Книга Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

своего сына, которому уже исполнилось четырнадцать лет, просить его о помощи в возвращении конфискованной шпаги ее мужа. Эжен был так красив и скромен, что Наполеон сразу же согласился заняться этим делом. Дело было сделано; Жозефина призвала его к себе, чтобы поблагодарить, и пригласила на обед 29 октября. Он пришел и был покорен. Уже в декабре 1795 года она пустила его в свою постель,37 но они не хотели жениться. Он вспоминал на острове Святой Елены: «Баррас оказал мне услугу, посоветовав жениться на Жозефине. Он заверил меня, что она принадлежит как к старому, так и к новому обществу, и что этот факт принесет мне больше поддержки; что ее дом — лучший в Париже и избавит меня от корсиканского имени; наконец, что благодаря этому браку я стану вполне французом».38 Баррас дал ей аналогичный совет по причинам, которые до сих пор обсуждаются;39 Здесь, сказал он ей, находится человек, который подает все признаки того, чтобы занять высокое место в мире». Наполеона не останавливали ее прежние увлечения: «Все в вас меня радовало, — напишет он ей вскоре, — вплоть до воспоминаний об ошибке ваших путей… Добродетель для меня состояла в том, что вы ее делали».40

Они поженились 9 марта 1796 года по чисто гражданской церемонии; свидетелями выступили Талльен и Баррас; родственники не были приглашены. Чтобы сгладить разницу в возрасте — ему двадцать семь, ей тридцать три — Наполеон зарегистрировал себя как двадцативосьмилетнего, а Жозефина написала свой возраст как двадцать девять.41 Брачную ночь они провели в ее доме. Он столкнулся с мужественной оппозицией со стороны ее домашней собаки Фортуне. «Этот джентльмен, — рассказывает он, — завладел кроватью мадам….. Я хотел попросить его уйти, но безрезультатно; мне сказали, что я должен разделить с ним постель или спать в другом месте; я должен был принять ее или уйти. Фаворит оказался менее сговорчивым, чем я»; в самый неподходящий момент собака укусила его за ногу, да так сильно, что у него надолго остался шрам.42

11 марта, разрываясь между своим новым восторгом и прежней страстью к власти и славе, Наполеон отправился во главе Итальянской армии в одну из самых блестящих кампаний в истории.

IV. ИТАЛЬЯНСКИЙ ВИХРЬ: 27 МАРТА 1796 ГОДА — 5 ДЕКАБРЯ 1797 ГОДА

Военная ситуация была упрощена договорами с Пруссией и Испанией, но Австрия отказывалась от мира до тех пор, пока Франция держалась за свои завоевания в Нидерландах и вдоль Рейна. Англия продолжала войну на море и выделила Австрии субсидию в размере 600 000 фунтов стерлингов для финансирования войны на суше. Австрия правила Ломбардией с 1713 года. Теперь она была в союзе с Карлом Эммануилом IV, королем Сардинии и Пьемонта, который надеялся вернуть себе Савойю и Ниццу, захваченные французами в 1792 году.

Директория, возглавляемая Карно, спланировала военные операции на 1796 год как трехстороннее наступление на Австрию. Одна французская армия под командованием Журдана должна была атаковать австрийцев на северо-восточном фронте вдоль рек Самбр и Мёз; другая, под командованием Моро, должна была действовать против австрийцев вдоль Мозеля и Рейна; третья, под командованием Бонапарта, должна была попытаться изгнать австрийцев и сардинцев из Италии. Журдан после нескольких побед столкнулся с превосходящими силами эрцгерцога Карла Людвига, потерпел поражения при Амберге и Вюрцбурге и отступил на западный берег Рейна. Моро продвинулся в Баварию почти до Мюнхена, а затем, узнав, что победоносный эрцгерцог может перерезать его линию коммуникаций или напасть на него с тыла, отступил в Эльзас. Директория, как последняя надежда, обратилась к Наполеону.

Достигнув Ниццы 27 марта, он обнаружил, что «Армия Италии» не в состоянии противостоять австрийским и сардинским войскам, которые блокировали узкий вход в Италию между Средиземным морем и высокими Альпами. Его войска насчитывали около 43 000 храбрецов, привыкших к горной войне, но плохо одетых, плохо обутых и так плохо питавшихся, что им приходилось воровать, чтобы прожить;43 Едва ли тридцать тысяч из них могли быть призваны для тяжелых кампаний. У них было мало кавалерии и почти не было артиллерии. Генералы, к которым был приставлен двадцатисемилетний полководец, — Ожеро, Массена, Лахарп и Сезюрье — все были старше Наполеона по службе; они возмущались его назначением и были намерены заставить его почувствовать их превосходящий опыт; но при первой же встрече с ним они были приведены в быстрое повиновение уверенной ясностью, с которой он объяснял свои планы и отдавал приказы.

Он мог покорить своих генералов, но не мог освободиться от чар, которые наложила на него Жозефина. Через четыре дня после прибытия в Ниццу он отложил в сторону карты и санитаров и написал ей письмо, пылкое, как у юноши, который только что открыл для себя глубины страсти под мечтами о власти:

Ницца, 31 марта 1796 года

Не проходит и дня, чтобы я не любил тебя, не проходит и ночи, чтобы я не держал тебя в своих объятиях. Я не могу выпить чашку чая, не проклиная военное честолюбие, которое отделяет меня от души моей жизни. Будь я погружен в дела, или веду свои войска, или инспектирую лагеря, моя очаровательная Жозефина заполняет мои мысли…..

Душа моя печальна, сердце в цепях, и я представляю себе вещи, которые приводят меня в ужас. Вы не любите меня, как прежде; утешьте себя в другом месте…..

Прощай, моя жена, моя мучительница, мое счастье… кого я люблю, кого боюсь, источник чувств, которые делают меня нежным, как сама природа, и импульсов, под воздействием которых я становлюсь катастрофическим, как молния. Я не прошу вас любить меня вечно или быть верным мне, но просто… сказать мне правду…. Природа сделала мою душу решительной и сильной, в то время как вашу она построила из кружев и марли….. Мой разум вынашивает грандиозные планы, мое сердце полностью поглощено тобой…

Прощай! Ах, если вы любите меня меньше, значит, вы никогда не любили меня. Тогда меня действительно можно пожалеть.

BONAPARTE44

Он снова писал