Книга Хтонь. Истоки - Владимир Федотов

успел.

Неожиданно он вспомнил еще одну деталь из первого сна. Рукав военизированного комбинезона. Может статься, что он был в теле Томаша? Сомнительно, что тот сейчас пытается Дмитрию тем самым помочь. По словам как Йозефа, так и Алики, дух Томаша заинтересован скорее в уничтожении ордена. С другой стороны, вполне возможно что сила, живущая внутри Дмитрия, пытается ему таким образом что-то сказать. По всему существовала определенная связь между Томашем и поисками Дмитрия, раз ему снова и снова дозволено оказаться в сознании сгинувшего чеха, перед тем как с тем произошло нечто непоправимое.

Глава 12

Голова начинала ныть от накопившегося недосыпа, но укладываться снова ему уже не хотелось. Наскоро постояв под прохладной водой в крошечной ванной и почувствовав себя немного бодрее, Дмитрий выбрался в центр городка на поиски обменников валюты. Сделать это оказалось не так просто, потому как его угораздило приехать в воскресенье, когда большинство местных банков оказались закрытыми. Зато ему наконец предоставилась возможность оценить город постсоветского пространства после долгих лет проживания в Европе.

На удивление в глаза бросались совсем не те вещи, которые обычно противопоставляют. Например, чистота на улицах казалась вполне сопоставимой европейским стандартам, как и вежливые водители, пропускающие пешеходов. Возможно конечно сказывалась специфика Беларуси, известной своим порядком. Ему непривычно было видеть масштабы планировки города. Прямые улицы были примерно в полтора раза шире европейских, а парковая зона выглядела совсем уж непомерно огромной. Напрочь отсутствовала вынужденная компактность, продиктованная Европе веками соблюдаемой экономией жилого пространства.

Отыскав наконец работающий банк и разменяв валюту сразу на российские и белорусские рубли, Дмитрий отправился «выкупать» свой паспорт в гостиницу.

К сожалению, даже гостиничный бесплатный интернет требовал привязки к местному оператору связи, поэтому покупать железнодорожные билеты пришлось по старинке, в международных кассах вокзала.

По привычке Дмитрий сунул кассирше европейский паспорт, на что она ответила что иностранцам разрешен на территории лишь воздушный транспорт. Спохватившись, он протянул российский документ, избавив себя тебя самым от статуса иностранца, но теперь мучаясь саркастичным вопросом, насколько злостным правонарушением стал бы проезд на трамвае без него.

Белорусские билеты на поезд, в противовес привычному клочку лощеной бумаги из европейского автомата, выглядели внушительно. Размашистые буквы на толстой бумаге и золотистый штамп действительно вызывали ощущение «проездного документа», о чем гордо упоминалось в центре.

Ехать предстояло больше суток с пересадкой в Минске и он впервые усомнился в правильности своего отказа от перелета через Турцию. Наземный транспорт понемногу начинал утомлять. «Зато это отличная возможность проникнуться романтикой железнодорожных путешествий» – сделал он попытку мыслить позитивно. В детстве Дмитрий терпеть их не мог и слушая восторженные рассказы иностранных знакомых о недельных путешествиях по транссибирской магистрали испытывал легкое чувство стыда от своей тогдашней капризности. Теперь у него похоже будет шанс проверить свои первоначальные впечатления из далекого детства.

До поезда оставалось несколько часов и забрав оставшиеся в отеле вещи Дмитрий решил пообедать уже на самом вокзале. Убеждая себя во вредности стереотипного мышления касательно привокзальных заведений, он заказал в одном из них пару блинчиков с творогом и черного кофе, которое здесь теперь начали называть американо.

Блины оказались хоть и слегка жирноватыми, но вполне вкусными, а низкая цена приводила в восторг.

Точной информации о поезде на табло не было, но громкоговоритель предусмотрительно оповестил ожидающих в зале о его прибытии. В его купе уже находились две расторопные женщины средних лет, распихивающие под лавки свои чемоданы. Оказав им содействие по мере сил, Дмитрия, не зная чем себя еще занять, забрался на свою верхнюю полку и приготовился в ожидании долгой дороги. К счастью, его недосып был здесь очень кстати и он провалился в глубокий сон еще прежде чем поезд тронулся с места.

Проснулся он уже ночью, от ужасного скрипа разогнавшегося вагона. За стенкой что-то хлёстко било ему прямо под ухо, напоминая оторвавшийся кабель. За этим аккомпанементом перестук колес поезда был едва слышен на втором плане.

Похоже, детский негативный опыт сегодня развеять точно не удастся. Аккуратно спустившись со своей полки, постаравшись не разбудить мирно сопевших женщин, он вышел в полутемный коридор вагона и подошел к одному из его окон. За ним проносились столбы телеграфа, редкие тени одиноких домиков и оранжевые огни путевых фонарей.

В голове роились разные мысли одновременно обо всем и ни о чем. Ностальгия, страх будущего, усталость от последних недель.

***

К Минску поезд подошел все еще в темноте. Подхваченный толпой пассажиров, Дмитрий прошел в зал ожидания. Поезд до Брянска ожидался лишь к обеду и необходимости торопиться не было.

Усевшись на пластиковое неудобное кресло у стены, он ощутил укол беспокойства. Это было новое ощущение, хотя нечто подобное он уже когда-то испытывал. Покопавшись в памяти, Дмитрий вспомнил что схожее чувство он испытал перед нападением тени Мартина в Праге, но там это было явным предупреждением об опасности, а сейчас его терзало нечто другое.

Дмитрий прислушался к таинственному сигналу и ощутил что себя будто на сцене. Открытое, незащищенное пространство, за которым наблюдает внимательная пара глаз. За ним определенно кто-то следил. Попытавшись успокоиться и не выдать своего волнения, Дмитрий сказал себе что причин для паники нет. Он находится в людном зале, где никто не станет на него сейчас нападать.

Однако он не мог себе позволить оставаться здесь вечно. Необходимо выяснить, от кого исходит угроза или хотя бы понять ее природу. Расслабленно поведя плечами, он поднял голову и стал скучающим видом осматривать помещение. Часть людей находилась в движении, заходя или покидая просторны зал, они его не слишком интересовали. Ожидающие на скамейках также внимания на себя не обращали. Уставшие и в большинстве свое пожилые путники читали в что-либо в телефоне или устало