Книга Сладкий грех - Дебра Маллинз

Ее компаньонка, серая мышь в очочках, наблюдала за ним с явной опаской, словно ждала, что он в любой момент может наброситься и уничтожить их обеих.

Несмотря на демонстративную враждебность посетительниц, Вайльд учтиво поклонился и произнес:

— Рад снова видеть вас, леди Крисдейл, мисс Тенет.

— Наглости тебе не занимать, Вайльдхевен. — Презрительно фыркнув, леди Крисдейл с трудом поднялась со своего места. Ее компаньонка тут же вскочила и подставила вдове плечо, чтобы та могла опереться. — Не думала, что ты вообще осмелишься со мной заговорить, мерзавец.

Вайльд так и застыл с учтивой улыбкой на лице.

— Я чем-то обидел вас, леди Крисдейл?

— Да что там я, молодой человек! Ты о своей бедной бабушке лучше подумай. Ты хоть представляешь, насколько твои выходки вредят ее репутации? И где только твоя совесть?!

Не успел Вайльд и слова сказать, как встала бабушка.

— Приказать Винтерсу подать ваш экипаж, Аурелия?

— Отличная мысль. Я определенно не хочу находиться под одной крышей с вашим непутевым внуком.

— Понимаю ваши чувства, Аурелия, однако прошу не забывать, что он все же мой внук, и я не позволю отзываться о нем плохо в моем присутствии.

— Да его следует розгами высечь за столь возмутительные выходки! — Леди Крисдейл оскорбленно поджала губы, обращаясь к герцогине. — Я не разделяю вашу позицию, Мари.

Герцогиня миролюбиво потрепала подругу по руке.

— Знаю, дорогая. Но все же он мой внук.

— Какое прискорбное обстоятельство!..

— Пойдемте разыщем Винтерса. — Герцогиня повела леди Крисдейл и ее компаньонку прочь из гостиной, украдкой бросив на Вайльда сердитый взгляд и давая ему знак не вмешиваться.

Не вмешиваться, так не вмешиваться. Но что, черт возьми, стряслось? Он терялся в догадках.

Вайльд уселся в кресло и стал ждать возвращения бабушки под размеренное тиканье часов на каминной полке. Сначала она сама назначила ему встречу, а сейчас выглядит весьма недовольной его приездом. Он следил, как движутся стрелки на часах, слушал праздную болтовню слуг, без дела слонявшихся по коридорам. Прошло двадцать минут, прежде чем он услышал приближающиеся шаги герцогини.

Стоило ей войти в комнату, как он вскочил с места, но она бросила на него суровый взгляд и взмахом руки велела сесть обратно.

— Садись, Торнтон. Я хочу с тобой серьезно поговорить.

— К вашим услугам, бабушка.

Она тихонько фыркнула — странное поведение для герцогини, тем более в столь почтенном возрасте! — и присела на диван напротив него. Он сел лишь после того, как уселась она.

— Хотелось бы мне знать, какой бес в тебя вселился, Торнтон? Я достаточно наслушалась о твоих бесчинствах, и мне трудно поверить, что все эти люди говорили о моем собственном внуке. Даже о самых плохих деяниях твоего отца я слышала лучшие отзывы.

Вайльд поморщился.

— И что же такого вам наговорили?

— Некоторые вещи не пристало произносить даже шепотом в присутствии дам. Но мои друзья мне верны, к тому же большинство из них достаточно влиятельны, чтобы считаться с мнением общества. Поэтому они дословно пересказали мне все твои похождения, чтобы я сама разобралась, не встал ли ты на путь злодеяний, как в свое время поступил твой отец, упокой Господь его душу.

— Обо мне действительно можно порассказать много чего, — сказал он, — но большинство этих слухов безосновательны. Думаю, вам все же стоит поведать, что именно вы слышали.

Она разглядывала его, прищурившись и склонив голову набок, словно пытаясь оценить, правду он говорит или нет.

— Что ты можешь сказать, например, о драке в игровом притоне, известном как Фултон? Уверена, тебя там и близко быть не могло.

Он кивнул, благодарный за проявленное к нему доверие.

— Я не участвовал ни в каких драках.

— И что это за скандальная история о гонке в Гайд-парке, когда была разбита коляска какой-то леди?

— Об этом я тоже наслышан.

— Это правда?

— Такой случай действительно имел место, но меня там не было.

— Хм, ну что ж. И еще кое-какие постыдные сплетни о том, что ты путаешься с женщинами самого низкого пошиба и даже завел роман с какой-то итальянской графиней.

— Ах, вот оно что, — он не смог сдержать улыбку. — Итальянская графиня — это мисс Фонтейн.

Бабушка ахнула, ее голубые глаза угрожающе сверкнули.

— Торнтон, пожалуйста, скажи, что ты не посягал на честь этой бедной девочки!

— Бабушка, ну что вы, успокойтесь! Между нами нет никакого романа. Я просто снял дом для мисс Фонтейн и ребенка, пока не будет установлена личность настоящего отца малыша.

— Правда? А почему тогда Аурелия решила, будто она итальянка? Я же лично разговаривала с этой девушкой. Она такая же англичанка, как и мы с тобой.

— Все верно… — он замялся, подыскивая подходящие слова. — Мисс Фонтейн зарабатывает на жизнь тем, что выступает на светских вечерах… Она называет себя итальянской графиней, чтобы выглядеть экзотичнее.

— Какая глупость! Высший свет готов поверить во что угодно. — Бабушка распахнула веер и стала им обмахиваться. — Не могу представить, чтобы такая благовоспитанная барышня, как мисс Фонтейн, выступала на потеху аристократической публике, как какая-то цыганка. У нее хоть талант имеется?

— Имеется, — не стал отрицать он. — Но я не мог даже предположить, что она станет продолжать весь этот цирк после того, как я поселил ее в хорошем доме и окружил прислугой.

— Чудесно. Я, конечно, уважаю ее стремление обеспечивать ребенка, но коль уж ты взял это на себя, почему бы ей не найти занятие, достойное девушки с хорошим воспитанием?

— Я говорю ей то же самое.

Герцогиня сложила веер.

— То есть ты относишься к этой девушке с должным уважением? Только не говори, что ты испортил ее репутацию.

Он справился с желанием отвести взгляд от пытливого взора этих умудренных опытом голубых глаз.

— Конечно, нет, бабушка. Вы сами заявили, что этот ребенок — Матертон. Я обязан защищать его и мисс Фонтейн, пока мы не узнаем, кто его настоящий отец.

— Уверена, что это один из тех бастардов, которых наплодил твой отец, — проворчала она. — Это единственно возможное разумное объяснение.

— Согласен, — произнес он. — Я уже нанял сыщика с Боу-стрит, чтобы он во всем разобрался.

— Жаль, что не ты отец этого ребенка. Мисс Фонтейн с малышом — вполне достойная партия.

Он удивленно поднял брови.

— Не ожидал услышать от вас подобное, бабушка. Мать мисс Фонтейн была актрисой, отец и вовсе неизвестен. Она появилась на пороге моего дома с ребенком на руках и настаивала, что я его отец. Большинство светских дам вашего уровня сочли бы, что она недостойна их внимания.