Книга Лазурный Нефрит. Испытания Трепетной струны. - Айон 91

Облачен глава Чень в одеяния глубокого синего цвета, с широкими, спускающимися до самых колен рукавами, украшенных клановыми вышивками бушующих волн и плещущихся в брызгах морской пены рыб, чешуйки которых переливаются золотыми бликами на шелковой ткани парадного одеяния. Белые, как первый снег волосы, заплетенные особым, клановым способом: тугими косами по бокам, собирающими основную длину в ракушку, увенчанную серебряной короной правящего чина.

Мастер Чень, несмотря на свой почтенный возраст, уверенно держит в руках мощный двуручный меч. Культивация его по-прежнему была на достойном главы учения уровне. Мало кто из глав светлых сект и учений, находящихся в его возрасте, может похвастаться тем же уровнем и силой, с которой глава Чень сжимает рукоять меча. Глава Шин был уверен, реши Чень Синь с кем-то скрестить мечи, то или одержит бой, выйдя победителем, или проиграет, но достойно, сражаясь до последней капли внутренней энергии.

Что не скажешь о старшем наставнике и первом ученике. Того самого огня, кипящего магмой вулкана в крови и желания сражаться до последнего вздоха, и не важно, твоего или врага, у них нет. Даже по глазам видно, что в этой жизни, ничего кроме легкой наживы и приписанных заслуг, совершенных старшим, им ничего не надо. Льющееся рекой вино, вкусная еда и красивые девушки, говорящие только о них, и смотрящие исключительно в их сторону и никуда больше.

— Хм, — вот и все, что услышали от главы Шин ученик и наставник, когда так же учтиво поклонились, почтительно сложив руки в приветливом жесте. Хотели было возмутиться, оскорбиться, но распорядитель приема вновь назвал прибывшего гостя, почтившего визитом стены поместья.

— Облачный Ри Чу! — имя облачного мастера, известного на все Троецарствие выдающими заслугами и техниками гибкого клинка, заставило сердца юных дев задрожать в танце лунных бликов в отражении безупречной глади прозрачной воды.

Каплями утренней росы и ароматом спелых персиков наполнилось дыхание девушек, не способных оторвать взгляд от статного и величественного мужчины, вышагивающего словно небожитель. Глава Ри, в отличие от главы Чень был без сопровождения, оставив старшего наставника и первого ученика в секте.

От каждого его шага в сторону выделенного ему стола, развивались длинные, черные волосы, ничем не заделанные, а падающие на карие глаза длинными, непослушными прядями. Широкие рукава его походного одеяния, насыщенного алого цвета, завязаны простой бечевкой, нижняя белая рубашка помята, в чем-то испачкана. На черных кожаных сапогах комья грязи и пучки травы. И лишь верный меч с гибким лезвием аккуратно убран в ножны, начищенные до блеска.

— Приветствую главу Шин Лина, — рухнул на мягкую подушку Ри-сяньшень, тут же опрокидывая стопку сладкого вина, — мг! Вкусно! — раздалось на весь банкетный зал.

Поведением и манерами главы Ри были недовольны старшие главы сект. Осуждая и поучая нынешнюю молодежь, почтенный Чень Синь смотрел на облачного главу наставническим взглядом, советуя ему быть сдержаннее и воспитаннее, как и завещал покойный глава и наставник, основавший учение Рассветного Пика. Молодое поколение напротив поддержали и вторили поступкам Ри-сяньшеня, поднимали чарки за здоровье и долголетие. Осуждающих взглядов Ри Чу не замечал, упреков и нравоучений не слышал, продолжая опустошать поставленный перед ним графин вина, отвечая любезностью на пожелания.

И как только золоченый графинчик опустел, фрукты и угощения закончились, а облачный Ри захмелел, заливаясь краской, распорядитель снова огласил прибывшего главу секты, входящей в Альянс. На этот раз гостем Пурпурного зала, ступившим на ковер, расписанный цветами слив, стала глава секты Душистая Хризантема — Сян Чин.

Глава Сян, достигшая в своем юном возрасте высот земного уровня, была неописуемо изящная, словно цветок, и прекрасная, как сама Ду Цзюань, в нежно-розовом одеянии, с развивающимися полупрозрачными рукавами верхней накидки, украшенной вышивкой белых цветов, тянущихся по всей ткани единым узором, чуть склонилась перед Шин-сяньшенем приветствуя главу, не поднимая на него цвета чая взгляд. Лишь прядь темного цвета соскользнула с изящного изгиба плеча, да дрогнул перезвоном колокольчик на ее серебряной заколке.

— Благодарю за приглашение, глава Шин, — прозвучал девичий голос, подобный дуновению легкого, весеннего ветра, поднимающего фиалковые шторы на панорамных окнах банкетного зала.

— Прошу, Сян-сяоцзе, — показал раскрытой ладонью Шин-сяньшень на подготовленный для главы Чин столик, уже накрытый угощениями.

Дева Чин, в сопровождении старших мастеров учения, все также едва касаясь пола