую точку противника. Трудновастенько, вообще-то, но при благоприятном стечении обстоятельств, наверное, — возможно. Где-то рядом свистнула пуля. Еще одна вскользь царапнула по шлему Александра. Князь вздрогнул, втянул голову в плечи, но ленту не бросил.

Ответная очередь Бурцева… Эсэсовцы на время утихомирились. Он мельком глянул на побоище у берега.

Рыло «свиньи» и новгородские пешцы в торосах и рогатках уже смешались друг с другом. В бойцовском запале ни рыцари из авангарда, ни ополченцы не видели и не слышали ничего вокруг. А вот задние ряды ливонцев забеспокоились, попятились. Ускорить, что ли, процесс? Бурцев не удержался — саданул-таки поперек тулова размякшей «свиньи». Раз, другой, третий. Он бил, сцепив зубы и не считая патронов, пока ливонский клин не раскололся надвое. Тылы, из последних сил сохраняя жалкое подобие строя, отходили к позициям цайткоманды и дальше. От общей массы отделились первые бегущие — ополченцы-чудины и кнехты.