Книга Вилла "Инкогнито" - Том Роббинс

Пэтт чиркнул спичкой, зажег сигару и, прежде чем ответить, позволил себе со вкусом затянуться.

– Объединенный комитет начальников штабов, – сказал он наконец.

– Вы действовали через мою голову! – Щеки Мэйфлауэра пылали так, что от них вполне можно было прикурить не одну сигару.

– Ну что вы! Я доложил о результатах своему генералу, а уж он действовал через вашу голову. Вся эта субординация, от нее одна морока, правда? – Ему с трудом, но удалось придать лицу деловое выражение. – Да, кстати, говорят, в Бангкоке есть один агент, он когда-то ра-ботал на вас. – Пэтт назвал имя, Мэйфлауэра аж передернуло. – Есть предположение, что он держит руку на пульсе, знает, кто в регионе занимается наркотой.

– Вполне вероятно, что он и их знает, – сказал Мэйфлауэр. – Но этому отморозку нельзя доверять. Он родную бабушку продаст.

«Как и ты, – подумал полковник. – Впрочем, ты еще и доставку на себя возьмешь».

– Мы не собираемся его ни во что посвящать. Но вдруг он подскажет, где искать. Да и Фоли, может, вспомнит в родных местах песенки, что напрочь позабыл здесь. В любом случае его отъезд из Америки будет большим облегчением для всех заинтересованных лиц. В Аннамских горах нет ни телевидения, ни Американского союза защиты гражданских свобод, ни любимых сестричек, и Джонни Кокран не будет хвост распушать. Летим мы на военном самолете, Фоли, если надо, вкатим успокоительное, и сержант Кентербери с лейтенантом Дженксом, эти два мерзких картежника, с которыми вы только что столкнулись, глаз с него не будут спускать. Так или иначе, но Фоли мы постараемся там и оставить. Здесь он нам нужен как дырка в голове.

– Это-то ладно, но как же насчет обвинения в контрабанде наркотиков?

– Засуньте это обвинение себе в задницу, Мэйфлауэр. Какая, к черту, контрабанда? Речь идет о национальной безопасности. Вряд ли в вашей конторе станут подымать шум из-за пары пакетиков героина. Если я ошибаюсь, можете меня поправить.

Мэйфлауэр молча разглядывал потолок, делая вид, что его нисколько не раздражают желтые пятна и подтеки. Затем он резко вскинул руку, взглянул на свой «ролекс» и поспешно вскочил. Запирая «дипломат», он сказал:

– В целом, возможно, все и к лучшему. Ясно одно – нам вообще не надо было везти его сюда. И сестер не стоило впутывать. Иногда, полковник, спящую собаку лучше не будить. Если парни с самолета Фоли живут где-нибудь там инкогнито… Ладно, проблемы будем решать по мере поступления. – Он снова бросил взгляд на часы. – Я опаздываю.

– Подвезти?

Белый человек взглянул на черного так, будто тот выступил с непристойным предложением.

– Меня ждет водитель, – сообщил он, вскинув голову. А затем схватил с захламленного стола листок бумаги и, не поинтересовавшись, нужная это бумага или нет, нацарапал на ней несколько цифр.

– Это мой прямой номер. Минуя секретаря. Запомните, а записку уничтожьте. Держите меня в курсе. Сообщайте о каждом шаге. О каждом! – Дабы подчеркнуть важность своих слов, он еще пару секунд побуравил Томаса взглядом и удалился.

Полковник Томас отдал честь его гордой спине.

– Так точно, сэр, – буркнул он и выпустил струю дыма в коридор.

Вечером по дороге домой полковник свернул в пользующийся дурной славой район Мишн, где заглянул в гей-бар, завсегдатаями которого были настоящие отбросы общества. Стоило ему войти, и привычный гул тут же стих, все взгляды устремились на него. Однако то ли потому, что он был в форме, то ли благодаря внушительному виду, росту и цвету кожи, ни одного замечания в его адрес не последовало. Он невозмутимо направился к туалету, зашел туда и, достав из кармана маркер, написал крупными буквами следующее:

ЖЕЛАЕТЕ НЕЗАБЫВАЕМЫХ УТЕХ? ЗВОНИТЕ

Далее следовал секретный телефон Мэйфлауэра Кэбота Фицджеральда.

* * *

Приблизительно двадцать четыре часа спустя, в четверг, Бутси Фоли, сойдя с автобуса, разглядывала клен в соседнем дворе – искала признаки сезонных изменений окраски. И тут к ней подошел бородатый мужчина в костюме и очках.

– Мисс Фоли, позвольте проводить вас домой.

Бутси зарделась и пробормотала:

– Да что вы… Не надо…

– Я настаиваю.

– А я… я… – Она огляделась по сторонам. – Я вызову полицию!

В недрах густой бороды мелькнула улыбка.

– Давайте без глупостей.

– Я закричу!

– И поставите себя в идиотское положение…

– Ой-ой-ой…

– Я просто провожу вас. Полковник Томас просил меня побеседовать с вами. Вы очень нравитесь полковнику Томасу.

Бутси воодушевилась, но зарделась еще гуще.

– Полковнику Томасу? Мне и самой так показалось.

– М-да… Разумеется, Томас – не настоящее имя…

– Неужели?

– …но он очень хороший человек и хочет, чтобы вы знали, что происходит.

Тут уж Бутси кивнула и позволила себя проводить. А незнакомец немедленно сменил обходительный тон на почти приказной.

– Слушайте меня внимательно. Повторять я не буду. Вы меня хорошо слышите? Отлично. Ваш брат больше не в тюрьме.

– А где же?

– Не перебивайте! Несколько дней назад ему удалось бежать с помощью сатанистов. У нас есть все основания считать, что его спрятали в особняке «Плейбоя» в Лос-Анджелесе. «Плейбой» настолько влиятельная корпорация, что никакой судья нам не подпишет ордер на обыск. Тем более – хотите, мисс Фоли, верьте, хотите нет – многие лос-анджелесские судьи сами сатанисты. Поэтому в обозримом будущем придется оставить все как есть. Можете не волноваться, ваш брат будет в полной безопасности и сам не сможет никому причинить зла. Молитесь только, чтобы ничего не изменилось, потому что, если нам удастся его поймать, он как дезертир будет приговорен к смертной казни. Никому, кроме сестры, об этом не рассказывайте. Если будете распускать язык, сами навлечете на себя беду. Запомните все, что я сказал. До единого слова. Ну, разговор закончен! Считайте, вам повезло, мэм. Прощайте!

Дойдя до арендованной машины, которую он оставил в квартале от остановки, лейтенант Дженкс снял фальшивую бороду и очки и расхохотался.

– Пусть теперь попробует втюхать эту байку Джонни Кокрану, – сказал он вслух.

* * *

Мадам Ко разобрала импровизированный алтарь. Сапог отправился в чемодан, за ним последовал лоскут от старого кимоно с вышитой хризантемой. Бумажную фигурку она сначала долго рассматривала, а затем спрятала в сумочку. Скорее всего бабушка Казу хотела изобразить именно тануки, но сообщать об этом всем любопытствующим было совершенно незачем. «Нам, людям, – подумала она, – тайны нужны не меньше, чем правда».

Она расплатилась за номер и оставила чемодан в камере хранения. И отправилась по направлению к Хонг-Каньясину – так здесь назывался Национальный цирк. День был душный, и шла она медленно. Припухлость на нёбе выросла до размеров помидорчика черри (разумеется, созревшего на ветке), и было немного больно глотать. Живот тоже припух и увеличивался с каждым днем. О-Ко не предупредила ее, что беременность может развиваться так быстро.