Книга Порочный круг - Майк Кэри

Я громко засигналил — резкий постепенно угасающий звук вынудил loup-garous обернуться. К ним приближался их собственный джип — почти две тонны металла, — и приближался стремительно, ведь я на второй передаче выжимал из него около восьмидесяти километров в час.

Момент для атаки на Писа По явно упустил: они с Цукером вжались в асфальт, потому что я пронесся аккурат посередине между ними. Резкий поворот в самый последний момент — и джип врезался в забор метрах в трех от места, где висел Пис. Проломив доски, я оказался на мощеном дворике спортивного центра. Вокруг градом сыпались щепки.

Передние шины разорвались, и, потеряв управление, джип ударился бампером о камни. Столкновение съело большую часть скорости, которая была весьма приличной. Через миг позже сработала подушка безопасности, прижав меня к сиденью. «Бам!» — толчок номер два, значит, я снова врезался, на сей раз во что-то неизвестное.

Несколько секунд я сидел в полном оцепенении, а потом, услышав жалобный вой, перепугался: неужели кого-то сбил. Нет, к счастью, это сигнализация другой машины!

Превозмогая боль и шок от мини-аварии, я заставил себя шевелиться: опустил руку в карман и нащупал перочинный нож. Проткнуть пневмоподушку удалось лишь с третьей попытки, затем пришлось ждать, пока она сдуется и позволит мне оторваться от сиденья.

Выползши из салона, я убедился, что действительно врезался в другую машину, мирно стоявшую во дворе спортивного центра. Очень красивый «БМВ» цвета электрик сохранил красоту на две трети, а вот передний бампер превратился в сущий металлолом.

Удивительно, что на шум никто не выбежал. Спортивный центр еще не открылся, равно как и магазины оставшейся за забором улицы.

Пис и его преследователи бесследно исчезли, и я счел это добрым знаком. Стащи loup-garous Денниса с забора, наверняка принялись бы его допрашивать, избивать или попросту съели бы заживо.

В сложившейся ситуации оставалось лишь ретироваться, пока шум и жалкий вид разрушенного забора не привлекли зевак. Я решил вернуться на «Коллектив»: настроение располагало ко второму раунду переговоров с ублюдком Тангом и его дебильным приятелем. Самое время вытрясти из них что-нибудь ценное!

Однако стоило вернуться на причал № 17, как заготовленные колкости моментально вылетели из головы. В полном замешательстве я уставился на удаляющуюся корму «Коллектива». До нее было добрых десять метров, и с каждой секундой полоска воды становилась все шире и шире. Медленно, со скоростью не больше двух узлов, яхта отходила от пристани.

Реджи успел накинуть поверх белья черный шелковый халат и стоял на палубе, засунув руки глубоко в карманы. Брошенный на меня взгляд получился оценивающим и весьма недружелюбным.

— Возвращайся домой, парень! Зачем опускаться ниже плинтуса? Возвращайся домой!

Какую-то безумную долю секунды мне действительно хотелось прыгнуть за яхтой. В результате наверняка пришлось бы барахтаться в вязком иле, пока кто-нибудь сердобольный не вытащил бы меня при помощи блока и лебедки. Поэтому я просто смотрел на «Коллектив», пока он не скрылся за первым поворотом. Реджи не ушел с палубы и наблюдал за мной, словно желая убедиться, что я ничего не выкину. Через некоторое время к нему подошел Грег Локьер и положил руку на плечо. Потом яхта скрылась за крутым поворотом канала Ферри-аппроуч, а я так и стоял на пристани словно — позвольте воспользоваться медицинской терминологией — словно настоящий олигофрен.

8

Все, в Темзмиде делать больше нечего. Я перешел на линию «Джубили» и вскоре оказался в двух шагах от Паддингтона, ну, в двух гигантских шагах. Рано или поздно мне придется туда отправиться, чтобы перекинуться парой слов с Рози Крейц. Но только не сейчас: похмелье еще не прошло, я чувствовал себя неважно, а для переговоров с Дженной-Джейн Малбридж нужно быть во всеоружии, да и Рози любит ночь еще больше, чем Никки. Так сказать, она активна лишь в ночное время.

Вероятно, я просто откладывал неминуемое, но в данный момент это шло мне на пользу.

В итоге вместо Паддингтона я приехал к себе в офис и вытащил из недр шкафчика стратегический запас. Так назывался обычный фольговый блистер с восемью таблетками, которые выглядели немного странно: белые квадратики с закругленными краями и курсивной буквой Д. Первоначально таблеток было двенадцать, но четыре я уже оприходовал. Медсестра, подарившая их мне во время бурного, но недолгого романа, утверждала, что «Д» значит диклофенак, хотя в белых квадратиках имелись и другие активные компоненты. «Они просто волшебные! — вздохнула она, с озорной улыбочкой запихивая блистер в мой нагрудный карман. — Это сильнейшее обезболивающее на свете, а сонливости и в помине нет: голова работает как после горсти каликов. Только смотри, не запивай алкоголем! И не выходи сразу на солнцепек, потому как, попав в кровь, это вещество поджарит тебя изнутри, как сосиску на гриле».

Пожалуй, этот подарок — самый лучший из всех, что мне когда-либо дарили: приняв четыре таблетки, я успел в этом убедиться. Сейчас я проглотил сразу две, и боль спала почти моментально. Ура, я снова в игре!

По-прежнему думая о Никки, я проверил автоответчик на офисном телефоне и пропущенные вызовы на сотовом. Ничего… Радовало лишь то, что среди счетов и любовных писем из муниципалитета и управления коммунального хозяйства выделялся умилительно пухлый немаркированный конверт, в правом нижнем углу которого стояло мое имя, выведенное красивым ровным почерком.

Вскрыв конверт, я обнаружил коротенькое письмо от Стивена Торрингтона, чек на тысячу фунтов и пять сотен наличными. В записке говорилось, мол, это предоплата, а счет я могу выслать ему, когда будет удобно. Как же выставить счет, если все, что я знаю о Торрингтонах, — это номер сотового Стивена? Его я и набрал, и Стив ответил после первого же гудка. Либо у него великолепная реакция, либо он живет с трубкой у уха.

— Торрингтон.

— Кастор, — в той же манере проговорил я. — Деньги получил, спасибо.

— Не за что, мистер Кастор! Я же сказал, средств у нас предостаточно, на что же их тратить, если не на поиски Эбби?

— Вы попросили счет, а я даже адреса вашего не знаю.

Торрингтон смущенно рассмеялся.

— Вижу, в критической ситуации мне изменила даже природная педантичность! Простите, я должен был дать вам визитку, а заодно и визитку Мел, если сам окажусь занят. Счет пришлите на домашний адрес. Мы живем в доме номер шестьдесят два по Бишоп-авеню.

Отличное место! Закрытый элитный район, первый в Лондоне, жители — сплошь миллионеры и отставные министры.

В таком соседи не станут возмущаться из-за истошно орущей музыки, потому что и у них, и у тебя сады и лужайки как минимум по двести квадратных метров. С другой стороны, чтобы одолжить соль, к тем же соседям придется идти дня три.

— Отошлю сегодня же.

— Как вам удобно. Новости есть?

Хотелось соврать, но совесть не позволила: раз этот парень мне платит, я должен был по меньшей мере сказать ему правду — чтобы отработать гонорар.