Книга Завещание Шекспира - Кристофер Раш

– Это поэтическое преувеличение.

Женщина меняется, когда становится матерью…

– Мне лично не пришлось быть свидетелем ничему подобному. И иногда превращается в строптивую мегеру.

– Спасибо за предупреждение.

Не женись, Фрэнсис.

– Постараюсь, а сам-то женился!

Увы, увы!

– Теперь нужно определить содержание жене и детям. Как ты их оставишь?

Думаю, что как любой другой человек – в гробу.

– Нет, серьезно. С каким достатком?

Никому не придется нищенствовать. При соблюдении некоторых условий.

– В январском завещании никаких условий не было.

В каком завещании?

Толстяк сделал большой глоток вина и облизал губы.

– Сам знаешь в каком.

Я же велел тебе уничтожить все прежние завещания. Налей-ка мне вина, бочонок ты с салом, и объяснись!

– Адвокаты не уничтожают документов, старина, они их хранят на всякий случай.

Я не хочу, чтоб оно сохранилось. Оно устарело.

– Прошлое тоже требует записи. Я его аннулирую, как только мы окончим это.

Тогда поторопимся. Оставь в покое свой стакан. Обмакни перо в чернила – оно весь день простояло на причале.

– Так пустим его в плаванье.

Вот увидишь, мне не будет удержу. Я даю и завещаю моему зятю сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой…

– Вот давно бы так! – Скрип-скрип. – Которому зятю?

Что значит «которому»?

– Ты сказал «зятю». Квини или Холлу?

Ни тому и ни другому. Я не то имел в виду.

– Старик, ты запутался. Может, продолжим завтра?

Я обмолвился. Я все еще думаю о прошлом. Вычеркни «зятю» и напиши – моей дочери Джудит. Сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой, которые должны быть выплачены ей следующим образом и в следующей форме…

– Постой, погоди, дай запишу. Мы можем работать по черновику – так скорее.

Нет, нет, это новые страницы – рукой незримой и кровавой уничтожь и разорви ту цепь, что вяжет дух мой, да.

– …В следующей форме, да?

…То есть: сто фунтов стерлингов в уплату ее брачной доли в течение одного года после моей смерти, с процентами в размере двух шиллингов на фунт стерлинга, которые должны быть выплачиваемы ей до тех пор, пока упомянутые сто фунтов стерлингов не будут выплачены ей после моей смерти…

– Секунду, я не успеваю!

Сокращай!

– Я во всем люблю аккуратность.

Это же черновик.

– Я не могу так быстро писать, за меня обычно пишет мой писарь. Так давай его сюда.

– Очнись, Уилл, он в Уорике. Что дальше?

Дальше – остальные же 50 фунтов стерлингов из поименованной суммы должны быть выплачены ей после того, как она выдаст или даст такое достаточное обеспечение, какое душеприказчики сего моего завещания пожелают, в том, что она…

– То есть – я. Помедленнее.

И Томас Расселл. И продолжай – сдаст или подарит все ее имущество и все права, которые перейдут к ней по наследству или поступят в ее пользу после моей смерти или которые она имеет теперь на один арендный участок с принадлежностями, – продолжай писать, Фрэнсис.

– Ты слишком быстро диктуешь, не торопись. Один арендный участок…

…лежащий и находящийся в Стрэтфорде, на поименованном Эйвоне, в вышеназванном графстве Уорик…

– Я допишу здесь позднее.

Нет, не допишешь, я тебя знаю, до беловых копий дело никогда не доходит.

– Но и черновик имеет юридическую силу.

А вот это не важно. Никаких ошибок, никаких лазеек, записывай каждое слово, здесь и сейчас, verbatim[56].

– О боже, человек совсем сошел с ума. Диктуй дальше.

В вышеназванном графстве Уорик…

– Полагаю, это можно сократить?

Не смешно – участок, который является долею или владением поместья Роуингтон, моей дочери Сюзанне Холл и ее наследникам навсегда.

– Сюзанна? Подожди, что здесь происходит?

Объясню позже. Также я даю и завещаю упомянутой дочери моей Джудит сто пятьдесят фунтов стерлингов еще, если она или какой-нибудь потомок ее будет жить по истечении трех лет, непосредственно следующих за днем подписания сего моего завещания… Какое сегодня число, Фрэнсис?

Причем в течение упомянутых трех лет мои душеприказчики обязаны выплачивать ей проценты со дня моей смерти в вышепоименованном размере…

– Помедленнее, пожалуйста.

Если же она умрет в течение упомянутого срока без потомства, моя воля такова, я даю и завещаю сто фунтов стерлингов из только что упомянутой суммы моей племяннице Элизабет Холл…

– Это же твоя внучка.

А я что сказал – «племянница»? Мой мозг болен, Фрэнсис, вычеркни.

– Потом. Я и так не успеваю.

А пятьдесят фунтов стерлингов должны быть удержаны моими душеприказчиками в течение жизни сестры моей Джоан Харт, доходы же и проценты с упомянутых пятидесяти фунтов стерлингов должны быть выплачиваемы упомянутой сестре моей Джоан…

– «Доходы же и проценты»…

После же ее смерти поименованные пятьдесят фунтов стерлингов должны остаться за детьми упомянутой сестры моей…

– Поровну?

И должны быть разделены поровну между ними…

– А если Джудит еще будет жива?

Если же упомянутая дочь моя Джудит будет жива по истечении поименованных трех лет…

– Или будут живы ее потомки?

Или будет жив кто-нибудь из ее потомков, то моя воля такова, и я предназначаю и завещаю упомянутые сто пятьдесят фунтов стерлингов, которые должны быть отложены моими душеприказчиками и попечителями ради большей выгоды ее и ее потомков…

– Ты опять забегаешь вперед.

Капитал не должен был выплачен ей; покуда она будет замужем и под властью мужа…

– Но…

Но моя воля такова, что ей ежегодно должны быть выплачиваемы проценты в течение ее жизни…

– Понятно.

Ну и молодец. Всегда полезно иметь адвоката, который умеет шевелить мозгами.

– Молчи. Ни звука.

После же смерти ее упомянутый капитал и проценты должны быть выплачены ее детям, если у нее будут таковые…