Книга Черный лед - Энн Стюарт

— Заткнись, — ласково прошептал он ей на ухо, — или я тебя свяжу, запихну в рот кляп и сброшу на пол. Ясно?

Наверняка он так и поступит. Хлоя кивнула, сколько позволяла зажимающая рот рука, и он не спеша ее убрал. Ей хотелось сказать ему, что она раздумала делить с ним постель, но, если она вымолвит еще хоть слово, он точно швырнет ее на холодный и твердый пол.

Его тело, прижатое к ней, было восхитительно горячим. Еще разозленная, она чувствовала, как сонный жар разливается по ее телу. А почему бы и не поспать еще немного, подумалось ей. Вино, тепло и неоспоримое чувство полнейшей безопасности под его защитой расслабили ее. Она не хотела этого — наоборот, собралась бодрствовать ему назло.

Как, интересно, он намерен вывезти ее из Парижа в целости и сохранности? Чем дольше она здесь остается, тем больше рискует, что ее кто-нибудь найдет. Может, лучше незаметно перебраться в другую страну и улететь уже из Франкфурта или Цюриха?

И как, черт подери, она собирается это сделать, когда ее паспорт остался в замке? А бедную Сильвию к этому времени должны были уже найти. Вызвали полицейских, те обыскали помещение и нашли ее вещи. А это значит, что ее должна разыскивать и полиция.

Что вовсе не так плохо. Даже если они посчитают, что это Хлоя каким-то образом умудрилась убить Сильвию, она лучше попытает счастья во французской тюрьме, чем будет всю жизнь спасаться бегством, отдавшись на волю этого таинственного человека.

Все приобрело странную двойственность, подернулось флером нереальности. Она видела, как он убил человека, но едва помнит это. Она испытывала такую страшную боль — и вдруг боль прекратилась, а Хаким лежал на полу.

Он занимался с ней сексом. Она бы не признала это, назвала бы случившееся каким-нибудь другим словом, но ведь на самом деле это был именно секс, и он кончил в нее. И к ее неизбывному стыду, она тоже кончила, испытав бурный оргазм.

Но и это уже не казалось реальным. И даже острый ужас от вида убитой Сильвии начинал угасать. Может быть, это неизбежно, подумала она, постепенно расслабляясь от тепла его тела. Может быть, все, что произошло за последние несколько дней ее пребывания во Франции, растает, точно облачко, и никогда не вернется к ней вновь. Она и не вспомнит ничего, не вздрогнет больше ни разу. Все растает.

Возможно, именно так люди, испытавшие душевную травму, обычно справлялись с нею — она не знала точно. Все это превращало девятнадцать часов, проведенных в темной пещерке, в нечто вроде детской шалости. Никто не умер, никто не ранен, никто не испытывал болезненной привязанности к…

Ей не понравилось, куда свернули ее мысли. Она попыталась отодвинуться от Бастьена хоть на дюйм, но его рука крепко обхватила ее талию и притянула обратно.

— Лежи тихо, — сонно пробормотал он ей в самое ухо.

Она чувствовала его всей спиной, ощущала тепло, силу, крепость его костей и мышц, а ее ягодицы безошибочно ощущали, к чему прижимаются. Похоже, у него была эрекция, чего на самом деле быть не могло, потому что он ведь ею не интересовался всерьез — зато все ее внимание теперь сосредоточилось на нем.

Стокгольмский синдром — кажется, так это называется. Когда у заложницы развивается нездоровая привязанность к своему захватчику. Это было нормально — они находились в смертельной опасности, и до сих пор он умудрялся сохранить ей жизнь. И в довершение прочего они занимались сексом до того, как осознала, насколько он в действительности опасен. И почему она не может перестать думать про этот секс?

Потому что она лежит в безопасном убежище, ограждаемом его сильным телом, потому что чувствует ягодицами его член и потому что боится. Единственное, что стоит между нею и мучительной, страшной смертью, — его тело. И она его хочет.

Но он-то не хочет ее, он просто делал свою работу и сам же объяснил ей, что в этом он мастер. В конце концов, отсутствие интереса с его стороны — к лучшему. По крайней мере, он хочет отправить ее домой в целости и сохранности. А это тем более к лучшему.

Вполне ожидаемо, что сейчас у нее развилась нездоровая тяга к нему. А когда она окажется дома, к безопасности, все вернется на свои места.

Бастьен сказал правду, кровать слишком узка. Ей некуда отодвинуться от его тела. Она смогла повернуть голову ровно настолько, чтобы увидеть его лицо. Он спал, что ее поразило, и даже ее возня не разбудила его. Она все равно плохо различала его во тьме, а потому отказалась от попыток, положила голову обратно на тощий матрас и стала слушать, как бьется у нее за спиной его сердце.

По крайней мере, у него было сердце — а то она и в этом усомнилась. Он был человеком, он был горячим, сильным и готов был убивать, чтобы защитить ее.

Чего же еще может хотеть девушка от мужчины?

Глава 16

Эта женщина — сущий кошмар, подумал Бастьен, когда Хлоя наконец перестала ерзать, ее пульс замедлился, и она, как ни сопротивлялась, все-таки заснула. Сначала спорит по любому поводу, потом смотрит на него огромными карими глазищами… Впервые за долгие годы он почувствовал себя виноватым.

Не надо было ему уступать и втискиваться на кровать рядом с ней. Да, сдвоенное тепло их тел греет сильнее. Да, тощий матрас на кровати все же мягче, чем тонкое одеяло на голом деревянном полу. Да, они сумели подогнать тело к телу очень удобно — даже слишком, на его взгляд. И что скрывать, он хотел опрокинуть ее на спину, содрать с нее джинсы и завершить то, что он так успешно начал несколько быстро пролетевших дней тому назад.

Интересно, почувствовала ли она его эрекцию, прежде чем заснула. Наверное, нет — она, похоже, вообще не обращает внимания на то, как он на нее реагирует. Тем лучше. Он не собирался еще усложнять и без того запутанную ситуацию. А заниматься с ней любовью — это определенно добавлять сложности.

Он уже трахнул ее — но к любви это не имело никакого отношения. Ну и хватит. Вполне нормально, что теперь она вызывает у него такую реакцию, — но он достаточно разбирается в себе, чтобы постараться выбросить ее из головы. В ситуации, когда стоит выбор между жизнью и смертью, всегда пробуждаются первобытные инстинкты. Звучит грубо, но это правда. Опасность его возбуждала.

Близость смерти — ему ли она грозит или кому-нибудь другому — вызывала в нем желание насладиться жизнью на самом низменном ее уровне. Жажда совокупления относилась к таким желаниям, и будь то инстинкт пещерного человека, способствующий выживанию вида, или извращенное влечение к сексу и смерти, не важно, желание это все равно существовало. Он либо действовал в соответствии с ним, либо нет, в зависимости от обстоятельств. Рядом с ним часто находились женщины-агенты, которых обуревало то же самое чувство, и быстрое яростное совокупление обычно только укрепляло их защитные силы в момент опасности.

Но Хлоя не была агентом, она была на десять лет его моложе, и ее жизненный опыт на те же десять лет уступал его опыту. Смертельная опасность должна была напрочь стереть из ее сознания все мысли о сексе. Должно пройти время, прежде чем она оправится от увиденного и пережитого, — труп жестоко убитой подруги и мучения в руках Хакима нелегко выбросить из памяти. Но она оправится. Она всего лишь молодая девушка, но в ней достаточно силы и любви к жизни. Вот она спит рядом с ним в темной дыре, и удушающая клаустрофобия не может ей повредить.