Книга Десант стоит насмерть. Операция "Багратион" - Юрий Валин

— Не дергайся, братан. Сейчас санитара…

— Да я что, — волжанин булькал кровавой кашей. — Мехвода у нас порвало. Мы только разворачиваться начали. Чуть-чуть не успели…

Дорога 1,5 км западнее д. Гнатовка

18.35

— На списание, — пробормотал Коваленко. — И ее, и меня, да и вас всех, гусары, мля… Всё, пошли.

Женька в последний раз оглянулся на «двадцать третью» — «брезентовый фердинанд», пронзенный болванкой практически насквозь, с двумя выбитыми катками, казался совсем маленьким. Не сгорел, свой долг выполнил до конца. Об этом и надлежит помнить. А как мехвода кусками вынимали, вспоминать не надо. Потому что продуктивно работать, зная, что и с тобой может такое случиться, сложно.

Бывают бои удачные, бывают неудачные. Бывают просто бои, точной классификации трудно поддающиеся. Фрицев, собственно, остановили и отбросили. Первоначальным успехам немцы были обязаны неожиданным и наглым действиям группы автоматчиков, без выстрелов просочившихся между партизанскими постами и атаковавших минометную батарею и опорный пункт на высоте. Дерзкие такие гансы, явно не из тыловиков. Далее противник собирался прямо по дороге перебросить на высоту орудия и вояк из малонадежной охранной роты, закрепиться и взять под контроль мост. Под давлением с двух сторон удержаться в Гнатовке партизанам и механизированной группе было бы сложно. Похоже, немцы считали, что вся бронетехника сосредоточена у деревни. Но на дороге напоролись на «двадцать третью»…

Серега-наводчик, наверное, выживет. Остальной экипаж, здесь, у высоты, и останется. И партизаны-минометчики, и ординарец партизанского усача-комбата. И останется лежать над рекой Свислой человек из совсем иного времени. Да, время иное, а земля его, белорусская.

Так бывает. Тренированный боец, знающий, умелый, выносливый. Немного зарывающийся, горячий, но это бы вскоре прошло. Двигался хорошо, быстро, а увесистый потертый МП-38[65]как взял, так словно только с ним годы службы и проходил. Только осколку все равно, какой ты быстрый и как метко стреляешь. Ведь сущая ерунда — минка в девятьсот грамм весом. Пукалка, уже снятая с производства. Атавизм. Это если осколок тебе в голову не прилетает…

Лейтенанта Родевича похоронят здесь. Коваленко отдал замполиту записку: «Разведчик л-т Скульптор Н. Н.». Ни настоящей фамилии, ни номера части. Ну, хоть похоронят нормально.

У Гнатовки постреливали, но вяло — немцы-тыловики, еще не очень осознавшие ситуацию, в которую угодили, вяло прощупывали нашу оборону. Впрочем, опергруппу «Рогоз» эти дела уже не касались.

Вел группу уверенный проводник Коля. Двигались вдоль реки, с намерением переправиться на восточный берег у кромки болота. Далее придется порядком отшагать по топям, но резерв времени имеется. Женька двигался в середине цепочки, следом за младшим проводником. Мальчишка шагал размеренно, перевесив неудобную винтовку поперек груди. Неожиданно обернулся:

— Танк ваш жалко. Нам бы в отряд пару таких.

— Шагай, бронетехник, — посоветовал шедший замыкающим Нерода. — Дочапаем, мы тебе рекомендацию в гвардейский полк прорыва напишем. Будешь на самых тяжелых дурах разъезжать.

Пацан цыкнул-сплюнул на куст колючего бодяка и больше не оборачивался.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«Рогоз» и Жабы

26 и 27 июня.

Оперативная обстановка:

В 9 часов прорвана оборона противника на западном берегу реки Добрица. 95-я и 108-я танковые бригады стремительно наступают вдоль большаков на Старцы. Наши танки настигают плотные колонны немецких тылов и артиллерии и идут сквозь них. На дорогах хаос и паника: немцы рассеяны, прячутся в лесах, массово сдаются в плен. Движение наших танковых бригад в большей степени затрудняет не сопротивление противника, а завалы и пожары: немцы спешно подрывают и жгут матчасть, расстреливают лошадей.

11 часов: взята Барчица, восстановлена подорванная противником переправа, преследование противника продолжено.

17 часов: танки 95-й бригады с ходу врываются в деревню Старцы и поворачивают к юго-западу. Подтягиваются основные силы 9-го танкового корпуса.

19 часов: взята Титовка. Ночью будут перерезаны все шоссе и захвачена переправа на восточной окраине Бобруйска. Корпус занимает круговую оборону.

К исходу дня части 35-го СК форсированным маршем выходят к шоссейной дороге Могилев — Бобруйск и перехватывают ее.

Город Жлобин взят, войска 48-й армии выходят на линию Озеры — Кривка — Пристань — Щедрин.

Утром кольцо вокруг частей 35-го и 41-го немецких корпусов, оказавшихся в районе Бобруйска, замкнется. В течение 27 июня немецкое командование сориентируется и предпримет попытки вывести войска из окружения, прорываясь на север и северо-запад.

27 июня. Болото. Полдень

Птички щебечут, солнышко пригревает, самолеты урчат в сторонке, где-то там и бабахает-гремит. А здесь тихо. Даже комары слегка присмирели. Сапоги медленно, но сохнут, под жопой уже сухо. Истинный Эдем. Правда, сейчас опять лезть в жижу и брести за проводником, но пока можно валяться и даже подремывать.

Нельзя сказать что ночной (и утренний) переход так уж вымотал физически вполне себе подготовленный личный состав «Рогоза». Шли и вполне себе еще могли идти. Но маршрут определенно утомлял предсказуемостью: ненадежные кочки — в жижу по колено — чуть по-сухому — снова в болото по пояс. Под сапогами бесконечные чмоки-чваки, подметка того и гляди в той прорве останется, а босиком здесь гулять вообще весело. Как в здешних хлябях можно существовать весной-осенью — абсолютно непонятно.

Группа двигалась самой глухоманью, тщательно огибая луга и деревни, пережидая любой шум и движение. Неоднократно видели немцев: фрицы тоже пробивались через трясину, но делали это несколько шумнее скромного «Рогоза». Порой опергруппе приходилось возвращаться: через хуторок, о котором Петр-проводник сказал, что «пуста», пройти так и не смогли. На подворье сидели и лежали изнемогшие немцы, кто-то из офицеров хорошо поставленным голосом взывал к чувству долга. Zher Mut[66]и Vaterland[67]отчетливо долетало до кустов бузины, укрывших оперативников.

Женька отползал, стараясь не шевелить траву. «Сидор» горбатился на спине, ребро пулеметного диска давило в позвонок. Между прочим, толстые диски-магазины к «ДТ» оказались абсолютно не предназначенными к транспортировке на нормальном живом организме. Как ни перекладывай в мешке, все равно в хребет упираются. Правда, можно добиться, что позвонки все же поочередно страдают. Саперная лопатка тоже доставала — чехол попался какой-то неудобный, низко посаженный. Нужно было «импортный» чехол с собой прихватить, нитки лопнувшие и подшить можно, но то крой мирного времени, от этого pompadour[68]уж как отличается.