Книга Моя судьба - Саша Канес

Большой Тао, конечно, услышал и понял ход моих мыслей. Он усмехнулся:

— Не беспокойся! То, что ты сказала тогда, — это ничто по сравнению с тем, что обо мне говорили твои соплеменники. Я не обижаюсь… Ты же просто меня пожалела. К тому же я действительно уже старый. И действительно мне тогда было грустно и плохо…

Доктор Харикумар ничего не понимал и вертел головой во все стороны. Я объяснила индусу, что происходит. Вслед за произнесенными мной словами старый Тао утвердительно закивал. Некоторое время все молчали, и я поняла главное — моего мальчика, увы, пока еще не нашли. На меня накатила новая волна отчаяния, но Тао продолжил:

— Нам удалось задержать в аэропорту Бангкока доктора Чена. У него просрочен паспорт, а продление подделано. Российскую визу он получил, но из Бангкока улететь не смог. Он рассказал нам все, что знал.

— Где он?! — Я подскочила на кровати. — Я убью его!

— Я не дам тебе этого сделать. Когда умирала моя Линя, — глаза старика увлажнились, — я пообещал ей, что не позволю никого больше убивать на этом острове. Да это и ни к чему. Он сам еще может нам пригодиться. А его труп не нужен никому.

— Я хочу посмотреть на него! Я хочу взглянуть в его глаза! Куда надо ехать?

— Никуда, — спокойно ответил Тао и поклонился дрожащему всем телом Харикумару. — С любезного разрешения доктора Харикумара, Чен пока побудет здесь, в лечебнице. Он в соседней палате.

Я, не одеваясь, босиком побрела к дверям. Меня шатало. Харикумар подхватил меня под локоть, а Тао в резиновых шлепанцах зашаркал сзади. Я решила, что люди Тао страшно избили китайца, но не испытывала к Чену никакой жалости. Понятно, конечно, он мог не просто варварски прооперировать меня, но и зарезать вообще, но от этого моя ненависть к этому жуткому человеку не становилась меньше. Я ввалилась в соседнюю палату и сразу увидела безумные, вытаращенные глаза китайца. Пол-лица его закрывала пластиковая кислородная маска. Он не спал, но говорить, наверное, не мог. На кронштейне перед его глазами вместо телевизора стояла банка с каким-то раствором, в котором плавали какие-то мерзкие ошметки. Я не сразу догадалась, что это такое.

— Извини, но нам пришлось все же наказать нашего китайского друга. Не из жестокости. Просто другие должны знать, что за такие нехорошие поступки всегда приходится отвечать. Я решил, что будет достаточно просто лишить его яиц. А саму операцию сделал очень хороший врач и, разумеется, под наркозом. Под местным наркозом, разумеется.

Я повернулась к доктору Харикумару. Индус был слишком смуглым, чтобы побелеть лицом и приобрести цвет накрахмаленной простыни. Цвет его лица стал серым, как грязная штукатурка. Он отрицательно покачал головой.

— Нет, нет, что ты! — понял ход моих мыслей Большой Тао. — Я не мог попросить о таком одолжении уважаемого доктора Харикумара. Для этого нашелся другой, но тоже очень квалифицированный хирург, к которому я и обратился.

— Я не слышала, чтобы здесь в округе практиковал еще один хирург.

— Ты права, дорогая! Но я попросил самого доктора Чена оказать мне такую небольшую услугу. — Он жестко уставился в глаза обезумевшего китайца. — Ведь правда, уважаемый доктор Чен, это была совсем несложная операция?! Почему ты не отвечаешь мне? Забыл русский язык? Ну ничего! Тебе еще будет предоставлена возможность освежить свою память! А пока любуйся плодами своего хирургического мастерства!

Китаец и так практически неотрывно смотрел на установленную в метре от его лица банку.

Я не могла подобрать слова, чтобы отреагировать на произошедшее.

— Вы что, заставили его самого себя кастрировать?

— Я не заставлял, — мягко поправил меня старый гуманист. — Я только попросил. Но, знаешь ли, на Кануе, когда я прошу, мне редко отказывают… последние лет двадцать…

— Да, господин Тао, я заметила! Я тоже… Вы же знаете, как я назвала детей!

— Я оценил! — кивнул мне старик. — Я не провидец, конечно, но почему-то в тот миг, когда ты появилась в моем доме, я уже знал, что маленькие Тао и Линя скоро придут в этот мир. У нас с женой детей не получилось… — На глаза старика навернулись слезы.

Из моей комнаты послышался плач.

— Маленькая Линя проголодалась. Может быть, вы расскажете мне, что происходит, пока я буду кормить?

Я сама не понимала, откуда у меня брались душевные силы на это внешнее спокойствие. Как у меня сохранялась способность здраво рассуждать и о чем-то осознанно говорить? Если бы я перестала держать себя в руках, то просто рухнула бы на сверкающий каменный пол и билась головой о полированные плиты. О боже! Внутри все мое естество содрогалось, и про себя я визжала, как делала бы это вслух всякая баба на моем месте: «Где мой ребенок?! Где мой сын?! Найдите, найдите мне его!!!»

Очевидно, я еще валялась без сознания под действием наркоза, слишком сильного для такой операции, как кесарево сечение, когда трое преступников с моим ребенком в руках вылетели из Кануя в Бангкок. Пока неизвестно, сколько денег они дали за то, чтобы получить российское свидетельство о рождении мальчика и визы для Василисы и Чена. Но Большому Тао уже было известно имя российского вице-консула, получившего взятку и оформившего документы в обход всех законов. Маша с Василисой и моим сыном отправились из Бангкока в Москву дневным рейсом Аэрофлота, и остановить на границе их уже не успели. А доктор Чен явно сэкономил — продление его паспорта было подделано так грубо, что на это без всяких указаний сверху обратили внимание сами пограничники. И уже потом полиция международного аэропорта Бангкока по запросу коллег с Кануя отдала им никому не нужного китайца. А дальше — все понятно. Перед тем, как выполнить над собой несложную операцию, Чен рассказал все, что знал. Знал он, правда, немного. Главное — то, что мой мальчик родился абсолютно здоровым. Рост — пятьдесят сантиметров, вес — три килограмма и сто граммов, никакого гипертонуса, никакой желтухи. Василиса за ним умело ухаживает, а Маша, превратившаяся после родов в дойную корову, может выкормить еще минимум пятерых таких, как мой Тао. Китайцу не было известно, куда именно в России направятся Маша с ребенком и китаянкой после прилета в Москву, зато он указал на нужного нам вице-консула — Александра Петровича Назарченкова. Тот, несомненно, должен был знать, по крайней мере, адреса и телефоны, по которым нам предстояло искать суку Машу. Вопрос только, как можно поймать и допросить защищенного неприкосновенностью дипломата? Я осознавала, что по доброй воле получивший взятку чиновник никогда не даст выйти на того, кто ему дал эту взятку. Однако Большой Тао заверил меня, что проблем не возникнет и через несколько дней вице-консул будет у нас в руках, все расскажет и предоставит любую помощь.

Высказавшись в таком духе, старик Тао попрощался и покинул меня, пообещав позвонить и приехать, как только появятся новости. Доктор Харикумар удалился в свой кабинет. Как я поняла, после всего случившегося он вообще не уходил из клиники и даже ночевал в процедурной комнате на большом массажном столе.