Книга Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

Перед подходом к стану учуял дымок, Мурка бросилась вперёд. Затем послышался короткий лай, собака замолчала. Мог прийти только Колёк, а короткий лай, — значит, притащил чужого. Ведь предупреждал! Уже на подходе к стану здорово распалил себя, приготовился к конкретной ругани. Вот дурак, не мог сам додуматься до ловли рыбы смыком. Теперь расхлёбывай!..

Ещё сверху увидел чужого: Валька притащил, дружка своего. Подошёл к навесу. Ребята только пришли, чай заварили: Колёк, Саша и Валёк. Поздоровались.

— Я ведь тебя предупреждал, что чужих не таскать!

— Тимоха, ты чё, это же Валёк, какой он чужой?

— Знаешь что? — У тебя полный посёлок своих!.. Ещё раз, последний, предупреждаю! Иначе вы меня, б…, выведите, прикопаю на хрен всех. Без моего разрешения никого, ясно?! — парниша прокричал последнюю фразу.

— Тимоха, а причём здесь я? Я говорил Кольку, что не надо без спроса Валька брать.

— Тимоха, да я не буду здесь рыбу ловить, я просто посмотреть пришёл, какой ты стан сделал, — Валек никогда не таскал с Бахуры икру сырцом (В том году разок попробовал, парниша тоже участвовал в той пробе). Валёк на Большом Такой рыбачит.

— Да я-то, Валёк, на счёт тебя ничего против не имею. Ты вообще здесь не при чём. Колёк виноват. А вот ты, Саша, хорошо мне посоветовал на счёт якорька! Специально, что ли? Тебе что — им по голове настучать или подсечь?

— А что, плохой якорёк? Ты, наверное, неправильно свинцом залил!

— Чего? Да я делал якорьки, когда ты в садик ходил!

— Саня, мы втроём по Большухе лазили, и якорьки делали. Покажи, Тимоха, якорёк.

Парниша вытащил запрещенное орудие лова:

— На, Валёк смотри!

— Ох, ни фига себе! Таким только кету на керосинке глушить, а не сечь!

— Колёк, а ты что такой хмурый? Я что, неправильно сказал, что это твой косяк?

— Да правильно всё сказал… У нас косяк посерьёзней, — опять орать начнёшь!

Тимоха внимательно осмотрелся кругом: да кажется, всё нормально. И чего они могли такого здесь сделать, к тому же только пришли, чай заваривается?..

— Мы курево в коляске забыли! Заехали в магазин, Сашка взял пятнадцать пачек Примы. По пачке в карманы, остальное в пакете было.

— Вы бы лучше, б…, головы забыли!.. Да должно у меня курева хватить. Ну, народ безалаберный!

— Да мы тропились, время-то было уже много.

— А что вы так рано выехали? Надо было в обед выезжать, — к ночи бы пришли!.. Какая разница: торопились, не торопились, — вы в тайгу шли!.. Так ты мне, Саня, не ответил на счёт якорька: специально сказал, что классный якорёк?

Саша молчит.

— Тимоха, якорёк отличный, но не для такой речки. Горбуша шугается этой железяки, так?

— Да, Валёк так! Тихо, аккуратно опускать — немножко поймал. Мелкая икра. Как я понял, на речку пойдём завтра после обеда? Тогда надо рыбу жарить.

— Я тушенки хорошей взял!

— Саша, тушенка не помешает, пусть лежит. У меня в рюкзаке три хвоста, я ведь завтра поутру хотел выскочить.

Занялся икрой, но прежде поставил отвариваться рис, Колёк стал рыбу жарить. Саша помогает. Валёк, с…, лясы точит с переработчиком икры.

— Эй, там, у костра! К рису не прикасаться, а также и к огню под рисом!

— Тимоха, ведь подгорит рис! Да ты и воды налил, как украл…

— Саша, не тронь котелок, а то я тебя сегодня точно прибью!

— Саня, не лезь, Тимоха варит — и пусть варит, он знает, как варить.

— Колёк, я сейчас сварю рис по-корейски!

— Не получится: ты его уже посолил!

— Да, ты прав, не получится, посолил, и перца красного у меня нету. Такой рис и в чашку не нальёшь!

— Конечно, не нальёшь: он сгорит, пригорит!

— Саша, давай так: если рис пригорит, я вытаскиваю двадцать литров икры и тебе отдаю, а если не пригорит — то наоборот. Только ты там смотри, дров в костёр не нафигач.

— Тимоха, а где ты такую грохотку взял? — спросил Валёк.

Парниша сидит на чурбаке, на другом чурбаке стоит тазик, на нем грохотка. Рядом стоит ведро, в котором сырец, ведро для чистой икры, оцинкованное ведро для отходов.

— Сам сделал.

— Ты серьёзно говоришь? Ничего себе! Рамку делать сложно!..

— А вот рамку-то, Валёк, я сделал играючи, раз-два — и готово. Зато сетку день вязал.

Прогрохотал икру, промыл её в стечке, с Вальком прокатали, залили тузлуком, шесть минут — и снова на стечку. Снял готовый рис.

— Сколько, Тимоха, икры получилось? — спросил Колёк.

— Да немногим больше литра.

— Сегодня пробовал картошку копать: мелкая, что горох. Где-то с килограмм на зимовье оставил.

— А что, не мог сюда принести?

— Да её чистить замучаешься: картошка с голубиное яйцо! — Саша влез в разговор.

— Саня, новую картошку чистить легко и быстро.

— Да знаю: ножом отшкрябал и всё.

— Ты слушай, знаток нашёлся! Берёшь кусок дели и не ножом, а делью шкрябаешь. Протираешь мокрый новый картофель. — Дель сдирает молодую кожицу.

— Так, а ты сам пробовал этим способом картошку чистить или только слышал?

— Колёк, я соседей в Шанхае научил, — они были поражены. Бабушка прожила семьдесят шесть лет и такого не видела. Она теперь новую картошку только сеткой и чистит, — это гораздо быстрей, чем ножом шкрябать.

— В зоне, Тимоха, научился, да?

Внимательно посмотрел на Сашу.

— Ты больной?! При чем здесь зона? Я там не в столовой работал, а на эстакаде баланы катал! И там, кстати, не кормят молодой картошкой. Не веришь — вон, у Колька спроси или сходи посмотри. Дорогу я тебе расскажу, не заблудишься!.. Охотовед меня научил так картошку чисть. И отличный рис варить он тоже научил. Кстати, новая картошка отварная в мундирах идёт на ура! А если ещё и с икрой!.. Вот только где взять икры этой?..

Сели ужинать на пихте.

— Ну, и как, Саня, рис? Подгорел?

— Ничего себе ты рис на костре сварил! И точно по-корейски, рассыпчатый, — удивился Колёк.

— У меня мамка такой же варит, но она его откидывает на дуршлаг, затем промывает.

— Тоже на костре варит. А ты видел, как я откидывал рис на дуршлаг, а затем мыл? Вот я только не понимаю для чего это делать.

— Ну, чтоб рассыпчатый был.

— А этот рис, что, б…, слипшийся?

— Тимоха, что ты орёшь, дай поесть спокойно. Саня, а ты молчи!

— Кстати, тебе, Колёк, выговор!

— За что это? Что, плохо рыбу пожарил?