Книга Найти то... - Дия Гарина

После того, как меня окатили водой из фонтана, приводя в чувство, я первым делом нашел глазами Дениса. Удерживающий сына амбал, как тисками сжимал его голову своими ручищами, заставляя смотреть на поучительное с его точки зрения зрелище, и пресекал все попытки отвернутся. Я попытался ободряюще улыбнуться своему пацану, но то, что у меня получилось, напоминало скорее волчий оскал. В ответ Денис лишь сильнее закусил губу, чтобы сдержать блестевшие в глазах слезы. А я ни с того ни с сего вспомнил, как Витька Курицын, сломив мое отчаянное сопротивление, вывез нашу семью на рыбалку, и как резвился Денис, выпущенный на волю из душной бетонной коробки. Тогда его глаза тоже блестели, но это был совсем другой блеск…

– Я повторяю свой вопрос, – голос Сорокина, вернувший меня к печальной действительности, звучал ровно, словно это не он только что провел со мной пару раундов, – Кто из моих людей слил тебе информацию? Молчишь? Палыч, подмени меня…

Я уже напряг мышцы в надежде смягчить очередной удар, как вдруг…

– Не трогайте его! – Денис сумел немного повернуть голову и в упор смотрел на Сорокина уже абсолютно сухими глазами, – Это я позвонил папе и сказал, где нахожусь. У вашего помощника сотовый спер и позвонил. Соскучился.

Черт, что же он делает? Если Сорокин догадается, что Денис врет…

– Кто тебя за язык тянул? – выдохнул я, сверля его глазами, – Раз отец молчит, значит и тебе рот раскрывать не следует.

– Ну, зачем вы так, господин Семенов, – пожурил меня народный избранник, явно обрадованный таким поворотом, – Когда ребенок говорит правду, его надо не ругать, а поощрять. Это такая редкость в наше смутное время… Пожалуй, в качестве поощрения, я пощажу его сыновние чувства и позволю удалиться…Уберите отсюда мальчишку. А мы с вами Игорь Владимирович продолжим наше общение. Я, надеюсь, вы не думали, что уйдете отсюда, не усвоив урока: никто и никогда не может безнаказанно играть со мной. Палыч, продолжай…

– Нет!!!

Каким образом Денису удалось вывернуться из лап амбала для меня до сих пор тайна за семью печатями, но он вывернулся и, взвившись в воздух практически с места, ударил Сорокина в грудь обеими ногами, да так, что тому пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не потерять равновесие. Сразу видно – макаровская школа. Не зря я, выходит, его с собой на тренировки таскал. Жаль только, что, развивая мускулы, мой сын совсем не обращал внимания на мозг. Это надо же быть настолько безрассудным, чтобы посреди толпы вооруженных людей проделать такое! Хотя, если честно, яблоко от яблони…

Но шутки в сторону. Мне нужно что-то немедленно предпринять, иначе моему отчаянному парню не поздоровиться. И я, воспользовавшись тем, что хватка удерживающих меня громил ослабла, сумел дотянуться ногой до депутатского копчика, который благодаря выходке моего сына оказался как раз в пределах досягаемости. Или, если выражаться проще, изо всех сил пнул Сорокина под зад, надеясь переключить внимание с прижатого к земле Дениса на себя. И это мне удалось.

Когда почти половина "группы поддержки" сорвалась с места, чтобы покарать наглеца (меня то есть), Сорокин вскинул руку, останавливая раздухарившихся секьюрити.

– Стоять! Стоять, мать вашу! – рявкнул Сорокин и, попутно пытаясь отряхнуть с костюма отчетливый след моего ботинка, продолжил совсем другим тоном, – Что же вы, Игорь Владимирович поступили так неосмотрительно? Видимо, глупость – это семейная черта, которая в полной мере передалась вашему сыну. Теперь урок придется преподать и ему.

Я похолодел, и против воли дернулся в железных лапах амбалов. Неужели…

– Вот что мне всегда не нравилось в российской интеллигенции, так это излишняя чувствительность, – наблюдая за мной, растянул губы в довольной улыбке наш гостеприимный хозяин, – Даже когда вы, господин Семенов, пошли на большой риск, непрошеным явившись в мои владения, что, безусловно, говорит в вашу пользу, излишняя чувствительность заставила вас зарядить пистолет всего лишь усыпляющими ампулами. Только не пойму, зачем вы все-таки автомат прихватили? Ведь убить человека вам также трудно, как переплыть Ла-Манш. Отпустите его. Да-да, Палыч, ты не ослышался. Пускай твои ребята его отпустят и отойдут на два шага. Вот так.

И, мурлыча про себя что-то торжественное, Сорокин швырнул к моим ногам пистолет одного из телохранителей.

– Ну, что же вы стоите, Игорь Владимирович? Он заряжен, даю слово. Теперь у вас есть прекрасная возможность проделать во мне дырку, – улыбнулся он, во всю наслаждаясь спектаклем, – Чего же вы ждете?

Разумеется, он знал, что у меня хватит ума не воспользоваться его предложением, и потому спокойно стоял, не обращая внимания на протестующий ропот братков.

– Не вижу достойной причины, дырявить такой хороший костюм, – как можно спокойнее постарался ответить я, не двигаясь с места.

– А теперь есть? – елейным голосом поинтересовался депутат, приставляя другой пистолет к голове Дениса, – Как на счет спасения жизни сына? Эту причину вы сочтете достойной?

Не может быть! Он не посмеет! Иначе все его старания выжать из меня необходимые сведения, пойдут прахом. Неужели он не видит этого? Да, нет же! Прекрасно видит. Но продолжает ломать комедию. Ему почему-то очень хочется смешать меня с грязью на глазах у сына. Ведь если я сейчас ничего не предприму, Денис просто-напросто перестанет считать меня отцом. Проклятый юношеский максимализм не позволит ему понять одну простую вещь: Сорокин играет нами как сытый кот, и все его угрозы гроша ломанного не стоят. Ну, что ж, в таком случае, и я сыграю! Я не могу убить его, не подписав тем самым смертный приговор себе и сыну, а вот напугать… Вряд ли мне позволят даже поднять пистолет, тем боле выстрелить, но, быть может, я сумею доставить Сорокину несколько не слишком приятных мгновений. И, призвав на помощь всю свою ненависть к этому человеку, я постарался придать своему лицу выражение яростной обреченности, к которой был на самом деле опасно близок. А потом, стремительно нагнувшись, подхватил пистолет и одним прыжком оказался возле оторопевшего Сорокина. Все произошло так быстро, что никто не успел мне помешать, а пистолет, зажатый в моей руке, уже уперся в депутатские ребра. Даже я поразился собственной прыти. Если бы мне взбрело в голову действительно лишить жизни известного бизнесмена и мецената, лучшей возможности трудно было бы желать, но… Но это в мои планы не входило. И, тем не менее, я получил несказанное удовольствие, наблюдая, как страх стремительным потоком вливается в его холодные рыбьи глаза. Секунду, целую секунду я наслаждался, а потом провалился в кровавый туман.

А-у-о-э-ы… Из невозможной дали до меня доносились какие-то звуки, которые я с большим трудом складывал в слова.

– Я же приказал не бить по голове!

– Но Дмитрий Александрович! Он же вас чуть не застрелил!

– А ты, Палыч, куда смотрел? Кажется, твоя обязанность меня охранять?

– Да этот козел так рванул, я и глазом моргнуть не успел…

– Если в следующий раз не успеешь моргнуть, останешься без глаза. Понял?