Книга Последний воздушный пират - Крис Риддел

Теперь за столами не осталось ни одного свободного местечка: всё было забито шумными, весёлыми и голодными душегубцами, которые, поднимая кружки с душистым дубовым элем, произносили тосты за новую ночь и распевали песни. Стоб присоединился к ним, высоко подняв свою кружку.

Как заметил Плут, Стобу лагерь душегубцев нравился даже больше, чем ему самому. Высокомерный, уверенный в себе Стоб в компании душегубцев становился совсем другим. Его надменная манера куда-то исчезала, и он превращался в общительного шутника. Душегубцы тоже привязались к Стобу, но относились к нему как к большому животному, вроде ежеобраза, выданному им в качестве приза, с которым они забавлялись, кормя и похлопывая по спине.

И тут прямо над головами сидевших за столом раздался приветственный клич. Плут поднял глаза и увидел Кастета, радостно машущего им рукой: оседлав свою «Пчёлку», он спускался к ним по спирали, делая в воздухе идеальные витки и одновременно раскручивая лассо.

Снижаясь, он обогнул семейные гамаки, подвешенные на железных деревьях, пролетел над стойлами, где содержались ежеобразы, и над дубильными чанами. Приблизившись к едокам, он бросил лассо. Верёвка раскрутилась стремитель-но, как нападающая на жертву кобра, и петля упала на поднятую руку Стоба. Кастет затянул лассо. Петля плотно обвила кружку с дубовым элем, и та резко взлетела в воздух.

— Эй, что такое? — негодующе закричал Стоб.

Кастет, улыбнувшись, отхлебнул из кружки.

— Замечательно! — крикнул он, сажая свой воздушный кораблик на землю. — Спасибо, друг! — И протянул Стобу пустую кружку. — Я чуть не умер от жажды!

Стоб несколько секунд молча смотрел на душегубца, потом его лицо озарилось улыбкой, и он принялся хохотать. Душегубцы тоже смеялись от души.

— Я рад тебя видеть, Плут, — сказал Кастет, устраиваясь рядом с мальчиком и принимаясь за жаркое из тильдятины, лежавшее у него на тарелке. — А ты всё растёшь и становишься взрослее с каждым разом, как я тебя вижу. Уверен, что ты очень скоро отправишься в научную экспедицию.

Плут улыбнулся:

— Если я освою такелажное искусство хотя бы вполовину твоего, то надеюсь, что да. «Буревестник» уже покрыт лаком, поставлен под паруса и ждёт на приколе на Озёрном Острове, пока мастера разрешат мне подняться в воздух.

— Конечно разрешат, — рассмеялся Кастет с набитым ртом. — Говорят, ты у нас настоящий самородок, как и твой приятель Ксант. — Кастет сделал паузу, на губах у него заиграла улыбка. — Значит, «Буревестник», да? Между прочим, довольно редкая птица. Грациозная и стремительная. И с жалом на хвосте. Предвещает грозные бури, которые ещё только зарождаются где-то далеко-далеко. — Он похлопал Плута по плечу.

— Отличное имя для небохода, Плут! Отличное!

Обряд наречения

— Сегодня вечером мы собрались здесь, во имя Земли и Неба, чтобы приветствовать четырёх подмастерьев, которых Академия включила в длинный список отважных Библиотечных Рыцарей, — объявил Парсиммон, Верховный Правитель Озёрной Академии.

Позади него плотной стеной стоял лес из железных деревьев, отражающийся в озере, а над головой, окрашенные закатом, золотились небеса. Воздух был свеж и чист.

У Плута ёкнуло сердце. Он стоял в одном ряду с Магдой, Стобом и Ксантом. Напротив Рыцарей, на длинном помосте из летучего дерева, возвышался Парсиммон, а с обеих сторон от него выстроились преподаватели, которые обучали и наставляли их в течение долгих-долгих месяцев: Окли Граффбарк, мудрый и терпеливый лесной тролль; Пинцет, престарелый шпиндель, который, тяжело дыша, опирался на посох из железного дерева; и Кострец, огненноволосый душегубец с мотком верёвки на плече, одетый в тяжёлое пальто из шкуры ежеобраза.

— Вы прилежно учились и добились больших успехов, мои дорогие подмастерья, — продолжал Парсиммон. — Очень больших. И хотя пройдёт немало времени, прежде чем вы сможете отправиться в научную экспедицию, нынешний день знаменует завершение первой ступени вашего обучения. — Он повернулся к небоходам, прикреплённым к массивным кольцам позади платформы. — Вы положили немало труда, чтобы своими руками создать замечательные небесные корабли, внимательно слушая, что подсказывает вам дерево. Вы сварили первоклассный лак и тщательно покрыли им поверхность ваших небоходов, чтобы они обрели способность летать. Вы оснастили небоходы парусами из тончайшего паучьего шелка и заставили их слушаться вас, вы овладели такелажным мастерством, научившись управлять канатами, чтобы вернуться на землю целыми и невредимыми. Поздравляю вас, мои дорогие, мои юные Библиотечные Рыцари!

Плут скромно опустил голову. Наставники одобрительно закивали, бормоча хвалебные слова. Плут пихнул локтем Ксанта и улыбнулся. Ксант посмотрел на него и тоже улыбнулся, но на секунду, как показалось Плуту, в его глазах мелькнула печаль.

— И вот пришло время, — продолжал Парсиммон, — дать имена вашим небоходам, на которых вы завтра совершите ваш первый полёт.

— Ну наконец-то! — пробормотал Стоб себе под нос.

Магда взяла Плута за руку и крепко сжала её.

— Какие мы молодцы! — прошептала она.

Плут кивнул. Сердце у него трепетало. Широко раскрытыми глазами он всматривался в вечернее небо. Вечер был действительно хорош: тёплые лучи заходящего солнца грели землю, дул лёгкий ветерок, и по небу бежали похожие на комочки оранжевого и пурпурного пуха облака. По озеру шла рябь, напоминавшая складки бархата.

— Вызываю Магду Берликс, — приказал Парсиммон.

Магда вышла из строя. Она взобралась на помост, пожала руку Верховному Правителю и направилась к стоянке, где был привязан её небоход. Она положила ладонь на резную фигуру, расположенную под небольшим углом к носу корабля.

— Именем Земли и Неба, нарекаю тебя «Мотыльком», — провозгласила она, повторяя заученные слова. — Вместе с тобой мы отправимся в экспедицию в Дремучие Леса и вернёмся, привезя с собой научное исследование на тему «Радужное свечение крылышек полночного мотылька».

— Вызываю Стоба Ламмуса, — сказал Парсиммон.

Стоб вышел вперёд и положил руку на крутые остроконечные рога своей фигуры.

— Именем Земли и Неба, нарекаю тебя «Ежеобразом», — громко и уверенно произнёс он. — Вместе с тобой мы отправимся в экспедицию в Дремучие Леса и вернёмся, привезя с собой научное исследование на тему «Рост колец медного дерева».

Следующим был Ксант. Сделав шаг вперёд, он оглянулся, и Плут встретился с ним взглядом. Казалось, Ксант был чем-то обеспокоен и вёл себя даже более робко, чем обычно. Плут улыбнулся, чтобы подбодрить товарища, в затравленном взоре которого сквозила всё та же печаль.

— Именем Земли и Неба, нарекаю тебя «Птицекрысом», — провозгласил Ксант, кладя дрожащую руку на рыльце выточенного им существа.

— Вместе с тобой мы отправимся в экспедицию в Дремучие Леса. — Он низко опустил голову, и длинные пряди волос, нестриженные с той поры, как он появился на Озёрном Острове, упали ему на глаза. Голос его снизился до шёпота. — И вернёмся, привезя с собой научное исследование на тему. — он поднял голову, обводя всех каким-то потусторонним взглядом, — «Рождение Птицы-Помогарь из кокона. Записки натуралиста».